Наталья Александрова - Дневник летучей мыши
— Укусихиной Дарье Михайловне, вот кому!
Взгляд дежурной потеплел.
— Ее сейчас нету, но вы оставьте коробку у меня, я передам!
— Хорошо! — Ухо вздохнул с облегчением и плюхнул коробку на стойку. — Только смотрите, не открывайте!..
— Что вы, молодой человек! — успокоила его тетенька. — Я же не первый год здесь работаю!
Ухо, довольный сделанным делом, ретировался.
Дежурная хотела было углубиться в детектив, от которого только что оторвалась, как из служебного коридора появилась Марфа Дмитриевна, пожилая сотрудница Укусихиной.
— Марфа Дмитриевна, — окликнула ее дежурная, — тут для Укусихиной коробку оставили. Вы не знаете, она сегодня придет?
— Нет, — уверенно отозвалась та. — Она на опытной площадке в Удельной, с тараканами работает. Я сейчас как раз туда еду, могу ей отвезти…
Марфа Дмитриевна прихватила коробку и вышла из музея.
Перейдя дорогу, она села в удачно подошедший автобус, который должен был довезти ее прямо до места. Везение было просто удивительное: мало того что совершенно не пришлось ждать автобус на холодном ветру, так еще и нашлось свободное место.
Марфа Дмитриевна удобно устроилась, поставила коробку на колени и задремала.
Дело в том, что ночью она не смогла выспаться — под окном ее дома то и дело включалась автомобильная сигнализация. Только она засыпала и начинала даже видеть сны, как ее снова будил истошный механический вой сигнализации.
Из-за этого даже сны ей снились какие-то беспокойные — то она видела пожарную машину, несущуюся по улице с включенной сиреной, то ей снилось, что она едет в санях по зимней дороге, а сзади за ней с жутким воем гонится стая волков…
Так что теперь, в теплом автобусе, Марфа Дмитриевна заснула, тем более что проехать свою остановку она не боялась — ей нужно было ехать до самого конца.
Вскоре автобус заполнился. Над Марфой Дмитриевной стояли двое молодых ребят самого хулиганистого вида. Они громко переговаривались, не обращая внимания на остальных пассажиров:
— Ну чё, Санек, зайдем к Ленке Морозовой?
— А она чё, звала?
— Не, не звала, но так даже прикольней!
— Так надо тогда купить чего-нибудь.
— Надо, только у меня денег нет!
— У меня тоже нет…
— А вон, Васек, смотри, бабка спит! — Один из приятелей показал глазами на безмятежно дремлющую Марфу Дмитриевну. — Давай у нее торт приватизируем!
— О, прикольно! — оживился второй.
— Только тише, не разбуди!
Дальше приятели переговаривались шепотом или обменивались жестами.
Автобус подъехал к остановке. Двери раскрылись. Парни переглянулись, один из них двинулся к выходу, второй схватил с коленей спящей женщины торт, быстро передал его приятелю и вслед за ним бросился к выходу.
— Эй, стойте, вы куда?! — закричал им вслед интеллигентного вида мужчина, который заметил происшедшее.
Но его реакция запоздала: приятели уже выскочили из автобуса и смешались с толпой.
— Дама! — окликнул интеллигент Марфу Дмитриевну. — Дама, вы торт проспали!
— Что?! — Пожилая женщина открыла глаза, испуганно завертела головой, но тут же успокоилась. — Спасибо, я не проспала, мне до самого конца ехать!
— Да я говорю, торт вы проспали! У вас его парни украли!
— Торт? Какой торт? — Марфа Дмитриевна вспомнила про коробку и переменилась в лице. — Ой Господи! Это же не торт… там же… как же теперь… что же теперь делать…
— Все, поезд ушел, — рассудительно ответил мужчина. — Точнее, автобус…
Приятели поднялись на пятый этаж и позвонили в дверь Морозовой.
За дверью послышались шаги, лязгнули замки… и приятели попятились: вместо Ленки перед ними возникла ее дородная мамаша, особа вредная и скандальная.
— А Лена дома? — пробубнил Санек, обдумывая план отступления.
Мамаша уже открыла рот, чтобы дать незваным гостям достойный отпор, но тут на глаза ей попалась яркая коробка с тортом в руках одного из них.
Взгляд ее потеплел: она вообще любила сладкое, хотя это и сказывалось пагубно на ее фигуре, в особенности же уважала продукцию «Невских просторов». Кроме того, то, что ребята пришли в гости не с пивом или вином, а с тортом, — это говорило в их пользу.
— Проходите, мальчики! — проговорила она, хищно улыбнувшись. — Давайте тортик, я нарежу и чайник поставлю! Леночка, к тебе ребята пришли!
Лена выплыла в коридор в коротеньком японском кимоно, удивленно уставилась на парней:
— Вы чё? У меня же мать дома!
— Ну мы не знали…
— Ну ладно, пошли ко мне в комнату…
— Ребятки! — донеслось из кухни. — Сейчас чайник закипит…
Вслед за этими словами донесся глухой вскрик и тяжелый удар.
— Чего это она? — удивился Васек.
Лена устремилась на кухню, гости припустили за ней.
Перед их глазами предстала ужасная картина: Ленкина мать лежала на полу в обмороке, на столе стояла открытая коробка из-под торта, в которой копошились огромные черные скорпионы.
Леня блаженствовал: на столе перед ним дымилась чашка кофе, рядом на тарелке лежал нарезанный французский сыр, на коленях у него дремал кот Аскольд, из динамиков неслась музыка его любимой рок-группы «Розенкранц и Гильденстерн». Правда, включен был еще и телевизор, поскольку Леня краем глаза следил за городскими новостями.
Вдруг на экране появилась знакомая стройплощадка.
Леня убавил громкость музыки, прислушиваясь к новостям.
— Как мы уже сообщали сегодня утром, — говорила за кадром ведущая, — в Коломне, на месте, где только вчера снесли памятник строителям БАМа, начато возведение нового бизнес-центра. Прибывших на стройплощадку строителей ожидал странный сюрприз: по пустырю бродила пожилая женщина с явными признаками помешательства. Она мешала строителям приступить к работе и требовала, чтобы ей вернули какой-то клад. Личность этой женщины устанавливается, а сама она помещена в городскую психиатрическую больницу имени драматурга Сухово-Кобылина…
— Отлеталась наша «летучая мышка»! — прокомментировал Маркиз, почесав Аскольда за ухом. — Теперь санитарам в психушке будет петь куплеты Адели и заливать про свое славное прошлое!
— …еще одна неожиданная новость, — продолжала ведущая. — В нашем городе уже находили черепах, змей, даже крокодилов, но сегодня в одном из городских домов обнаружены скорпионы. По словам сотрудницы зоологического института доктора биологии Укусихиной, эти скорпионы принадлежат к очень редкому тропическому виду, занесенному в Красную книгу. Среди жителей района началась паника, но доктор Укусихина ответственно заявила, что в нашем климате укусы этих скорпионов не очень опасны для человека. А теперь перейдем к новостям культуры…
Картинка на экране сменилась, теперь там было здание Зимнего дворца.
— Еще одна интересная новость, — продолжала ведущая, — и она, как ни странно, тоже касается клада. Сегодня утром человек, пожелавший остаться неизвестным, принес в дирекцию Государственного Эрмитажа саквояж, наполненный старинными ювелирными изделиями и другими художественными ценностями. По его словам, он нашел этот саквояж, разбирая хлам у себя в гараже. Предоставим слово заместителю директора Эрмитажа Аристарху Алексеевичу Зайончковскому…
На экране появился благообразный старичок с горящими глазами.
— Это чудо! — воскликнул старичок, сложив маленькие ручки и воздев глаза к небу. — Это просто чудо! Мне давно не приходилось видеть ничего подобного! Самое ценное — это, конечно, перстень Александра Македонского. Вы можете себе представить — ему две с половиной тысячи лет, и он…
— Простите, Аристарх Алексеевич, — перебила старичка ведущая, худощавая, коротко стриженная женщина, — наших зрителей очень интересует личность того, кто принес в музей такие ценные вещи… Вы не можете ничего о нем рассказать?
— Ну конечно, нет, милочка! — Старичок улыбнулся детской лучезарной улыбкой. — Он пожелал остаться неизвестным, и я его вполне понимаю!
— Нам не нужна скандальная известность! — проговорил Маркиз, отрезая еще кусочек сыра, и почесал Аскольда за ухом.
Аскольд дал понять, что вполне согласен с хозяином.
— Тем более… — продолжал старичок, — тем более что доброе дело этого человека будет вознаграждено. Он получит премию, учрежденную главой Первой металлургической компании Аркадием Конопницким за самое большое пожертвование в наш музей…
— Как интересно! — оживилась ведущая. — И каков размер этой премии?
— Премия солидная, сто тысяч евро, — радостно сообщил Аристарх Алексеевич, — но это ничтожно мало по сравнению с ценой переданных музею предметов…
— Сто тысяч евро? — деловито переспросила Лола, которая, оказывается, уже вернулась домой и стояла в дверях кухни.
