Иоанна Хмелевская - Жизнь как жизнь
Еще несколько секунд в классе стояла жуткая, замогильная тишина. Тереска собрала всю свою храбрость.
— Я не помню их фамилий, — сказала она решительно, пытаясь изобразить голосом глубокое смущение.
Газель, которая, казалось, навеки обратилась в камень, наконец заговорила.
— Это были братья Немоевские, — сказала она глухим мрачным голосом, полным глубокого осуждения, которое давило не хуже гидравлического пресса. После чего добавила: — Твоя оценка по истории с сегодняшнего дня стоит под вопросом…
«Этого мне еще не хватало!» — подумала Тереска, садясь на место. Она хорошо знала, что означают эти слова. В ближайшие недели ее проэкзаменуют по всему материалу, который они проходили, начиная с самых младших классов по сегодняшний день. И она должна знать все. Помнить все мельчайшие подробности, которые наверняка никогда больше не пригодятся ей в жизни. Если же, не дай Бог, Газель сядет на сынов Болеслава Кривоустого, она Тереску в гроб загонит. Отравит ей жизнь до самых выпускных экзаменов, и Тереска вообще их не сдаст. Неизвестно почему именно этот период в истории Отчизны никак не давался ей на память, и сыновья короля Болеслава, их вотчины и деяния постоянно путались у Терески в голове. По таинственным причинам Газель выбрала именно Тереску в качестве отличницы по истории и год за годом выжимала из нее на проверках все знания.
— Ты меня подвела, — сказала учительница с такой горечью, с такой печалью, что Тереске сделалось не по себе. Она вдруг почувствовала себя так, словно совершила какое-то страшное свинство.
— Что тебе в башку взбрело вытаскивать на свет Божий их паспортные данные! — возмущенно воскликнула она после урока, обращаясь к Шпульке.
— Господи, не знаю! — в сердцах ответила Шпулька. — Она меня пытала, пытала и все смотрит на меня и смотрит, ну как я могла все это вынести?! Я хотела выдумать что-нибудь, чего я не знаю, чтобы хоть на минутку отвлечь ее внимание!
— Ты меня заложила! Ведь заранее известно было, что спросит она как раз меня. И известно, что теперь будет. Ты что, считаешь, что у меня как раз сейчас есть время, чтобы учить историю? Чтоб ты пропала!
— Господи, ну прости уж, прости, ты ведь и так по истории все знаешь! Ладно, буду с тобой ловить бандитов, буду воровать часы, только перестань сердиться. Сперва она, теперь ты!
— Вот именно, — сказала мрачно Тереска. — Пожалуйста, можешь не красть. Меня ты втравила в экзамен по истории, а теперь можешь испортить жизнь одному порядочному человеку. Еще пара таких мелочей — и умрешь как благородная личность!
— Ты что, взбесилась, какая жизнь, какая личность?! — рассердилась Шпулька. — Какому еще человеку?!
— Перестаньте ссориться, — сказала замогильным голосом Кристина. — Сейчас химия, и химичка снова что-то там такое принесла. Опять будем неделю вонять неведомо чем, а я сегодня иду в театр…
Только на обратном пути из школы Тереска смогла рассказать Шпульке о мечтах и планах Кшиштофа Цегны. Она представила их так образно, что Шпулька тоже прониклась уважением и восторгом и решила, что недопустимо отказывать ему в помощи. В первую минуту она, правда, хотела спросить Тереску, какое ей дело до Кшиштофа Цегны и его жизненных планов, но потом раздумала. Кшиштоф Цегна, очень симпатичный и вызывающий самые теплые чувства, стал ей вдруг очень близок. Она вспомнила еще свой кактус, за который хотелось как-нибудь перед ним извиниться. Ясное дело, ему нужно помочь!
— Мы могли бы выследить тот автомобиль, если бы знали, где живет его хозяин, — предложила Тереска в порыве вдохновения. — Он нам этого не скажет, потому что боится, что мы влипнем в какую-нибудь неприятную историю. Но мы знаем номер и можем сами разузнать. Это Средместье, надо пойти в какое-то учреждение, где занимаются машинами, и там узнать, кому она принадлежит.
Шпулька слушала, чувствуя, с одной стороны, благородный энтузиазм, а с другой — растущую панику. Ее в ближайшем будущем явно ждали какие-то страшные впечатления.
— А где такое учреждение? — неуверенно спросила она.
— Не знаю. Там, где регистрируют транспортные средства. Янушек знает, а если нет, тогда — пан Влодек.
— Это кто такой — пан Влодек?
— Шофер директора моего отца. Он меня иногда до школы подвозит.
— И ты считаешь, что в этой регистратуре тебе сразу скажут, чья машина? Не спросят, почему ты ищешь хозяина?
— Я что-нибудь совру, выдумаю какую-нибудь историю. Например, он меня сбил, и теперь я его ищу, чтобы получить страховку.
— После смерти?
— Да нет, он меня не насмерть сбил, а немножко. Оба они меня сбили.
— Ну да, так по очереди по тебе проехали, а ты взяла и выздоровела? Не знаю, хорошо ли получается…
Оказалось, что плохо. Военный совет с Янушеком, который Тереска устроила поздно вечером, заставил ее изменить планы. У ее брата в этих вопросах было больше житейскою опыта.
— То, что тебя сбили — выкинь из головы, — сказал он категорически. — С этим надо идти в милицию, там сразу удивятся, что это ты сама их ищешь, а не менты. Придумай что-нибудь другое.
— Ну хорошо, я с ним ехала, и что-то забыла в машине…
— То есть или ты такая… легкого поведения… или он тебя вез за деньги. Это тоже наказуемо.
— У него что-то выпало, я подобрала и хочу ему это отдать.
— Бюро находок. Или объявление в газете. А кроме того, как это получилось? Он проезжал, у него что-то выпало, а ты сразу так быстро запомнила номер?
— На объявление у меня нет денег, это ведь не преступление? Он не проезжал мимо, он стоял, а что-то у него выпало, когда он трогался с места.
— Тогда ты еще должна иметь это что-то, что выпало. Они тебе предложат, чтобы ты оставила у них, и они сами отдадут. Это вроде бы идея получше, но все равно для нас плохо. Ври дальше.
— О Господи! Ну хорошо, он у меня что-то взял…
— Ага. Эго что-то само вскочило в машину? Так это что, блоха?
— Дурак ты! — рассердилась Тереска. — Это ты ему что-то прицепил. Дурацкая шутка. А он с этим уехал.
Янушек посмотрел на Тереску с огоньком в глазах.
— А знаешь, совсем неплохая мысль! Можно сказать и такое. И как раз ты хочешь узнать, не потерял ли он эту штуковину! Погоди. А что я ему мог прицепить? Ничего такого, что может сразу отлететь, потому что тогда не было бы смысла искать. А, знаю что! Компас на магните!
— Что-что?
— Компас на магните. У моего приятеля такой есть. Это компас для автомобиля, он не на магните, а на такой резиновой присоске, его прицепляют к приборной доске или вообще куда захочешь, а он держит, как клей! Я ему прицепил эту штуку к бамперу.
— Ты с ума сошел — прицепить кому-то компас к бамперу! Ну ладно, может, к заднему?
— Ну, разумеется, к заднему, спереди он мог бы сразу заметить. И вообще не сверху, а внизу. Если уж глупые шутки, то глупые шутки…
В результате беседы с паном Влодеком, который сказал, что транспортный отдел Средместъя находится в исполкоме, Тереска на следующий день после школы двинулась в бой. Сопровождавшая ее Шпулька решительно сказала, что идет просто за компанию и что внутрь не войдет ни в коем случае. Будет ждать на улице.
Тереске тоже было немного не по себе, но ею руководило чувство, с которым она не могла совладать, невзирая на страхи, неуверенность и беспокойство. «Не сожрут же они меня, — подумала она. — Ну, выкинут оттуда…» В сравнении со следующим уроком истории визит в транспортный отдел мог оказаться просто веселым развлечением.
Особа, которая сидела за столом в транспортном отделе, была старше Терескиной матери и производила впечатление грустной и разочарованной. Она посмотрела на Тереску поверх очков не слишком приветливо.
— Слушаю вас, — кисло сказал она, — в чем дело?
Всю ночь, утро и во время уроков в школе Тереска так тщательно отрабатывала рассказ о дурацкой проделке брата, что почти поверила в него сама. Она взволнованно, смущенно и с надеждой приступила к рассказу. Грустная чиновница заинтересовалась этой историей. Тереска была вежливой, воспитанной девочкой, совсем как довоенные дети, а к тому же она была так расстроена и полна доверия и надежды, что нельзя, никак нельзя было отнестись к ней равнодушно. Чиновница сняла очки, протерла их, снова надела и сочувственно посмотрела на Тереску.
— Это ваш младший брат, правда? Надо же, как он запомнил номер…
— Он, проше пани, на этой почве просто помешался. Он не помнит ни одной даты по истории, но помнит номера всех автомобилей, на которые хоть раз обратил внимание. И в этом его счастье, иначе пропал бы компас.
— А он не мог отпасть? Потому как, может, и искать-то уже нечего?
— Наверное, нет, он очень крепко держится. Даже при сильной тряске. Если отпал, то ничего не поделаешь, но мне кажется, надо по крайней мере попробовать.
Чиновнице страшно не хотелось вставать из-за стола и копаться в картотеке, у нее болела печень, в коленях давал себя знать ревматизм, но в этой девушке было что-то живительное, какая-то радостная, заразительная энергия. Чиновница вздохнула, поднялась со стула и подошла к шкафу…
