Галина Куликова - Клубничное убийство
Еще его глаз зацепился за знакомую фамилию – Чемоданов. Павел Чемоданов, известный телепродюсер, скоропостижно скончался сегодня днем в своем загородном доме. Причиной смерти стала остановка сердца. Повинуясь внутреннему импульсу, Сильвестр ввел в строку поиска фамилию – Чемоданов. Компьютер выдал ему сумасшедшее количество документов. Тогда он решил сузить границы поиска и впечатал рядом с фамилией Чемоданова название журнала «Блеск». Экран послушно мигнул, и показал обновленный список. Сильвестр бросил на него взгляд и не сумел сдержать изумленный возглас.
«Павел Чемоданов подает в судна Николая Клебовникова», – гласили заголовки. «Известный продюсер обвиняет в клевете заместителя главного редактора журнала «Блеск». «Журналист назвал популярного продюсера человеком с темным прошлым». И все в том же духе. Сильвестр погрузился в чтение. История оказалась скандальной. Некоторое время назад Клебовников принимал участие в телевизионной передаче, посвященной проблемам современного телевидения. Он говорил резкие слова о падении профессионализма и низком уровне многих программ и телесериалов. В качестве примера привел последний провальный сериал известного режиссера и продюсера Чемоданова. Заметив между прочим, что люди, поставляющие на экраны такую продукцию, имеют за плечами не очень понятное прошлое. Дескать, не смыв с рук наколки, бросились продюсировать все на свете.
Режиссер проглотил колючку, а Чемоданов подал на Клебовникова в суд, заявив, что нанесен непоправимый ущерб его деловой репутации. Однако через короткое время иск он по непонятным причинам забрал. Все знали, что Чемоданов и в самом деле человек опасный, поэтому его неожиданный шаг выглядел необъяснимым и подозрительным.
– Дело начинает обрастать лишними деталями, – пробормотал Сильвестр. Иногда он разговаривал сам с собой, особенно когда хотел в чем‑то разобраться.
Скорее всего, за Клебовниковым следили люди Чемоданова. Причем демонстративно. А он молчал, как партизан. И наверняка наврал, что не заметил слежку. Тогда вопрос второй. Зачем Чемоданов запугивал Клебовникова? Сначала забрал иск, а потом посадил ему на хвост своих парней? Какой смысл? Возможно, у зама есть компромат на Чемоданова? Он пообещал его обнародовать, и Чемоданов скрепя сердце забрал иск, а потом начал преследовать своего врага, чтобы выколотить из него то, чем его, собственно, и шантажировали. Очень логично.
Клебовников не мог не знать о слежке. Однако ни полслова не сказал при встрече. Неужели настолько не доверял? Или просто не хотел путать редакционные проблемы со своими собственными?
Итак. Допустим, Майю похитили по приказанию Чемоданова. Бандиты хватают ее на улице, привозят в условленное место и ждут указаний от шефа. Указаний нет. Они нервничают, пытаются что‑то выяснить, и тут им звонят и сообщают, что шеф внезапно скончался. Пленница больше не нужна, ее следует отпустить. Отсюда вопрос. Какое отношение может иметь Майя к разборкам между Клебовниковым и Чемодановым?
Сильвестр позвонил Клебовникову сразу, как только понял, что Майя действительно похищена. Он не угрожал, просто спросил, может ли Николай пролить свет на похищение. Тот сказал, что не может. Выходит, врал? Но почему? Защищал свои интересы?
Получается, что если даже в критической ситуации он ни в чем не признался, не признается и теперь. Теперь‑то уж подавно. Нечего даже пытаться вызывать его на откровенный разговор, следует распутывать клубок загадок самостоятельно.
Половцев обвиняет Аршанского.Кольцо нашлось!
– Нашли кольцо, – бухнул Половцев с порога.
Старший лейтенант был традиционно небрит и с ног до головы засыпан снегом. Майе он напомнил снежного человека, каким его изображают на страницах желтой прессы.
– Кто бы сомневался? – Она посмотрела на него с победным видом. – Босс всегда прав.
– Может, в квартиру впустите?
Майя отступила, разрешив Стасу ввалиться в прихожую. Он тотчас принялся энергично топать ногами и стучать руками по бокам.
– Надеюсь, аллергии на снег не бывает? – поинтересовался он, закончив резвиться на тряпке. Пока Майя пыталась придумать остроумный ответ, из глубины квартиры раздался голос Сильвестра:
– Не бывает. Но, возможно, у меня вскоре разовьется аллергия на старших лейтенантов, и я стану находкой для медицины. Все вашими стараниями. – И, появившись на пороге, обратился к Майе: – Веди его в комнату, видишь – человека распирает. У него явно избыток информации.
Но Половцеву было не до мелких дрязг.
Кольцо действительно обнаружили – в трости. Аршанский, по словам Стаса, был сильно недоволен повторным визитом милиции. Предъявленный ордер его не впечатлил, он возмущался, пытался протестовать. Оперативники перерыли весь дом, но, как и в первый раз, ничего не обнаружили.
– Тогда я спрашиваю: где спрятано кольцо? Он делает круглые глаза. Я опять: «Где кольцо?» Он мне: «Не знаю, о чем вы». Я тогда говорю: несите все эти ваши…
Стас замер, подыскивая нужное слово.
– Аксессуары, – ехидно подсказал Сильвестр.
Спасибо, куда б я без вас, – буркнул Половцев. – Так вот, притащил он мне накидку со шляпой и трость. Мы с ребятами взялись за дело: все прощупали, перетряхнули, а он стоял рядом, размахивал руками и орал, что мы ему испортим старинные вещи. Актер, что с него взять, – Стас пренебрежительно махнул рукой. – В общем, искали, искали, но безрезультатно. Тогда я решил вспороть цилиндр, а потом вдруг подумал: дай‑ка я на тросточку поближе погляжу. Взял я ее в руки, покрутил, подергал – ничего. Я стал ее прощупывать со всех сторон, и вот тогда…
Оказалось, что кольцо действительно было спрятано в трости, в хитроумно сделанном тайнике. Там была специально вырезанная каким‑то умельцем полость, в которой хранилось кольцо. Но чтобы добраться до тайника, следовало раскрутить трость, найти хитрую пружинку, утопить ее внутрь, после чего открывалось гнездышко, где и покоилось драгоценное кольцо. В общем, актер Серебрянский хорошо позаботился о его сохранности.
Припертый к стенке уликами, Аршанский рассказал, как два месяца назад, желая самолично что‑то подреставрировать в любимой вещичке, обнаружил этот тайник. Супруги решили выяснить, что же попало к ним в руки. Ирина Аршанская сфотографировала кольцо, чтобы показать какому‑то знакомому эксперту‑ювелиру, но задумку осуществить не успела.
– Попался, голубчик, никуда теперь не денется, – завершил рассказ Половцев.
– Все это очень интересно, – после паузы произнес Сильвестр. – Но, по‑моему, это в лучшем случае потянет на сокрытие найденного клада. Только, похоже, история с кольцом не имеет отношения к убийствам. Особенно – к убийству Ирины Аршанской.
– Это еще почему? – удивился Стас. Сильвестр пожал плечами.
Я попробую объяснить. Странно, если он убил жену из‑за кольца и при этом не избавился ни от самого кольца, ни от фотографий. Но дело даже не в этом. На месте убийства Аршанской оставлены вещи, составляющие своего рода послание. Декабрьский номер журнала «Блеск», елочная игрушка и шприц, который должен был сразу навести на мысль об убийстве. «Человек, который идет на самое страшное преступление, чтобы завладеть ценным предметом, не будет устраивать из преступления спектакль. Так что кольцо здесь скорее всего ни при чем. Так, любопытная история, которая вполне может стать сюжетом для детектива. Не более того. Но вас, Стас, я поздравляю – версию вы отработали.
– Я бы не торопился с выводами. Есть еще одно обстоятельство, о котором я не успел рассказать. Помните наш давнишний разговор по поводу уборщицы Зинаиды?
– Как не помнить, – откликнулся Сильвестр. – Вы намеревались побеседовать с ней по поводу семьи Аршанских, но с тех пор – молчок. Я решил, что результатов нет.
– Кое‑какие есть. Эта Зинаида долго сопротивлялась, но в итоге выдала такую историю. Она утверждает, что за день до убийства слышала, как Аршанские ссорились из‑за какого‑то кольца. По ее словам, Ирина уговаривала мужа показать кольцо ювелиру, а тот говорил, что из‑за этого у них будут неприятности. Они разговаривали на повышенных тонах, особо не стесняясь в выражениях. Зинаида сказала следователю, что Аршанский даже угрожал жене – дескать, попробуй только тронуть кольцо – пожалеешь. Так что я бы не стал сбрасывать нашего актера со счетов.
Да, это несколько меняет дело, – задумчиво произнес Сильвестр, когда Стас закончил рассказ. – В принципе, показания уборщицы согласуются с тем, что вам сказал Аршанский, но мы не можем проверить истинность его слов. А вдруг все то, что было обнаружено на месте убийства, как раз и должно навести нас на мысль, что здесь постарался актер? – прибавил он после небольшой паузы. – Вот что, лейтенант. Предлагаю вам, как вы выражаетесь, потрясти господина Аршанского – возможно, выплывет что‑нибудь интересное. А мне надо подумать.
