Дарья Донцова - Каникулы в Простофилино
По спине потек пот, противная железка вновь вонзилась в филейную часть писательницы Арины Виоловой. Но я перестала обращать внимание на мелкие неприятности.
Каркиных убили хитроумным способом. Эльза каким-то образом прокололась, дядя Антон внезапно узнал, чем подрабатывает его стародавняя любовница, и, естественно, пришел в глубочайшее негодование. Лидия Капстынь рассказывала, что за пару дней до своей смерти Антон Петрович сильно поругался с Эльзой, та вылетела из его кабинета перекошенная, а хозяин потребовал коньяк. Вот оно! Все верно! Каркин не пошел в милицию – ну не мог он «сдать» Эльзу! – но, наверное, ужаснулся и велел ей прикрыть бюро убийственных услуг. Бедный, наивный, интеллигентный, мягкохарактерный дядя Антон! Он не знал, какой страшный человек Эльза Генриховна!
Милая дама взяла корень момбата, зашила его в чучело и при содействии Велигжанова подсунула мумию отцу Вадима. Вот кто погубил Каркиных! Господи, как хорошо, что я сожгла монстра! Иначе б и Милка, и горничная Лариса тоже могли умереть. Я нашла преступницу, но она убита. Кем? И кто лишил жизни Лидию Капстынь? Почему отравили курьершу Галю Норкину? Что разнюхала девочка Настя, решившая сжечь цветы на могиле Каркиных? Кто вложил в голову ребенка мысль о виновности хозяев фирмы в смерти матери?
– Красиво у них тут, – вздохнул Гоша, входя в комнату. – Цветочки повсюду, горшки и икебабы…
– Икебаны, – машинально поправила я.
– Однофигственно, – фыркнул Плотников. – Только они – дорогое удовольствие. Во, видишь лампу на столе?
– Да, – кивнула я. – И что?
– Моя бы Катька от такой не отказалась, – снова вздохнул приятель. – Правда, прикольная штукенция. С этим, как его… банзаем.
– Бонсаем, – снова уточнила я. – Бонсай – это карликовое деревце.
– Только стоит не по-детски, – ухмыльнулся Гоша, – на пол моей зарплаты тянет.
Я повернула голову. Где недавно видела похожий светильник? Абажур и крохотный баобаб, искусственный, не настоящий. Плотников ошибся, это не живой бонсай… Лампа… деревце… Комната Насти! О боже!
Плохо слушающимися руками я вытащила мобильный и набрала номер Ларионовой.
– Алло, – тихо ответила Рита.
– Ты где? – заорала я.
– Дома.
– Настя…
– Жива пока, – перебила продавщица, – может, еще оклемается.
– Настя давно купила лампу? – завопила я. – Ту, что стоит у нее возле кровати.
– Это Галина откуда-то ее незадолго до смерти приволокла, – ответила Рита. – Сказала, что подарили. Очень уж симпатичная. Настя потому…
– Немедленно забирай бабку и уходите вон, – перебила я, – в квартире оставаться опасно.
– Куда ж нам переть? – изумилась Рита. – И зачем?
– Стойте на лестнице обе, сейчас заберу вас и отвезу к себе!
– Но почему? – занервничала Рита.
– Уйдите прочь из квартиры! Приеду – все объясню!
Чья-то тяжелая теплая рука опустилась на мое плечо, потом хорошо знакомый, родной голос пробасил:
– Действительно, объясни все, но только первым слушателем лучше стать мне.
Я подпрыгнула от неожиданности.
– Олег! Любимый! Ты вернулся!
– Дело плохо, – усмехнулся Куприн. – Если Вилка бросается на шею мужа с ласковыми признаниями, значит…
– Она нашла труп, – моментально сдал меня Плотников.
Куприн обнял меня за плечи.
– Ну, чудо-юдо заморское, что у нас на сей раз?
– Знаю все! – торжественно ответила я. – Только нам надо поторопиться. Рита и бабка стоят на лестнице.
Брови Олега начали съезжаться к переносице.
– Вот славно, – покачал головой муж, – уехал ненадолго, а у нас уже появились и Рита, и бабка.
– У нас появилась Ниночка, – вздохнула я, – а Ларионовой просто негде ночевать.
– Ниночка?
– Да, невеста Ленинида, причем беременная, – уточнила я. – Кстати, кем тебе придется брат жены?
– Шурином, – влез в разговор Гоша.
– Может, деверем? – усомнилась я.
Олег поволок меня к двери.
– Пошли, по дороге поболтаем!
Глава 31
Следующие две недели прошли в тяжелом труде. С восьми утра до десяти вечера я сидела над рукописью и ухитрилась-таки за четырнадцать дней написать книгу. Уложилась почти в срок и удостоилась благосклонного кивка от Олеси Константиновны.
– Очень хорошо, Виола Ленинидовна, – сказала редактор, беря папку, – вижу, вы сделали правильные выводы и решили использовать открывающиеся перед вами перспективы. Теперь приступайте к новой работе.
– Непременно, – заверила я и выскочила в коридор.
Слава богу, имею семь суток отдыха, стану с чистой совестью спать до полудня. Кстати, еще не купила подарок папеньке на свадьбу, нужно прокатиться по магазинам.
– Киса моя… – прожурчало над головой.
Я вздрогнула и постаралась стать незаметной.
– Выпрямись, звезда наша, – продолжил Федор, – не крючься, ходить надо с высоко поднятой головой. Вот план.
– Чего? – осторожно поинтересовалась я, косясь на листочек, который держал пиарщик.
– Твоих интервью и телерадиоэфиров, – торжественно заявил Федор, всовывая мне в руку бумажонку, – изучи и перепиши в ежедневник.
Я пробежала глазами по строчкам. «Понедельник. 9 утра. Прямой эфир на радио, программа «Звезды», 10 часов – пресс-конференция, полдень – съемка в Останкине, 14.00 – круглый стол в журнале «Ох», 16.00 – участие в открытии ветеринарной клиники, 17.00 – фотосессия для еженедельника «Лентяй», 19.00 – журналист из Казани, 20.00 – корреспондент из Тюмени, 21.00 – день рождения певицы Лома, 00.00 – съемка для казино «Золотой слон».
– Офигеть! – вырвалось из меня. – Нет времени даже чаю попить?
– Здорово, правда? – заулыбался Федор. – Следующий план дам, когда этот выполнится, а то запутаешься.
– И долго мне так носиться по разным местам, задрав хвост? – испугалась я.
Пиарщик откашлялся.
– Киса моя, кто хочет стать звездой?
– Ну я.
– А если «ну я», тогда надо работать, везде светить мордой лица по крайней мере года два-три, подогревать интерес публики к себе скандалами и эпатирующими выходками. Компронэ?
– Всегда полагала, что в карьере писателя главное – книги, – протянула я.
– Правильно, текстики необходимы, – закивал Федор, – рукописи не задерживай.
– Но когда их писать? – взвыла я.
Федор насупился.
– Ты становишься капризной.
– Нет, просто хочу уточнить: где в твоем плане время на работу?
– Общение с журналистами тоже труд.
– Я про новые книги!
– Литераторы творят по ночам, – заулыбался Федор. – Поверь, темное время суток – самое лучшее для создания детективов. Тихо, никто не мешает…
– А спать когда?
– Зачем?
Я потеряла дар речи.
– Еще можно клепать рукопись в пробках, – абсолютно серьезно продолжил пиарщик. – Чего зря стоять в толчее?
– А жить когда? – пролепетала я.
Федор обнял меня за плечи.
– Ты теперь будешь звездой. Яркой, сияющей, недоступной. Вместе со славой придут и деньги.
– Вот только тратить их времени не будет!
Пиарщик усмехнулся.
– Не волнуйся, с этим проблем нет, найдутся родственники, которые охотно помогут тебе в важном деле проматывания гонораров. И вообще, скажи спасибо, что не поешь с эстрады, иначе бы сейчас каталась по городам, «чесала» по шесть концертов в день. Я ей журналистов надыбал, а она еще и недовольна! Ой!
– Что? – еще больше испугалась я. – Вспомнил про новые пресс-конференции?
– Вот черт… – скривился пиарщик. – Стой тут, не убегай! Надо книжки подписать для фанов. Сейчас соображу, где лучше тебя посадить. Телефон включен?
– Да.
– Ща позвоню!
Федор быстрым шагом пошел по коридору и исчез в отделе продаж.
Я осталась посередине коридора и впервые посочувствовала Смоляковой. Раньше меня охватывала легкая зависть при упоминании фамилии самой яркой звезды «Марко». Ну какой журнал ни откроешь, повсюду натыкаешься на интервью Милады, она их раздает на любые темы. Кулинария? Пожалуйста, вот вам десять рецептов. Воспитание детей? Легко. Нужно что-то про здоровье? И тут Смолякова на высоте. Но только сейчас мне в голову пришла простая мысль: когда же Милада работает? Если она целыми днями носится по всяческим пресс-конференциям, телесъемкам и радиопрограммам, то в какое время суток строчит детективы? Неужели и правда по ночам? Или закручивает сюжет во время стояния в пробках? Похоже, Смолякова терминатор. Но я-то обычный человек!
В руке зазвонил мобильный. Не посмотрев на дисплей, я нажала на зеленую кнопочку и мрачно ответила:
– Федор, стою там, где ты велел. Ни шагу не сделала в сторону.
– Сволочь! – прошипело из наушника. – Отблагодарила по полной программе! Чтоб тебе сдохнуть! Кто просил в чужом белье рыться?
Я чуть не уронила мобильный.
– Кто это?
– Не прикидывайся, – шипел змеиный голос. – Неужели не узнаешь?
– Нет, вы, наверное, не туда попали.
– Туда, туда! Вон как все повернулось! Кормили оборванку, одевали, обували, пригрели гадину на груди, а она выросла и начала везде рыться! Сука!
