Дарья Донцова - Огнетушитель Прометея
– Да, да, да, – закивал Боря. – Но она ни при чем! Янка дурочка! Это Валя шантажистка! Можно, я все по порядку расскажу? Пожалуйста!
– Начинайте, – велел Макс.
…В тот год, когда Петр Комаров взорвал автобус, Бронислав, которого все приятели и сестра Яна звали Борисом, служил в армии и страшно злился на родителей, в особенности на мать. Ну почему Инна не отмазала его от службы? Да, Петрова пристроила любимого сына в особую, расквартированную в Москве, часть, Боря проводил дома выходные и праздники. Но в остальные дни недели приходилось заниматься тупой работой под окрики сержанта и ночевать в убогой комнатушке, где жил еще один, на редкость противный парень. А придя в пятницу вечером домой, Борис чаще всего становился объектом критики матери, которая грызла сыну мозг.
– Возьмись за ум, – жужжала она осенней мухой, – смотри, как плохо жизнь начал. В институт не попал, служишь в армии. Подумай над своим поведением.
Ну и так далее, хоть в домой не заглядывай.
Справедливости ради следует отметить, что Яне тоже доставалось. Только текст был иной:
– Еле-еле удалось тебя в дерьмовый вуз пристроить. И что? Опять сплошные тройки получаешь. Надеешься всю жизнь на нашей шее просидеть?
Инна надоедала детям, а отец не ругал их. Зато он «воспитывал» жену.
Я старалась не меняться в лице, слушая парня. Мне давно стало понятно, что Петрова очень любила сына и дочь, только из-за них она терпела жестокое обращение супруга – боялась лишить Бориса и Яну материального благополучия. Отчитывала она отпрысков исключительно ради их же блага, надеялась, что брат с сестрой возьмутся за ум, перестанут бегать по клубам, вспомнят про учебу. Но младшие Комаровы хотели только веселиться. День за днем Инна сыпала замечаниями, и в конце концов добилась совсем не того эффекта, на который рассчитывала – дети возненавидели мать. Яна с Борисом мечтали о том, чтобы «вредная скандальная баба» куда-нибудь исчезла, тогда бы они смогли жить в свое удовольствие.
А потом Петр подложил в сумку жены бомбу. Инна погибла, Комаров очутился на зоне, и брат с сестрой наконец получили свободу. Совершенно не тоскуя ни о матери, ни об отце, отвязная парочка пустились в загул. Боря, правда, тогда еще служил, поэтому мог отрываться только в выходные, а вот Яна, забыв об учебе, гуляла напропалую. Когда наступило время сессии, нерадивая студентка пришла в учебную часть и заплакала на груди у доброго куратора курса, исполнила песню с одним припевом:
«Никак не могу опомниться! Вы же знаете, какая трагедия случилась в моей семье!»
Яну принялись жалеть, гладить по головке, и в зачетке прогульщицы волшебным образом появились слова «зачет» и «хорошо».
Где братец с сестрой брали деньги? Да просто бездумно тратили накопленные родителями и ощущали себя счастливыми. Единственное, что доставляло им неудобство, это звонки от Виктора Никитина, сына водителя взорванного автобуса. Парень раздобыл домашний телефон Комаровых и стал докучать им. Чего он хотел? Денег. Материальной компенсации за смерть своего отца.
Сначала Борис пытался разговаривать мирно, объяснял Виктору:
– Мы ни при чем. Все претензии к Петру Комарову, обращайтесь в суд.
Но Никитин не успокаивался, трезвонил по ночам и кричал:
– Убийцы! Живете в большой квартире, вот и продавайте ее, заплатите нам с мамой за причиненное горе!
Боря купил аппарат с определителем номера и перестал снимать трубку. Сын шофера стал звонить с других номеров. Потом привлек своих приятелей, и те тоже на разные голоса твердили про компенсацию. Пик активности Никитина и его друзей пришелся на первый-второй месяц после взрыва. Поэтому, когда с Борисом связался Юрий Приходько и стал излагать историю про Ларису, младший Комаров решил, что это очередной прикол помощников Виктора, и молча слушал его. Почему он просто не бросил трубку? Да потому, что успел убедиться: если сразу отсоединиться, Никитин и его дружки как с цепи срываются, звонки идут лавиной. А вот если дать им выговориться и еще буркнуть: «Хорошо, я подумаю», – на неделю наступает затишье.
Именно так Борис и поступил. Обронил два слова и тут же забыл о беседе.
Глава 34
Деньги у веселой парочки закончились внезапно. «Дети» впервые задумались над тем, откуда же берутся рубли.
Боря уже вернулся из армии и решил устроиться на работу водителем в солидную фирму, где обещали хороший оклад. Демобилизованного воина, коренного москвича, в отделе кадров встретили с распростертыми объятиями. Но через два дня Комарову позвонили и вместо фразы: «Приходите оформляться», сухо сказали:
– Извините, вы нам не подходите.
Облом случился еще в нескольких местах, а потом одна сотрудница из очередного отдела персонала, куда обратился Борис, шепнула симпатичному парню:
– У вас отец отбывает пожизненное заключение, это огромный минус.
– И что теперь делать? – растерялся Комаров. – Я-то никого не убивал!
– Поменяйте фамилию, – посоветовала менеджер. – И измените данные о родителях.
– Как это? – не понял молодой человек.
Девушка вздохнула.
– Допустим, станьте Петровым. В графе о родителях пишите: мать – Инна Петрова, отец неизвестен. Если не полезете в серьезные организации, вас досконально проверять не станут.
Боря сгонял в паспортный стол и поступил так, как ему посоветовали. А вскоре устроился в крохотную фирму экспедитором. Платили мало, работать заставляли много, так что долго парень там не задержался. Потом он несколько раз нанимался в шарашкины конторы, где зарплату выдавали в конвертах, и в очередном офисе познакомился с очаровательной девушкой, с которой сразу закрутил роман.
Нина подружилась с Яной и месяца через три после знакомства предложила приятелю способ легко заработать деньги: брать кредиты.
– В месяц можно миллион получить, – щебетала она.
– Ага, – ухмыльнулся Боря, – а отдавать будет Пушкин?
– Возвращать долги не придется, – заверила Ниночка. – Я тебя познакомлю с дедушкой, который научит, как поступить.
Дед оказался крепким мужиком лет пятидесяти.
– Система простая, – объяснил он. – Идешь в банк, подходишь к человечку, которого я тебе укажу, тот выдаст кредит. Десять процентов от суммы твои. И все. О возвращении средств не парься, дальше не твоя забота. Взял сотку, получил десятку и гуляй.
– Так мало? – попытался спорить Боря.
– Не нравится, пошел вон! – гаркнул дед. – Желающих полно.
Борис испугался, что не получит непыльную работу.
– Согласен. Но мне придется предъявлять паспорт. Где гарантия, что долги на мне не повиснут?
Дед вынул из стола стопку темно-бордовых книжечек и похлопал по ней рукой.
– Все схвачено, не дрейфь. Люди, которые выдают кредиты, тоже наши.
Полгода Борис получал неплохие суммы, расслабился и поверил в то, что система работает безотказно. В основном он заглядывал в одни и те же банки. Менеджеры, отсчитывавшие деньги, часто менялись, но Борю текучка не смущала. Парень знал, что дед отправляет его только к своим, поэтому не нервничал.
Не нервничал Петров и в тот день, когда вошел в банк «Московский дворик». Офис был мошеннику знаком, он сюда уже заглядывал. На сей раз он должен был обратиться к Елене Заикиной.
Боря быстро оглядел зал. Табличка с нужными именем и фамилией находилась перед столом, за которым восседала на редкость страшная девица, шатенка с прыщавым лицом, толстая, на вкус Бориса. Петрову-то нравились худенькие блондинки, чем субтильнее, тем лучше. Но ведь спать с ней мошенник не собирался.
Старательно посадив на лицо улыбку, Борис устроился в кресле и тихо произнес:
– Я от Филиппа.
Елена быстро спросила:
– Что вы хотите?
– Сто тысяч на личные нужды, – привычно ответил Петров.
– Давайте паспорт, – потребовала Заикина.
Она оформила кредит и, отдав деньги, вдруг спросила:
– Не хотите выпить со мной кофе?
Борис чуть не выпалил: «С ума сошла? Я скорей застрелюсь, чем с таким чудовищем на улице покажусь». Но вслух сказал:
– В другой раз непременно. Сегодня я тороплюсь, на работе совещание.
Елена кокетливо прищурилась.
– У тебя есть выбор. Или мы идем вместе обедать, или я нажимаю на красную кнопку. Тогда сюда прибегает охрана и хватает вора. Паспорт не твой, фото в нем чужое.
– Офигела? – прошептал Петров. – Тебе Филипп голову оторвет. Чего творишь, дура? Кредит выдала и не пищи.
– Деньги я дала, чтобы мошенника с поличным взяли, применила хитрость. Кто такой Филипп, не знаю. А вот тебя арестуют. Выбирай: кафе или полиция, – отрезало чудовище.
Борис испугался. Но вида не подал, перегнулся через стол.
– Заикина, думаешь, Фил тебя не достанет?
Прыщавая девица захихикала.
– Елене час назад стало плохо, ее в больницу увезли с приступом аппендицита. Извини, я забыла табличку поменять.
Боря заморгал, а толстуха схватила пластмассовую рамочку со словами «Елена Заикина», поставила другую, на ней значилось «Валентина Весенина», и подмигнула, обронив:
