Дарья Донцова - Ужас на крыльях ночи
– Зачем же это делать ночью? – удивился Зарецкий.
– Днем-то по особняку Светлана туда-сюда ходит. – Я улыбнулась. – И поймите, я ощутила себя великой знаменитостью, у которой полно фанатов, способных на все ради получения вещи кумира. Я подумала, что глупая девочка больше не решится залезть в дом, и отбросила все мысли о ней. Зажигалка осталась лежать в кармане брюк. На следующий день я надела те же брючки, устроилась на стенде «Садтрестогород» на табуретке и ощутила дискомфорт. В машине мягкое сиденье, поэтому огниво мне не помешало, а табуретка оказалась жесткой. Я вытащила безделушку, повертела ее в руках, открыла, нажала на блестящий страз на корпусе, крутанула колечко. Пламя не появилось. Решив, что зажигалка сломалась, я машинально сунула ее в сумку – меня как раз позвали работать. Пиар-служба «Садтрестогорода» не смогла нормально организовать мероприятие, все пошло наперекосяк. А в самом конце появился Жорж, подошел ко мне вплотную – и упал замертво. Расстегивая сюртук парня, я отметила, что его талисман больше не мигает зеленым огоньком, но не придала этому значения. Позже в ресторане Виктор, охранник Филиппа, главы фирмы, обнаружил сигнал от моей сумки. Сначала он сделал стойку, увидев талисман Жоржа, раскрутил его и разочаровался – амулет оказался обычной напоминалкой из числа тех, что носят при себе люди, вынужденные принимать несколько раз в день лекарства. По непонятной причине простая, как будильник, штуковина, перестала функционировать, значит, талисман не мог «фонить». А рядом с оберегом Жоржа лежала зажигалка, слабый сигнал шел от нее. Охранник увез ее, чтобы разобраться, что это такое, а потом позвонил и признался, что ни он, ни его коллега никогда не сталкивались с подобным изделием, оно напоминает какой-то излучатель. И тут меня осенило! Никита – компьютерный и математический гений. А у Ирины Петровны был вшит кардиостимулятор. Что, если юноша сконструировал пульт, чтобы вывести из строя этот прибор? Владыкина вошла в гостиную, кто-то из близнецов активировал «зажигалку», женщина упала, ударилась головой о батарею… Причем какое-то время она еще была жива, в противном случае на полу не обнаружилось бы столько крови. Ведь сердце, остановившись, прекращает работать, как насос. Но приехавшие врачи посчитали причиной смерти инфаркт. Понятно, да?
Андрей кивнул, и я продолжила:
– И совершенно неожиданно моя версия о том, что зажигалка – это прибор, который «убил» кардиостимулятор Владыкиной, получила подтверждение. Мне позвонил Сергей Иванович, лечащий врач Жоржа, и рассказал невероятную историю. Андрей ее уже знает, но для вас, Иван Николаевич, я повторю. Жоржу собрались делать магнитно-резонансную томографию, поместили его в аппарат, включили устройство, и… больной так заорал, что исследование мигом прекратили. Медик спросил:
– Что случилось?
– Жжет, сил нет, – простонал пациент, – мой хранитель прямо огнем горит.
– Кто? – опешил доктор.
Жорж замялся, но персонал больницы насел на него, и парень признался:
– Весной я летал к отцу в Африку, пожаловался, что очень устаю, прямо сил нет. Папа отвел меня к знаменитому колдуну, тот дал выпить какой-то настой, и я заснул. А когда проснулся, узнал, что мне в левый бок пониже подмышки вшили хранитель, он не даст вампирам пить мою энергию и заставит сердце прекрасно работать.
– Бред! – возмутился, перебив меня, Зарецкий.
– Для нормального человека – да, – согласилась я, – но не для Жоржа, которому повсюду чудится сглаз, порча и тому подобное. Парню спешно сделали операцию. Хирурги вытащили небольшую металлическую коробочку, внутри были какие-то проводочки, детальки. Никто из медперсонала никогда не видел такого устройства, не знал, как оно действует. Зато я сообразила, что произошло. Виктор и его приятель Андрей, разбиравшие зажигалку, объяснили мне, что она похожа на пульт и активируется поэтапно. Надо нажать на страз, открыть крышку, крутануть колесико. А я, рассматривая на стенде зажигалку, произвела все эти действия. То есть, сама того не желая, привела излучатель в боевую готовность. Что же случилось дальше? Жорж приблизился ко мне и… упал замертво. Зажигалка убила амулет-напоминалку, и фиг бы с ним, но одновременно поразила и штуку, вшитую колдуном, а она сработала так же, как обезумевший кардиостимулятор Владыкиной. Доктора считают, что у Жоржа спонтанно развилась желудочковая тахикардия, а это очень опасно.
– Парень совсем дурак? – обозлился Зарецкий. – Мало ему было операции у колдуна, так еще и амулет купил. Идиоту надо лечиться у психиатра!
Платонов не обратил внимания на слова друга.
– Сейчас все устройства – зажигалка, прибор из груди Жоржа, кардиостимулятор Владыкиной – в руках специалистов-экспертов.
– Виола, дорогая, – никак не мог успокоиться Зарецкий, – почему вы не сказали мне, что решили помочь глупцу? Это же вы оплачиваете его лечение и пребывание в больнице, да? Ваша доброта невероятна! Она поражает!
Я решила быстренько увести беседу в иное русло:
– Вернемся в Павлиново, в большой коттедж, в тот день и час, когда скончалась Ирина Петровна. Думаю, Олеся испугалась, увидев лужу крови. Она ожидала, что приемная мать тихо умрет, а тут такое! Тело увезли, Анна Тимофеевна поехала со «Скорой». Сестра послала Никиту за отбеливателем, решив спешно вымыть пол. Станет ли так поступать юная особа, на глазах у которой только что скончался человек? Будь девушка медсестрой, санитаркой из морга, сотрудницей полиции, ее спокойствие было бы объяснимо, люди этих профессий привыкли к трупам. Но Олеся-то вряд ли вообще видела покойников! Полагаю, она стала наводить порядок на всякий случай, подстраховалась. И что происходит дальше? Спустя пару дней Олеся разжигает костер, уничтожает в нем записи Ирины. Зачем? Анне Тимофеевне во время беседы на террасе девушка сказала, что Владыкина решила применить некое новое средство. Кстати, когда Тигру стало хуже, Ирина Петровна говорила Олегу Ивановичу о каком-то интересном эксперименте. Но то, что задумала приемная мать, показалось Олесе неприемлемым. Данишу Владыкина сообщила: «Девчонка артачится, и если в ближайшее время не согласится, я расскажу Николаю Николаевичу, что есть способ вылечить Колю. Уж он-то Олесю заставит!» Наверное, Ирина в конце концов припугнула дочурку-донора и тем самым подписала себе смертный приговор. Ирина Петровна, по словам Олеси, уламывала ее почти месяц, у Никиты было время сделать зажигалку-пульт, а сестра его использовала. Зачем она полезла в мой коттедж? Скорее всего, девушка, ругая себя за то, что перепугалась, не сообразила на мой вопрос спокойно ответить: «Спасибо, это наша зажигалка, обычно лежит в гостиной на всякий случай, давайте ее сюда», – и решила забрать приборчик, который потеряла, подслушивая под окном. Вот ночью по особняку и пошел разгуливать Чупа. Не верю я в леших, домовых, барабашек и иже с ними, конечно, именно Олеся забралась в дом. Что подтверждает и клочок бежевого свитерка, обнаруженный мной на подоконнике. У нее такой есть. Только никак не пойму, откуда она про чулан узнала? Ведь надо же, в темноте обнаружила дверь и спряталась там от Светланы.
– Домработница не очень-то утруждала себя хлопотами по хозяйству, – прервал мой рассказ Платонов. – Антонина Тарасовна, переехав в город, заперла дом, велев Свете три раза в неделю убирать в комнатах, естественно, за плату. Как та выполняет задание, владелица не проверяла, а ленивая прислуга приходила исключительно в понедельник, забывая про пятницу и среду. Дома расположены неподалеку друг от друга, Олеся и Никита скоро поняли, что почти всю неделю в маленьком коттедже никого нет. Вот близнецы и решили использовать чужую территорию как место отдыха. Ирина Петровна по вторникам и четвергам всегда уезжала в Москву, отвозила Олегу Данишу новые порции снадобья, покупала продукты. Владыкина никогда не изменяла своим привычкам, приемные дети хорошо знали: два дня они спокойно проведут без мамаши. Ребята походили вокруг дома Антонины Тарасовны, обнаружили, что на одной раме сломан замок, и стали залезать внутрь. В коттедже все оставалось, как при вдове Петра Германовича, – на втором этаже библиотека, архив ученого, на первом крохотная спальня хозяйки. Близнецам приглянулась ее бывшая опочивальня. Олеся валялась там на кровати, читала книги, Никита сидел у сестры в ногах с ноутбуком. А около восьми вечера они возвращались домой.
– Неужели Анна Тимофеевна не замечала отсутствия подопечных? – поразилась я.
Андрей открыл ящик стола и вытащил черную папку.
– Она им разрешила. Анна далеко не глупа, видела, как Ирина Петровна достает всех, понимала, что Никите необходима тишина и ощущение безопасности. Анна Тимофеевна пыталась увещевать Владыкину: «Не давите на подростков. Ребята почти каждый день терпят болезненные манипуляции, им тяжело физически, но еще хуже морально. Дети особенные, Никита просто гений, надо учитывать психологию ребят. Им комфортно в тишине, покое, окрики их нервируют, они могут сорваться». А та отмахивалась: «Глупости, это не ясельная группа, они уже взрослые. Я с десяти лет помогала отцу, у которого был сложный характер. Петр Германович, если я совершала ошибку, живо оплеуху мне отвешивал, и это никак на моей психике не отразилось. Я ему до сих пор за науку благодарна, не получилось бы из меня ученого. Я предельно корректна с Олесей и Никитой, повышаю голос, когда они наносят вред своему здоровью. Их болезнь, даже простой насморк, может притормозить работу. Двойняшки знали, на что подписывались, им оплатят учебу и жизнь в США. Но за это надо постараться».
