Суфле из бледной поганки - Дарья Александровна Калинина
А Марина становилась все настойчивей.
– Где мои брильянты?
Нет, она никак не угомонится!
– Верни их мне!
– Верну… Потом.
– Нет, сейчас!
– Я их при себе не таскаю. Говорила уже!
Марина задумалась, потом одобрила:
– Это правильно! Не хватало, чтобы ты их еще потеряла.
– Слушайте, но все же, а как вам удалось дать яд Михаилу с Венди?
– Не такая уж это великая трудность подлить человеку в стакан что-то такое, когда он спокойно разговаривает за столом в кафе с приятелями.
– Значит, вы заранее готовили яд?
Марина фыркнула, словно Фима спросила невесть какую глупость.
– Конечно! Год был урожайный на грибочки, в том числе и на поганки. Я приготовила этого яда столько, что хватило бы еще на десять человек. В лес-то я хожу часто, но никогда такого наплыва грибов не видела. Хороший был год, захотела, так всех соседей бы перетравила!
– Чем же они вам так досадили?
– Сволочи! Хороших людей мало!
– Ну, вам-то видней.
Но Марина неожиданно заторопилась:
– Пошли, мне собираться пора. Берем вещи и уходим!
Они вернулись в комнату, где Марина вела свои сборы.
– Сначала едем к тебе, я забираю брильянты, плачу тебе вознаграждение, и мы с тобой прощаемся. Согласна?
– Вознаграждения мне не надо, тем более от вас. Я уже говорила и сейчас повторяю.
– Ишь ты, какая принципиальная! Ну, сиди тут! Жди!
И Марина скрылась за дверью соседней комнаты. Не той, в которой загибался Стас, а другой – поменьше. Отсутствовала она недолго, а назад появилась с большим пакетом в руках. В нем что-то шуршало и топорщилось острыми углами, подозрительно похожими на сложенные в пачки пятитысячные банкноты.
– Денежки за проданные Танькой квартиру и дом, – подтвердила Марина подозрения Фимы. – А тут общаковские деньги Таньки и ее подельничков. И золотишко. Тоже мои будут. Ну, а когда я получу от тебя еще и свои брильянты, то стану я самым счастливым человеком на свете.
– Если деньги и брильянты сделали бы кого-нибудь счастливым, то-то было бы хорошо! Но не так это просто. – И тут Фима спохватилась: – А где ваш Рыжик?
– Не знаю… Бегает где-то.
– И вы его оставите одного?
– Оставлю.
– Вот так просто?
– Что же, ты прикажешь собаку мне с собой тащить? Думала, и его бледной поганкой угостить, да в последний момент рука что-то дрогнула. Выгнала, может, кто подберет. А нет – так и нет.
Последние иллюзии насчет этой женщины у Фимы развеялись в прах. Ладно еще бывший любовник и бывшая же подруга отчасти заслужили ту участь, которой подверглись. Но в чем провинился перед Мариной ее маленький рыжий песик? Его она за что собиралась убить?
– А дом? Что вы будете делать со своим домом?
– Моим? Он давно уже не мой. Чтобы совсем уж не ударить в грязь лицом перед Танькой с ее Толей, я долгов в разное время набрала великое множество. А отдать их вовремя не сумела. Дом вот-вот перейдет в руки ростовщиков. Так что терять мне нечего. Исчезну, и поминай как звали.
– Но вас будут искать!
– И пусть ищут. Или ты думаешь, я так глупа, чтобы не позаботиться о новых документах? Или знаешь что? Лучше я дом сожгу! Да, это отличная идея. Ключи от квартиры у тебя с собой?
– Да, – автоматически ответила Фима и только потом спохватилась: – А что?
– Так, ничего.
Но Фима-то видела, что эта тетка что-то опять затевает. Лицо у Марины вдруг сделалось такое хитренькое и умильненькое.
– А что это там горит? – произнесла она задумчиво.
И простодушная Фима повернула голову в ту сторону, куда указывала преступница. Зачем она так поступила, Фима не смогла бы объяснить ни тогда, ни потом. Не иначе, как у нее от усталости притупилась осторожность или вовсе наступило временное помрачение рассудка. Ничем иным объяснить ситуацию, когда она подставила свой затылок под удар, она не могла.
Ее спасла случайность, Фима споткнулась, и летящее в ее сторону полено миновало ее голову и ударилось о стену.
Марина выругалась.
– Вот дрянь!
– Вы что, хотели меня убить? – возмущенно уставилась на нее Фима. – Это вообще ни в какие ворота не лезет! У нас же договор!
– Да чего уж теперь, не вышло, значит, не вышло. Собирайся, поехали!
От дружеской интонации не осталось и следа. И Фима решила, что никуда она с ней не поедет. Но им и не пришлось. Не успела Марина взять свои сумки, как ее остановил мужской голос.
– Куда это ты собралась, дорогуша?
Фима оглянулась и с удивлением обнаружила, что их «умирающий» стоит в дверях и выглядит так, словно умирать и не собирается. У Фимы отвисла челюсть. Но и Марина выглядела не менее удивленной. Она совсем не ожидала, что в последний момент в ее планы грубо вмешается кто-то третий.
– Уходишь? – осведомился мужик у Марины. – И без меня? А как же наши взаимные чувства? Как же наш договор, что отныне мы одно целое? Ты, я вижу, совсем про него забыла, если собиралась слинять, забрав все деньги себе.
– Ну что ты, что ты, – заюлила Марина. – Просто тебе было так плохо от водки…
– Потому что ты мне туда яду плеснула. Только и я не такой дурак, как ты обо мне думала. Знал, что от тебя можно любой пакости ожидать. Так что пил я только ту водку, которую ты мне в непочатых бутылках ставила. А все эти твои наливочки, которыми ты меня сперва потчевала, я в унитаз выливал.
– Что ты такое себе вообразил, Стасик. Я же тебя люблю!
– Тут и соображать нечего. Использовала меня в своих целях, а когда по счетам платить время наступило, решила от меня избавиться. Только если я водку литрами жру, это вовсе не значит, что я весь свой ум пропил. Напрасно ты, Мариночка, себя такой умной считаешь. Дура ты! И невезучая к тому же!
Неизвестно, что именно обидело Марину сильней, но она подхватила сумки и направилась к дверям.
– А ну! – взревел ее сообщник. – Стоять!
Марина пробовала не послушаться, тогда он в два счета догнал ее и отпихнул назад.
– Ты тоже сиди смирно! – рявкнул он на Фиму.
Фима и не собиралась рыпаться. Мужик он был здоровущий. И у Фимы вся ее душа ушла в пятки. У Стаса были причины, чтобы быть таким злым. К счастью для нее, все внимание Стаса было приковано к его провинившейся сообщнице.
– Кончилось твое время, Маринка. Теперь все по-моему будет! Я ведь неспроста полудохлым прикидывался, бдительность твою усыпил, а сам ждал, когда
