Людмила Милевская - Любовники чертовой бабушки

— Отмывала и не такое.

Она принесла из ванной флакон с моющим средством и принялась за ковер. Запах средства показался мне очень знакомым. Покопавшись в недрах памяти, я извлекла оттуда полезную информацию: именно этот запах расхваливала Гануся, ползая по моему ковру.

Пришлось осведомиться:

— Что это за средство такое? Вижу, чистит отлично.

— Между прочим, секретное, — похвастала Капитолина. — Коля с работы принес, но я дам и тебе немного. Ему лаборантка, думаю, очередная любовница, поставляет прямо из их секретной лаборатории. Все чистит: и одежду, и мебель, и ковры. Жир откуда угодно выводит.

— И кровь, — воскликнула я, хватая Капитолину за руку. — Призналась пьяная, признаешься и по трезвянке, как убила мою двойницу!

Уж простите, пришлось блефовать.

Услышав это, Капитолина взмолилась:

— Не губи! Музочка! Не губи!

Вынуждена была пообещать:

— Если расскажешь все по порядку, а не так, как вчера, невпопад, войду в твое положение.

— Не убивала я, — отчаянно затараторила Капитолина. — Я лишь хотела с ней поговорить. Думала, это ты. Я Колю прищучить хотела.

— Знаю, приревновала, что дальше? О чем ты говорила с девицей?

— А ни о чем. Я как узнала твой адрес, так и загорелась. Сказала Коле, что к матери, а сама села в машину — и к тебе. Машину оставила за углом. Вошла в дом. Позвонила, она дверь и открыла.

— Уже в моих халате и тапочках, — горестно констатировала я.

Капитолина кивнула:

— Ну да, я и приняла ее за тебя, так вы похожи. Она в квартиру меня пускать не хотела, но я ворвалась и с криком набросилась на нее.

— И убила.

— Нет, она сама кого хочешь убила бы. Меня как за руки схватит, как закричит: «Пошла вон, дура!» А потом вдруг сама на диван упала, и все. Я чуть с ума не сошла!

Я поразилась:

— Так кто же ее убил?

Капитолина горестно пожала плечами:

— А никто. Сначала, вроде, она была нормальная, с силой меня хватала, с силой отталкивала, а затем как-то вдруг ослабела, словно ватная сделалась. Я почуяла, что моя, вроде, берет, и бросилась на нее. Она на ногах не устояла. Завалилась на диван и об угол ударилась. Я, как кровь увидела, испугалась — и бегом оттуда бежать.

Сказав это, Капитолина намертво замолчала, уйдя в себя. Меня такой вариант не устраивал.

— Ну? — спросила я. — Дальше-то что? Она вздрогнула и, вздыхая, продолжила:

— Дальше я к родителям поехала, но по пути все раздумывала, как меня угораздило вляпаться в такую беду. Стало казаться, что девица живая, а я ее бросила умирать. Короче, обратно вернулась.

— Так это ты, выходит, таскала труп? — поразилась я. — Ну и ну! Еще ковер, ладно, но труп и я с трудом волокла, а ты кнопка.

Капитолина огрызнулась:

— Никто и не говорит, что было легко. Радикулит до сих пор не отпускает, только я баба, а ты еще молодая. У бабы всегда больше сил. Наплакалась я, пока этот труп в шкаф затащила. Потом спустилась вниз к машине, там у меня в багажнике было средство от пятен, вернулась, вымыла диван, феном подсушила твоим, свернула ковер и припрятала его в подъезде.

— Где?

— В подсобке за лифтом. Тащить в машину я побоялась, заметила: за подъездом следят. Может, поджидали кого, может, еще что, только я рисковать не стала и спустилась с пустыми руками. Решила, что рано утром, пока Коля спит, вернусь и утащу чертов ковер. Лишь после этого я вернулась домой.

Я рассмеялась:

— А там сидит труп, живой и невредимый! Но зачем ты потом таскала труп по комнате?

— Надо же было вернуть на место ковер. Ты напугала меня, что он уникальный и все такое. В общем, делала все сгоряча, и логики здесь не ищи. Но все же, прикинула я, раз ты девицу не знаешь, то можно устроить все так, будто ее и не было. Халат, тапочки и чистый ковер я на место вернула, а труп хотела сбросить с балкона, но вы с Ганусей приперлись и мне помешали.

— Выходит, когда мы с Ганусей пришли, ты в квартире была?

— Ну да, я как раз тащила труп на балкон. Халат и тапочки я с него сняла и положила их туда, где они всегда и находились у тебя, о чем ты сама и рассказала. Ковер тоже почистила, посушила и на место вернула, а вот труп тяжеленный до балкона дотащить не успела. Я затаилась, а когда вы на кухню почапали, выскользнула из квартиры.

— И все?

— И все, — подтвердила Капитолина, одарив меня взглядом ангельской чистоты.

— И ты не знаешь, что с этим несчастным трупом происходило в дальнейшем?

— В страшном страхе живу! — призналась Капитолина и бухнулась на колени. — Муза! Молю! Не губи! Колю уволят со службы, и мы никогда не получим квартиру!

Вынуждена была пообещать:

— Я же не изверг. Не признаюсь даже бабуле.

Глава 50

Коля, полагаю, был занят поисками врагов Родины основательно, потому что не позвонил он нам и в этот день. Телефон безбожно молчал.

А на следующий день раздался телефонный звонок. Капа метнулась к аппарату, сняла трубку и с удивлением передала ее мне.

— Кто? — спросила я.

— Не знаю, — сказала она.

Я торопливо приложила трубку к уху и.., едва не потеряла сознание. Милый любимый простуженный голос Казимежа звучал так живо, что заподозрить его в принадлежности к духам я не могла.

— Казя, как ты меня нашел? — воскликнула я, не веря своим ушам.

— Через Себастьена.

Я была поражена:

— Через Себастьена? Бабуля дала ему этот номер? Зачем?

— Для меня. Муза, что происходит?

— Не знаю сама! Но кто же был тот человек, лежащий перед костелом?

Казимеж признался:

— И мне это интересно, но сейчас важнее другое. Почему ты не дома живешь? Надеюсь, ты не в плену?

— Скажем так: я слегка ограничена в возможностях, но не в желаниях.

Мудрый Казимеж немедленно приступил к делу.

— Чем я могу тебе помочь? — спросил он. — На каких условиях тебя держат?

Как приятно иметь дело с настоящим мужчиной!

— Казя, да отдай ты им ту голограмму.

— Какую голограмму?

— Да ту, что ты прислал мне два года назад вместе с тем симпатичным знакомым, что приходил ко мне с шубой и зажигалкой. Уж не знаю, что было в той голограмме, только наша разведка не ест и не спит, а все мечтает заполучить ее в свое распоряжение.

И в трубке раздалось.., молчание. Мертвое. Я уже изрядно встревожилась, когда Казимеж спросил:

— Муза, а мой коллега тогда, два года назад, разве письмо тебе не передал?

— Передал, — согласилась я, — но я письмо порвала.

— Зачем? — поразился Казимеж.

— Была на тебя очень зла. Я же не знала, что в пакете шуба лежит, а ты слишком надолго оставил меня без подарка. Поэтому до сих пор я не знаю, что там было в письме.

Казимежу, похоже, ответ мой понравился.

— Муза, если голограмма найдется, они точно отпустят тебя? — спросил он.

— В тот же день, — заверила я.

И Казимеж сказал:

— Передай им, что голограмма находится… Впрочем, нет, ничего не надо передавать. Даже не говори, что я звонил. Скоро тебя отпустят.

Я завопила:

— Казя! Казя! Объясни мне, наконец…

Но было поздно — в трубке раздавались гудки.

Я была так раздосадована, что бросилась на диван и разрыдалась. Капа погладила меня по голове и сказала:

— Коля приказал следить за тобой и докладывать все, но я умолчу о твоем разговоре.

К вечеру позвонил Коля и многозначительно сообщил, что голограмма у них в руках.

— Где вы ее нашли?! — опасаясь, что и он вдруг повесит трубку, отчаянно завопила я.

— Благодаря высоким профессиональным способностям наших органов, — туманно ответил Коля.

— А кто убил американскую агентку, твои высокопрофессиональные органы выяснили?

— Нет, но в данный момент выясняют. Как только выяснят, сразу тебя и отпустим.

Это был бесчестный обман: меня обещали освободить после того, как найдут голограмму. Мелочность мне не присуща, поэтому я скандалить не стала.

— Если гарантируете мне свободу, открою этот секрет прямо сейчас, — сказала я, чем привела Капитолину в состояние паники.

— Что ты делаешь! — истерически зашипела она. — Ты же обещала молчать!

— Отстань, — шикнула я, прикрывая трубку рукой, — раз обещала, значит, и промолчу.

Тем временем Коля оправился от информационного шока и решительно сообщил:

— Немедленно высылаю машину. Жди.

Ждать мне не привыкать. Преисполняясь оптимизмом, я с улыбкой радости взглянула на обалдевшую от ужаса Капитолину.

— Что ты им скажешь? — завопила она.

— Мне предстоит встреча с твоим мужем, — в тоне экстренного сообщения известила я. — Хочешь что-нибудь ему передать?

Она, бедняжка, потеряла дар речи и лишь отрицательно потрясла головой. Ну, просто вынудила меня признаться.

— Твою вину возьму на себя, — сообщила я с героическим видом и, почуяв укоры совести, пояснила:

— Не ради тебя, а ради себя. Не сидеть же мне вечно в вашей квартире.

Беседу нашу прервал звонок в дверь: за мной приехала машина.

Встреча с Колей, должна сказать, произошла самым пламенным образом: я бросилась на его широкую грудь и щедро оросила казенный пиджак слезами радости и свободы.