Дарья Донцова - Штамп на сердце женщины-вамп
– Дрянь, – произнесла Мария Ивановна.
– Очень плохой поступок, – вздохнула Галина. – И самое нехорошее, что с того дня Виктория начала разбойничать в гостях и привлекла к делу тогда совсем маленькую, ей то ли десять, то ли девять лет было, Катю. Мать затевала на вечеринке скандал, гости и прислуга отвлекались на нее, а Катя шла туда, где хранилась намеченная к похищению вещь. Мать и дочь действовали слаженно, сначала они намечали предмет для кражи, потом выясняли, где он хранится в доме, и вперед. У Катерины был набор отмычек, она им умело пользовалась и, становясь старше, в искусстве разбоя совершенствовалась. Долго они грабили, не попадались, да сколько веревочке ни виться, а конец будет. Катерина украла в доме банкира Прилепина брошь, которую тот своей матери подарил. В момент кражи в спальню сам хозяин ввалился, девочку схватил, а та расплакалась: «Мне мама велела вас обокрасть». Хитрая лиса. Решила на родительницу все взвалить, самой сухой из воды вылезти. Да не на того напала. Прилепин велел Вику привести и сказал:
«Вы воровки. Сейчас полицию вызову, обеих за решетку сунут. Ох и не понравится вам в камере».
Сестра стала умолять Прилепина отпустить их, он сказал:
«Хорошо. Помилую. Миллион долларов, и вы свободны. Через неделю привезешь».
Вика испугалась.
«Таких денег у меня нет».
Прилепин в ответ:
«Мне неинтересно, где их раздобудете. Или бабло, или в СИЗО. Есть миллион гринов, я молчу о хобби Федоровых. Нет миллиона? На всех углах раструблю, чем ты промышляешь. И тогда все, у кого даже хоть чайная ложка в доме пропала, на вас заявления напишут, до конца дней на зоне просидите».
Вика в ужасе кинулась в один банк, упала перед владельцем, своим знакомым, на колени, выпросила у того миллион баксов. Приятель решил выгоды не упускать, дал деньги под пятьдесят процентов. Моей сестре деваться было некуда. Долг следовало выплачивать. Три месяца Вике удавалось как-то выкручиваться, потом она вообще без копейки осталась. Разбойничать они в чужих домах перестали, правда, Катя матери сказала:
«Не бойся, я больше не попадусь, нам деньги нужны».
Вика испугалась и решила временно перестать людей грабить. Но деньги-то возвращать надо. Моя сестра в черную депрессию впала. Она и до этого разные лекарства пила, кокаин нюхала, а тут совсем голову потеряла, безостановочно то пилюли глотала, то порошок ноздрями втягивала. Мои слова, что она здоровье погубит, а дочь у нее от беспутной жизни алкоголичкой и наркоманкой стала, на Вику не действовали. Она ко мне приезжала, заваривала чифирь, черный, как деготь, запивала им штук десять пилюль, высыпала на стол кокаин и говорила:
«Я такая. Живу как хочу. Не нравлюсь? Откажись от меня».
Она знала, что я верующая, поэтому осуждать ее не стану и не брошу. Сердце у меня за них с Катей болело, я понимала, они в пропасть катятся. Но ничего поделать не могла, только молилась за их души.
Виктор, как примерный школьник, поднял руку:
– Вы рассказываете про немалые финансовые проблемы Виктории. Но она не так давно торговалась на аукционе за «Нарцисса». Медальон ушел к Перфильеву, что крайне разозлило Вику. Как же она собиралась расплачиваться за подвеску в случае, если бы перебила ставку чиновника?
Галина перекрестилась.
– Бесшабашная она. Вика любила антиквариат, бегала по торгам, и ей очень нравилось, что все вокруг считают ее несметно богатой. Вика считала, что обязана получить все, что захочет. Наверное, думала, что как-то выкрутится, найдет деньги, попросит вещь у аукционного дома в долг. Сестре всегда удавалось выскочить из капкана и не прищемить хвост. Все как-то улаживалось. И с банковским кредитом разрулилось. Приехала она вдруг ко мне веселая и с порога заявляет:
«Богомолица моя, все круто. Я нашла того, кто мой долг погасит. Он уже мне один месячный взнос принес».
Галина притихла и посмотрела на стоящий перед ней пустой стакан.
– Чтобы все понятно было, придется в прошлое вернуться.
Глава 34
Я, которой Галя уже ранее все рассказала, кивнула, потом налила Федоровой воды. Та сделала несколько жадных глотков и продолжила рассказ.
Много лет назад сестры, лишившись бабушки и отца, стали нищими сиротами. Гале пришлось пойти работать уборщицей в «НИИбиораз». Денег платили мало, и она договорилась, что младшую сестру возьмут на полдня лаборанткой мыть пробирки. Галина радовалась, что Вика станет зарабатывать деньги, хоть и небольшие, ведь сестрам была важна каждая копейка. Виктория начала приходить в лабораторию, сдружилась с одной из ученых, Лаурой Кукасян. Галя была рада, что у отвязной Вики, которую окружали такие же, как она, безбашенные особы, появилась приятельница старшего возраста, умная женщина. Лаура хорошо влияла на Вику, внушала ей, что надо стремиться получить образование, дарила Вике вещи, которые ей самой надоели. Галина и предположить не могла, что Кукасян, после того как будет уволена из НИИ, попросит ее сестру совершить кражу.
Вика часто приезжала к Лауре домой, то, что Кукасян выдворили с работы, никак не повлияло на их отношения. Федорова рассказывала старшей подруге о том, что происходит в институте после ухода Лауры, и, конечно, доложила ей о старинной табакерке с таинственным порошком, которую привез сибиряк Володя.
У Кукасян загорелись глаза.
– Викуша, добудь мне шкатулку.
– Как? – удивилась Вика. – Степан Ильич ее в сейфе запер.
Лаура усмехнулась.
– У меня все ключи и от лаборатории, и от входной двери института, и от сейфа забрали. Но я давно дубликаты сделала, знаю, что такое потерять связку, вот и подстелила заранее соломку. На, держи. В шесть вечера поднимись на последний этаж, спрячься там за лестницей, которая на чердак ведет. Охрана ленивая, после окончания рабочего дня сразу в комнату отдыха уйдет, телик смотреть будет. Ты подождешь, пока народ по домам разбежится, спустишься и стащишь шкатулку. А потом осторожно смоешься. Только не открывай шкатулку ни в коем случае.
Вика поступила, как просила подруга, ей удалось утащить коробочку и покинуть НИИ, не попавшись на глаза охранникам. Шкатулка оказалась у Кукасян.
Через несколько дней Вика приехала к Лауре и нашла ее в приподнятом настроении. Кукасян поблагодарила девочку, подарила ей золотой браслет и впервые разоткровенничалась о своей жизни, показала на коробочку, которая стояла на тумбочке, и заявила:
– Мне предложили место в одном научном центре, приду туда не с пустыми руками, сделаю сенсационное открытие, я поняла, что в табакерке. Это лекарство, которым шаманка народ от смерти лечила, она знала, от чего население города вымирает, и давала кое-кому этот порошок, чтобы человек жил более ста лет.
– Как ты это выяснила? – изумилась Вика.
– Я гениальный ученый, людей слушать умею. Володя мне многое рассказал, – гордо ответила Кукасян. – Я сегодня целый день содержимое коробки изучала и догадалась. Началась полоса удачи. На новом месте за открытие меня на руках носить будут. И я беременна!
– Тоже мне радость, – скривилась Федорова. – Ты же не замужем.
– Скоро выйду, – пообещала Лаура. – Борис меня любит, жену он не бросает, потому что у них дети. Но Геннадий уже вырос, ему девятнадцать, Михаил поменьше, и все равно ему скоро пятнадцать стукнет. Когда я скажу Борису о своей беременности, он Машку бросит и на мне женится.
– Не надейся, – возразила Вика. – Демидов тебе врет. Если бы любил, давно бы от Марии Ивановны ушел. Ты же умная, неужели не видишь очевидное?
– Поставлю его в такие условия, что деваться будет некуда, – азартно воскликнула Лаура. – Сегодня вечером приеду к ним домой. С этой коробочкой заявлюсь ровно в девять, Борис вернется после десяти, я его расписание знаю. Расскажу Марии о своей беременности, объясню ей, что муж не уходит от нее исключительно из‑за детей, но теперь конец. Парни взрослые, а у нас свой ребенок будет, ему отец нужен.
– Ты такая умная, а придумала глупость, – оценила замысел старшей подруги Вика. – Мария Ивановна тебя выгонит. Никому она мужа не отдаст, даже не мечтай. Да он сам уходить не хочет. Вы не первый год вместе, а Демидов проблему не решает, его все устраивает. Жена стирает, готовит, ты с ним спишь. Чего еще ему надо? Удобно устроился.
– Машка при мне заявление на развод напишет, – вскипела Кукасян. – Ты ничего не знаешь! Она дрянь! Шантажирует Бориса детьми, говорит, что сама смертельно больна. Всучу ей ручку, бумагу, под мою диктовку составит документ.
– Никогда она этого не сделает! – снова возразила Вика. – Лучше не затевай скандал. Знаю, ты меня маленькой считаешь, но я взрослая, у меня много парней было, и женатые тоже. Все они одну песню поют: «Переспи со мной, супругу не люблю, у нас ничего с ней нет, из‑за детей в семье остаюсь, жена больна, жду, когда она умрет!» Тот, кто на самом деле тебя любит, старые отношения порушит. А кто в уши одно и то же много лет поет, ничего менять не собирается. Мария тебя выгонит, Борису пожалуется, тот тебя бросит. Если любовницы законной семье угрожают, мужики с ними прощаются. Знаю. Проходила такое. Поговорила с одной бабой, думала, у меня с ее законным все серьезно, а та мужу пожаловалась, и он мне зуб сломал. Поверь мне. Не ходи к ней.
