Карл Хайасен - Хворый пёс
Водитель вдруг спросил:
— Та блондинка, что иногда сопровождает вас в поездках, такая, с сумочкой от Гуччи... Дези про нее знает?
— Что?! — деланно вознегодовал Стоут, а сам думал: откуда он знает про Роберту?
— Я вас видел в аэропорту Лодердейла, барышня еще языком щекотала вам гланды.
Стоут сник. Ему казалось, он постарел на тысячу лет.
— Ладно, ваша взяла.
— Есть хотите? — спросил парень.
Свернув к «Макдоналдсу», он заказал шоколадные коктейли, картошку и двойные чизбургеры. На шоссе вручил пакет Стоуту:
— Угощайтесь.
Пахло восхитительно. Стоут ожил и принялся уплетать чизбургеры. Магарыч выпустил обслюнявленный мячик и сел клянчить подачку. Парень предупредил, чтобы Стоут ничего не давал.
— Врач не велел, — объяснил он.
— Это вы виноваты, что он заболел, — проговорил Стоут с набитым ртом — на щеках выступили сизые прожилки. — Вы же выковыряли глаза у чучел, а этот дуралей их сожрал.
— Да, я помню, ваши охотничьи трофеи.
— Дези не сказала, во сколько обошлась его операция?
Парень покрутил ручки стереосистемы. Песня оказалась знакомой, Стоут не раз слышал ее по радио.
— Колонки здесь совсем недурны, доложу я вам, — заметил парень.
— Зачем вы украли мою собаку? — Стоут бумажной салфеткой вытер губы. — Поведайте. Наверняка интересно. — Он дожевал чизбургер и скомкал масляную вощеную обертку.
Водитель удивленно приподнял брови, но продолжал смотреть на дорогу.
— Только не говорите, что ничего не поняли.
— Чего ничего?
— Почему я выбрал вас, как все закрутилось. Правда не понимаете?
— Я понимаю одно, — фыркнул Стоут. — Вы просто псих, я выполнил ваше требование и теперь заберу жену и собаку. — Он завозился с ручкой стеклоподъемника.
— О господи! — проговорил парень.
— Что еще? — встревожился Стоут.
— Поверить не могу! — простонал водитель.
— Во что? — бестолково спросил Стоут и небрежно выбросил обертку в окно. — Во что поверить-то? — переспросил он за долю секунды до того, как его голова взорвалась болью, и мир погрузился во тьму.
19
В следующем сне Твилли Спри находился в Эверглейдсе, а с неба дождем падали ястребы. Он опять бежал, бежал вдоль берега в Кейп-Сейбл, и всюду падали подстреленные в небе птицы. Рядом бежала босая Дези. Они подхватывали окровавленных ястребов с белого, как сахар, песка в надежде, что какая-то птица еще жива и ее можно спасти. Во сне был и Макгуин — он увертывался от нападок тощей трехногой рыси. Их игра показалась бы забавной, если б на пляж красными пушистыми бомбами не падали птицы. На горизонте Твилли увидел точку, постепенно превратившуюся в человеческую фигуру на гребне дюны. Человек держал длинное ружье, нацеленное в небо. Твилли сломя голову бросился к нему и заорал: «Не стреляй!» Человек опустил ружье и обернулся посмотреть, кто кричит. Не двигаясь, он вновь поднял ружье, но на сей раз целился в Твилли. Пригнувшись, Твилли что было мочи кинулся к стрелку. Он удивился, услышав, что сзади на дюну карабкается Дези, даже обгоняет его. Из ствола полыхнуло огнем в тот момент, когда она коснулась плеча Твилли.
Но это была рука не Дези, а матери. Эми Спри тихонько потрясла сына за плечо.
— Господи, Твилли, ты видишь сны? А это когда началось?
Твилли сел, весь в холодном поту.
— С неделю назад.
— И что тебе снится?
— Беготня по пляжу.
— Через столько лет! Ах, как хорошо!
— И мертвые птицы.
— О господи! Попить хочешь?
— Нет, спасибо, мам.
— Твой приятель отдыхает на террасе, — сказала Эми Спри.
— Сейчас иду.
— У него на голове наволочка.
— Да, мам.
— Она говорит, это ее муж.
— Так и есть.
— Ох, Твилли, что ты еще выдумаешь?
Пятидесятипятилетняя Эми Спри была потрясающе красива: безукоризненно белая кожа, робкий взгляд зеленых глаз, изысканные серебристые пряди в волосах. Смешно, что после развода мать выбрала Флаглер-Бич, забыв прежнее отвращение к тропическому солнцу и верность свинскому бабнику, жившему торговлей участками побережья. Но здесь Эми Спри успокаивали восходы солнца над Атлантикой (настолько краткие, что на лице не успевали появиться морщины) и не терзали горькие воспоминания о Маленьком Филе (которого она отринула как «ненадежного путаника»). К тому же, по ее словам, океанский берег — прекрасное место для занятий танцами, кларнетом и йогой, требовавшими уединения.
Твилли нарушал это уединение раз в году, в день ее рождения.
— Вечно мучаюсь, что тебе подарить, — сказал он.
— И не забивай голову, — всполошилась мать. — Лучший подарок — твой приезд.
Они сидели в кухне. Эми Спри в кувшине готовила несладкий чай со льдом для Твилли, его новой подружки и ее мужа, привязанного к белой плетеной качалке — некогда любимого места отца Твилли.
— Может, собаку? — спросил Твилли. — Хочешь собаку?
— Вот эту? — Эми Спри посмотрела на Макгуина, который с голодными глазами сидел перед дверцей холодильника. — Мне хватает бонсая. Но все равно спасибо.
Эми надела соломенную шляпу, широкую, как крышка мусорного бака, и отнесла стакан чая Дези, сидевшей на террасе с видом на океан. Твилли притащил качалку с Палмером Стоутом и поставил рядом с Дези, а сам сел на кедровую скамейку подле матери.
— Я не люблю совать нос в чужие дела... — начала Эми Спри.
— Все нормально, — ответила Дези. — Лучше чтоб вы знали. — Она взглянула на Твилли, как бы спрашивая, с чего начать. Тот пожал плечами:
— Понимаешь, мама, муж миссис Стоут — прирожденный пачкун. Неисправимый хам и грязнуля. Мне не удается научить его хорошим манерам.
— В Заливе есть остров, — вмешалась Дези. — Клиенты моего мужа собираются сравнять там все бульдозерами и устроить гольф-курорт. Такой чудный островок.
Эми Спри кивнула.
— У меня муж был такой же, — поморщилась она. — Молодая была, со всем соглашалась.
Палмер Стоут беспокойно замычал. Наволочка над его ртом надувалась и опадала. Дези поставила ногу на качалку и легонько покачала.
— Что такое? — спросила она. — Хочешь пить?
— У него репа болит, — сказал Твилли. — Я ему крепко вмазал.
— Он мусор из машины выбрасывал, — объяснила Дези.
— Ой, Твилли всегда был несдержанным, с самого детства, — вздохнула Эми Спри.
— Он и сейчас как мальчишка, — ласково сказала Дези.
Эми Спри улыбнулась.
— Ну, хватит об этом, — прервал Твилли. Он сдернул наволочку с головы Палмера Стоута и отлепил со рта клейкую ленту. — Поздоровайтесь с моей мамой.
— Здрасьте, — промямлил Стоут, щурясь от света.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Эми Спри.
— Паршиво. — У Стоута горели щеки, запеклись губы, а на левом виске обозначилась дуля размером со сливу.
— Мистер Стоут, расскажите маме про мост, — приказал Твилли.
Палмер Стоут медленно сморгнул, словно большая лягушка, выходящая из спячки. Дези продолжала его покачивать.
— Расскажите, как вы мне солгали, — сказал Твилли. — Как говорили, что губернатор прикроет строительство и остров будет спасен. Мама, мистер Стоут — ближайший друг губернатора Ричарда Артемуса.
— В самом деле? — спросила Эми Спри.
Стоут хмуро взглянул на Твилли:
— Вы не понимаете, о чем говорите.
— Вы сказали, с мостом покончено! — Твилли возмущенно взмахнул руками. — И что же? Кого я сегодня встречаю на Жабьем острове? Бригаду геодезистов. Представляешь, мам? Приятный сюрприз — они делают замеры для нового моста.
— Охо-хо, — вздохнула Эми Спри.
— А без моста клиенты мистера Стоута не построят свой чудо-курорт, потому что не доставят на остров грузовики с цементом.
— Да, сынок, я понимаю.
На террасе появился Макгуин. Он обнюхал связанные руки хозяина и неспешно ткнулся носом ему в промежность.
— Фу, Магарыч! — Стоут задергался в качалке. — Прекрати, черт тебя побери!
Эми Спри отвернулась, подавляя смешок. На пляже появилась небольшая компания любителей серфинга — все без рубашек, с досками под мышкой. Они мрачно смотрели на безмятежный океан. Хороший получился бы снимок, подумала Эми Спри — фотография была ее последним увлечением. Макгуин сбежал по ступенькам и потрусил знакомиться.
— Так что же? — Твилли звучно хлопнул ладонями по коленям. — Надо решить главный вопрос, Дези. Что мне делать с этим лживым придурком-пачкуном, который доводится тебе мужем?
Дези взглянула на мать Твилли, та смотрела на Палмера Стоута.
Стоут прокашлялся и сказал:
— Дайте мне еще один шанс.
— Вы ко мне обращаетесь или к жене? — спросил Твилли.
— К обоим.
— Палмер, кажется, я не хочу возвращаться домой, — сказала Дези.
— Начинается! — запыхтел Стоут. — А чего ты хочешь?
