Иоанна Хмелевская - Флоренция — дочь Дьявола

— Надо было! — фыркнула я в этом месте. — Полицию!.. Ха-ха-ха! И четверо самых лучших жокеев отправились бы сидеть за хулиганство!

— Моё мнение о нашем кодексе полностью совпадает с твоим, — со вздохом сказал мой личный полицейский. — Не мучай ты меня. Сесть бы они не сели, хотя дело бы на них завели…

Слегка оглушённая мафия как-то регенерировала, самые мерзкие злодеи все-таки оставались на свободе и рвались мошенничать, к тому же их охранял кто-то из властей. Закон тут, разумеется, был бессилен. Закон обязан схватить за руку стреляющего убийцу, но в этой руке должно все время оставаться оружие, иначе… Иначе закон ничего не может поделать…

— А шантаж и принуждение? — мрачно спросила я. — В начале сезона было полным-полно таких случаев, а сейчас что-то притихло. Что-нибудь раскрыто?

— Да, конечно. Главным образом благодаря Гжесю. В некоторой степени с этим делом покончила Флоренция…

— Что-что?.. Это как же понимать?

— Уж так вышло, что появился дополнительный элемент. Убийство кассира им боком вышло. Они вроде как хотели подчинить себе весь обслуживающий персонал касс, но этой цели достичь не смогли. Совсем наоборот: они спровоцировали бунт и сами создали себе трудности. Но основной причиной их неприятностей была Флоренция, потому что она копытами потоптала застрельщика. Её жертва — это как раз был их главный заплечных дел мастер, исключительно агрессивный и жестокий, грубая сила. Остальные тоже, конечно, хороши, но не в такой степени. Может быть, они больше боятся. Кроме того, ходят слухи, что всем этим предприятием руководил как раз тот покойник за вешалкой…

— Как это? — поразилась я. — Весь народ его видел и никто ничего не говорил?

— Не видели его. То есть видели как игрока, а не как агрессора и бандита. Он руководил всем этим делом, а в нападениях лично не участвовал. Зато забирал себе выигранные деньги и не отсылал, как положено. На расстоянии от своих хозяев они все тут распустились и почувствовали полную безнаказанность. Приехал босс и стал наводить порядок, этот тип как раз хотел отыграться в той скачке с Гельвецией и вернуть деньги, но у него не вышло. Ты же сама говорила, что тогда были очень высокие ставки…

Я замечательно все это помнила, сумма свыше ста миллионов перешла на следующий день, ипподром просто с ума сошёл, на четвёрку все ставили как сумасшедшие, выиграли же фавориты.

— Именно он поставил тогда бешеные деньги, — продолжал Януш. — Тот тип хотел взять как минимум половину денег со всего ипподрома. Разумеется, это была бы только часть его долга, но она могла спасти ему жизнь. Не вышло, а босс — человек безжалостный. Вот так их бизнес остался сперва без рук, а потом и без головы. Кстати, эти сведения совершенно конфиденциальны. Гжесь получил их как сообщник, официально никто ничего не скажет и ни в чем не признается…

Я слушала с большим удовольствием. В связи с Флоренцией я вспомнила про мяту, потом, по ассоциации, про петрушку, потом про укроп и, естественно, вспомнила, что обещала Марии привезти ей зелёный лук. У меня все это совершенно вылетело из головы, едва я уехала с ипподрома. Мария уехала чуть раньше, она с кем-то должна была встретиться, а я обещала нарвать у себя на участке луку и привезти ей на следующий день. Я сама на себя рассердилась, потому что теперь предстояло в разгар дня ехать рвать лук, а жара царила просто тропическая. Надо было бы сделать это сегодня, но теперь уже стало совершенно темно. Ничего не поделаешь….

Из-за дурацкого лука мне пришлось пока что отказаться от следственных разговоров: нужно было наметить лошадей на завтра. Я с большой неохотой смирилась с мыслью, что завтра придётся вставать очень рано и ехать на ипподром кружным путём.

Участок у меня на Окенче, около аэродрома. Маленький такой, обыкновенный огородик. Некогда он принадлежал всей семье. В прошлом году он был ещё целиком моим, но с этого года я передала его младшему поколению, потому что потеряла всяческое терпение. Однако в определённой степени право пользования за мной ещё оставалось, и мы с Марией посадили там лук. Лук этот вырос, самые роскошные экземпляры уже можно было употреблять. Мария вечером в воскресенье ждала каких-то гостей, для счастья ей не хватало только луку, при этом времени у неё было мало, так что я предложила, что лук ей привезу. Зачем только я возложила на себя эту тягостную обязанность?!

Поехала я пораньше, не только из-за лука, но и потому, что мне хотелось собрать немножко малины. В зарослях я провела час с лишком, чуть не померла от перегрева, но сделала все необходимое. С мисочкой малины и пакетом лука я, полуживая, отправилась на скачки.

Было летнее воскресенье. Город совершенно опустел. Я спокойно ехала по улице Сасанки, догоняя какую-то машину, единственную на всей дороге в тот момент, и вдруг сообразила, что вижу перед собой нечто странное. Машину передо мной швырнуло на самую середину дороги, она вернулась на правую сторону, резко притормозила и съехала вправо на обочину, в неглубокую канавку. Я машинально притормозила. В машине что-то происходило, похоже было, что пассажиры дерутся, что-то бабахнуло — раз, другой, третий. Кто-то выскочил и понёсся в мою сторону. Я чуть не померла на месте, потому что увидела, что в мою сторону несётся окровавленное страшное пугало. За пугалом выскочил кто-то ещё, поднял руку, и что-то бухнуло!

Ax ты, хам неумытый!

Из остолбенелого ужаса меня вывело возмущение. С ума сошёл, сволочь такая, он же в меня стреляет! Да что тут вообще творится, на этой спокойной безлюдной улице?!

Истекающее красной юшкой пугало бежало по канавке. Это была не совсем канавка, скорее склон, за которым расстилалась травянистая равнина. Пугало убегало, а второе существо, тоже мало похожее на человека, гналось за ним. Второй раз оно выстрелило вроде мимо. Существо было явно в нерабочей форме, потому что на ходу шаталось и спотыкалось, но с убийственной яростью продолжало гнаться за первым пугалом. Я стояла, держа машину на холостом ходу, и чувствовала, что должна что-нибудь сделать. Вероятно, я окончательно одурела от жары, потому что, не колеблясь, переключила скорость на первую и съехала вниз, на эту травянистую равнину.

Честно говоря, наверное, я собиралась задавить агрессивное второе страшилище. Я не видела другого способа остановить канонаду, а теперь чудище это стреляло в самых разных направлениях и могло попасть в меня. С большой натяжкой можно сказать, что мной руководила безумная отвага, а скорее наоборот — отчаянный ужас. Полное отсутствие здравого смысла в моих действиях дошло до меня так же быстро, как и желание действовать, и мы остановились одновременно: я в машине, а любитель шумовых эффектов в двух метрах от меня. Только вот я остановилась добровольно, а он нет. Ноги у него подкосились, и он упал на свою попорченную морду, сжимая в кулаке пистолет.

Я немного переждала, чтобы прийти в себя. Мордобой — дело, конечно, вполне житейское, но эти две рожи произвели на меня неизгладимое впечатление. Я огляделась. Та машина стояла абсолютно спокойно, в ней никто не шевелился, сквозь стекло я видела только спину водителя. Пугало пропало у меня из поля зрения, наверное, перелезло через забор в огородики. Мысль о том, как обрадуются те, кто попадётся ему по дороге, меня немного утешила, это означало, что в своих переживаниях я буду не одинока. Ещё я подумала, что неплохо было бы снова вернуться на дорогу, но давить лежачего мне как-то не хотелось. Он свалился у самых моих колёс. Если я снимусь с тормоза, первым делом колёса наедут на предмет, который должен быть его башкой, хотя по внешнему виду этого не скажешь.

Глубоко вздохнув, я начала осторожно маневрировать. Я показывала класс водительского искусства, пока не поставила машину так, что смогла развернуться. Потом только мне подумалось, что можно было просто выйти из машины и отодвинуть его из-под колёс, но от этой мысли меня передёрнуло. Я обрадовалась, что уже не придётся этого делать, и в этот миг вокруг меня сразу появилось множество людей. Я посмотрела назад и увидела в зеркальце заднего обзора патрульную машину полиции…

Как-то на удивление быстро показалась вторая машина полиции, катафалк и карета «скорой помощи». Мне позволили выехать из канавки, но на этом моя свобода передвижения кончилась. Может быть, я была всего лишь свидетелем события, но могла быть и участницей!

Ожидая, пока изучат следы и установят степень моей вины в скверном состоянии лежащего чудища, я окончательно пришла в себя, и меня охватило страшное бешенство. Того мне только не хватало, чтобы впутаться в чужие уголовно наказуемые деяния, какое мне дело до тех двоих, за каким чёртом я вообще тут остановилась?! Надо было нажать на вторую педаль и дать деру от всей этой стрельбы. Я же опоздаю на скачки!

Из-за Марииного лука я развила невероятно энергичную деятельность. Сперва я потребовала, чтобы по радиотелефону проверили мою личность. Моё желание выполнили, потому что всем заморочило голову изобилие преступников, и хоть от одного экземпляра они мечтали избавиться. Они установили, что у меня судимостей нет, но тень подозрения на мне ещё лежала.