Дарья Донцова - Домик тетушки лжи
– Пошли вон, уроды!
И это было его второй, роковой ошибкой. Наш Бандюша с детства панически боится громких звуков, и реагирует на шум всегда одинаково. Раздалось журчание.
– ……. – завизжал Борис.
Я постаралась сохранить серьезное выражение на лице, но, честно говоря, получалось с трудом. В эту секунду распахнулась дверь, появилась Зайка и сказала:
– А ну все вон, живо!
Собаки мигом оставили жертву и вынеслись в коридор. Боря сел.
– О боже, – простонал он, – они меня хотели съесть.
– Наши собаки не едят человечину, – возмутилась вбежавшая Маруська, – фу, ну и запах! Кто это так воняет?
– Борис, – пояснила я, пятясь к двери, – он обозлил Клепу, и вот результат.
Ольга поджала губы, потом вымолвила:
– Подумаешь, ерунда, пойдет и помоется!
Режиссер выскочил за дверь. Я увидела, что вместе с Зайкой и Маней вошел неизвестный мужчина, и вежливо сказала:
– Добрый вечер.
– Здравствуй, Дарьюшка, – ответил мужик знакомым голосом.
Я уставилась на него, разинув рот. Это Бонифаций?! Не может быть.
ГЛАВА 27
В парикмахерской старику сбрили бороду и сделали красивую стрижку. Зайка купила ему темно-коричневые вельветовые джинсы и пуловер. Немного молодежный вариант, но дедушке он шел. Сразу стало видно, что, несмотря на почти столетний возраст, Бонифаций еще молодец, хоть куда. Спина прямая, глаза яркие, и никакой лысины. Немного худоват, ну да это не беда. Васька с Крошкой тоже принарядились. Кот щеголял новым ошейником, собачка была облачена в ярко-красный комбинезончик. Увидев меня, болонка радостно взвизгнула и принялась изо всей силы махать хвостом.
– Ужинать дадут? – закричала Маня. – Есть хочется!
– Тебе лучше после семи не разжимать челюсти, – послышалось из коридора, и в комнату вошел Кеша.
– Глиста в скафандре! – завопила Маня.
Я спокойно пошла наверх, надо переодеться в уютный халатик. Когда дома нет посторонних, я с огромным удовольствием хожу в пижаме или халате. Но сегодня влезу в удобную одежду, наплевав на все принятые правила поведения. Борис и К° надоели мне до зубовного скрежета и, если им будет неприятно видеть за столом даму, облаченную в неглиже, это их проблема.
– Ешь меньше, а то скоро сравняешься весом с бегемотом, – неслось снизу.
– Укропина зеленая! – бушевала Маня.
Я спокойно ушла в ванную. Слава богу, дома все, как всегда, в полном порядке.
Утром я проснулась от тишины. Часы показывали десять. Накинув халат, я, неумывшись, зевая, потопала на кухню. Сейчас попрошу Катерину налить мне кофе и оттащу чашку наверх.
Но поварихи не было. На холодильнике висела записка: «Ирка! Завтрак на плите, разогрей и подай. Поехала сама за мясом на рынок, а то ты такое г… купила, что даже Хуч жрать отказался». Рядом белел другой листок: «Катька! Вымой посуду, машина сломалась, я повезла в химчистку вещи».
Я перевела взгляд на мойку, забитую тарелками, чашками и кастрюльками. У нашей прислуги свои отношения, меня они не касаются. Полазив по полкам, я нашла кофе, насыпала его в чашку, налила кипяток, прихватила пару тостов с сыром и ушла в спальню.
Делать-то что? Ну, Полина! Кто бы мог подумать, что под маской тихой, милой, интеллигентной женщины прячется проститутка и охотница за богатыми мужчинами. К тому же она, оказывается, давно замужем за парнем с идиотским именем Бонифаций. Странно, однако, что он не значится в Центральном адресном бюро. Хотя, если подумать, то и ничего особенного. Небось живет в столице без прописки и регистрации, вот и выпал из поля зрения соответствующих органов. Это все глупости, будто в Москве каждый человек на учете, на самом деле в нашем городе полно людей, которые прячутся от милиции, потому что лучше всего затеряться в мегаполисе, где даже ближайшие соседи подчас не знают имен и фамилий друг друга.
И что делать? Поняв, что хожу по кругу, я подошла к окну и неожиданно приняла решение. Хватит заниматься ерундой, надо звонить Шлюзу.
Я вытащила бумажку, полученную от Вари, и глянула на цифры – 792… Похоже, это мобильный.
– Да! – раздался грубый голос.
– Можно Шлюза?
– Кого? – рявкнул парень. – Кто говорит?
Я быстро отсоединилась, похоже, опять сваляла дурака.
Потыкав заново в кнопки, я пропищала:
– Добрый день, позовите господина Кочергина.
– Слушаю.
– Вас беспокоит частный детектив Дарья Василь-ева.
– Кто? – изумился Анатолий.
Но я решила не сдаваться и как ни в чем не бывало повторила:
– Дарья Васильева, частный детектив.
– Короче!
Ах так! Ну ладно.
– Короче, в натуре, я знаю, где Полина Железнова! Если интересует…
– Интересует, – оборвал Шлюз, – в час дня, клуб «Красный башмачок», на входе скажешь охране, что ко мне.
Я не успела спросить адрес, как в ухо полетели нервные гудки. Ну, погоди, Шлюз.
Целых два часа я потратила на то, чтобы сразить мужика наповал. Из обширного Зайкиного гардероба был выужен красный костюм от Диора. Я не слишком люблю эту фирму и считаю огненный цвет вызывающим, но сегодня такой прикид в самый раз. Под это одеяние нельзя надевать столь обожаемые мной туфли на практичном «учительском» каблуке, поэтому я влезла в коротенькие полусапожки на десятисантиметровой шпильке.
Пришлось вопреки обыкновению воспользоваться косметикой и пенкой для волос. Вдохновенно создав на голове художественный беспорядок, я обвесилась золотыми цепочками, нанизала на пальцы штук шесть колец, полюбовалась на «икебану», потом пошла в комнату к Марусе, разгребла на столе фантики, журналы, шкурки от мандаринов, обертки от мороженого и вытащила пузырек с лаком. Наносишь его на когти, и те мигом покрываются трещинками. Вид жуткий, но страшно модный. До Москвы эта фенька еще не добралась. В качестве заключительного штриха опрокинула на себя полпузырька новинки «Живанши» с названием «Вечность».
Следовало признать, выглядела я сногсшибательно. Во всяком случае, охранник, сидевший у входа в клуб, выскочил из-за стола и бросился открывать мне дверь.
– Спасибо, любезный, – прощебетала я, расстегивая парадную Зайкину шубку из щипаной норки, – скажи, сделай милость, где тут Кочергин?
– Вы кто? – проявил бдительность секьюрити.
Быстрым движением дамы, привычной к тому, что верхнюю одежду у нее берут либо мужчины, либо прислуга, я бросила невесомое пальто на руку кланяющейся гардеробщицы, подошла к зеркалу, взбила слегка примятые волосы и отчеканила:
– Дарья Васильева, частный детектив!
Парень захлопал глазами, но я быстро обернулась и поинтересовалась капризно-тягучим голоском:
– Что же так, любезный? Толян забыл предупредить о моем визите?
– Проходите в ресторан, – обрел способность говорить юноша, – в каминный зал.
– Благодарю, душа моя, – ласково улыбнулась я и, швырнув гардеробщице десять долларов, двинулась в указанном направлении.
В помещении, заставленном столиками, оказалось на удивление много народу, причем в основном мужчин, сидевших по одному за столом. Штук пять из них походили на Шлюза. Именно таким я и представляла бывшего уголовника: полным, красномордым, короткостриженым, с отвратительно мощной шеей.
Я притормозила официанта с подносом:
– Сделай милость, скажи, где здесь Анатолий Кочергин?
– Вон там, в самом углу, возле камина, – ответил почтительно халдей.
Я переместила взгляд вправо и увидела полноватого мужика в безукоризненном костюме, явно сшитом на заказ. Как правило, у российских мужчин плечи пиджака обвисают вниз, здесь же все сидело как надо. У субъекта было холеное интеллигентное лицо, волосы красивой волной спускались ниже мочек ушей. Подобную прическу носит Константин Эрнст с ОРТ. Меньше всего личность, ловко управлявшаяся с омаром, походила на человека, носящего кличку Шлюз.
– Ты не ошибся? – спросила я у гарсона.
– Нет, – покачал тот головой, – Анатолий Николаевич Кочергин собственной персоной.
Быстрым шагом я подлетела к столику и рявкнула:
– Добрый день.
Анатолий поднял глаза и выронил щипчики, которыми только что кромсал омара. Если он и ожидал увидеть даму, то явно не такую. Памятуя, что Шлюз, разоткровенничавшись с Варей, признался в любви к стервам, я наморщила нос и капризно протянула:
– Красиво получается, вы сидите, а дама стоит. Понимаю, конечно, что лучшие годы прошли на нарах, но ведь пора бы уже и политесу обучиться!
Изумленный Кочергин показал рукой на стул:
– Прошу!
Я вздернула брови.
– Вообще-то полагается встать, отодвинуть сие сидалище и только тогда предлагать даме сесть, но, учитывая вашу крайнюю неинтеллигентность, так и быть!
Щеки Шлюза подернулись легким румянцем. Он явно соображал, как лучше поступить: воткнуть в наглую бабенку ножик для разделки рыбы или просто дать ей по башке тяжелым хрустальным графином?
Я села, небрежно швырнув на стол сумочку, и заявила:
