Театр марионеток - Александра Столярова
— А что, раньше она так надолго не уходила?
— Нет, тут просто некуда идти.
Боже мой, неужели с Мартышкой что-то случилось? Именно теперь, когда в Славино приехала я, а за мной — целый шлейф неприятностей и проблем. И если это случилось из-за меня, я себе никогда не прощу!
— Надо ей позвонить! — решила я, кинувшись к кровати, где валялась моя сумочка и слегка подрагивающими от волнения руками выуживая оттуда мобильный телефон. Алекс смотрел на меня, ему, кажется, тоже передалась моя нервозность. Я глянула на мертвый дисплей и только теперь вспомнила, что благодаря Егору мой мобильник теперь представляет собой кусок бесполезной пластмассы.
— У меня телефон сломался, — мрачно объяснила я Алексу. — Позвони со своего.
Он взял с журнального столика свой телефон, подключенный к ноутбуку, позвонил Мартышке… и растерянно пожал плечами:
— Выключен или находится вне зоны действия сети.
— Может, у нее здесь нет приема?
— Все у нее есть, — отмахнулась мама, — Она каждый день болтает со своими друзьями по три часа.
— Очень странно, — сказала я, внутренне сжимаясь от нехороших предчувствий.
— Мам, а мы обедать пойдем или Мартышку ждать будем? — спросил Шурка, отрываясь от экрана и глядя на меня блестящими голодными глазами.
— Уже пора обедать, да? — я рассеянно постучала ногтем по стеклышку наручных часов. — Пойдемте, раз уж ты проголодался. Может быть, Мартышка придет прямо в ресторан.
Но сестра не появилась. Мы обедали, я нервно ерзала на стуле, то и дело оглядываясь на двери; Алекс меня точно понимал, а вот мама очень удивлялась, по какому поводу я так волнуюсь. В самом деле, Машке двадцать два года, она вполне взрослая и самостоятельная, может позволить себе и задержаться… Но мама не знала всего того, что знала я.
Только бы с ней ничего не случилось, только бы ничего не случилось…
Посреди обеда мне вдруг пришла в голову свежая мысль насчет того, как можно отыскать телефон Разумовской, и я, торопливо извинившись перед семейством, побежала наверх. Меня провожали удивленные взгляды. Кажется, они скоро решат, что я окончательно сошла с ума.
В своем номере я заперлась — на всякий пожарный случай, открыла ноутбук и залезла в ту программу-органайзер, которую мне поставил Шурка и в которую он заботливо перекачал всю базу данных из моего телефона. Потом снова уселась за телефон и принялась терзать кнопки.
Есть у меня друг Васька, талантливый журналист. Если быть точной, журналистика — не главное его занятие, в основном он занимается созданием стильных аксессуаров ручной работы, но поскольку талантливый человек талантлив во всем, и креативность хлещет из него через край, Васька подался и в журналистику. В основном он писал о моде для глянцевых изданий, но знакомых журналистов абсолютно во всех сферах у него было хоть отбавляй. Раз в пять больше, чем у меня. Он не раз уже выручал меня полезными знакомствами, контактами и информацией, и я очень надеялась, что выручит и теперь.
Трубку Васька взял не сразу, я уже измучилась, воображая, что он греет свои «старые косточки» — по его собственному выражению — где-нибудь на Гоа, и не сможет мне помочь. Но он все-таки ответил.
— Васька, я звоню по межгороду, так что слушай и запоминай! — завопила я с ходу. — Очень нужна твоя помощь, моя благодарность не будет знать границ!
— Слушаю, золотце, — сказал он, и я услышала, как он улыбается.
— Мне нужны контакты писательницы Светланы Разумовской. Домашний или мобильный телефон. Это важно, поэтому, Васечка, не тяни с этим, о'кей?
— О'кей, о'кей, — передразнил меня Васька. — Хорошо, я перезвоню.
— У меня мобильник накрылся, так что я сама тебе позвоню. Спасибо, пока!
Немного успокоенная, я вернулась к обедающему семейству.
— Мартышка так и не позвонила? — спросила я, вгрызаясь в жгучие куриные крылышки. — Шурка, не ешь, это не детская еда. Для тебя супчик заказали.
— Ну ма-ам! — заканючил ребенок. — Я же не младенец!
— Хочешь испортить себе желудок? — веско сказала я.
— А ты подай ребенку положительный пример и не ешь сама, — сказал Алекс, утаскивая к себе вредную, но страшно вкусную еду. — Нет, она не звонила.
— Так набери еще раз! — попросила я, расстроенная тем, что любимое блюдо уплыло у меня из под носа. Шурка злорадно посмеивался.
Алекс снова вызвал Мартышкин номер и через секунду покачал головой.
— То же самое. Выключен у нее телефон.
— Где она шляется? — пробормотала я себе под нос. — Вернется — уши надеру!
После обеда я удалилась к себе в номер в полном одиночестве, объяснив остальным, что мне хочется прилечь. Мама увела Шурку в их комнату, Алекс попытался было напроситься ко мне, но сейчас мне не хотелось вообще никого видеть, и я сказала, чтобы заходил позже.
Я волновалась за Мартышку и нервно мерила шагами комнату — от окна к двери, от двери к окну. Потом кинулась к телефону и снова набрала Васькин номер. Конечно, никакой надежды, что за сорок минут он сумел что-то выяснить, но от волнения и бездействия я готова была уже выть, и даже расходы на междугородние звонки меня не останавливали.
— Васька, ну как успехи? — безнадежно спросила я.
— А чего голосок такой тусклый? — посмеиваясь, сказал приятель. — Пляши, дорогуша, откопал я тебе твою Разумовскую!
Не веря своему счастью, я схватила придвинула к себе ноутбук и принялась щелкать по клавишам под Васькину диктовку.
— Двести двадцать девять… Так, это домашний?
— Есть еще и мобильный. Пиши.
— Ты гений. И мой добрый ангел, — с чувством сказала я. — Жаль, что по телефону не могу тебя расцеловать.
— Ты же знаешь, что я предпочитаю мальчиков, — захохотал Васька. — Когда вернешься в Москву, свистни, сходим куда-нибудь пообедать.
Я пообещала и отключилась, с вожделением глядя на заветные цифры.
Звонок писательнице я не стала откладывать в долгий ящик и набрала
