Дело одинокой канарейки - Дельвиг Полина Александровна

Время шло, он получал все большие и большие деньги, а никаких предложений на постельную тему не поступало. После одной из их редких встреч Лозенко даже почувствовал себя уязвленным, мелькнула страшная мысль: а не постарел ли? Не является ли он теперь для женщины, женщины, которая может купить кого угодно, товаром второго сорта?

Правда, Герман сразу попытался найти оправдание такого ее поведения. Возможно, она просто оставила его напоследок. Возможно, однажды придет к нему и скажет: «Пора заканчивать. Я купила нам домик на море, завтра уезжаем» – и тогда придется искать отговорки... Нет, его невозможно не хотеть! Просто такого быть не может...

С тех пор прошло больше трех лет. Жизнь не просто вернулась в свое русло, она окончательно расставила все по своим местам.

С первых же денег Лозенко выкупил родительскую дачу, потом старенький «Форд», который уже давно не ездил и был никому не нужен. Но он был нужен ему, был нужен как доказательство того, что судьба может ошибаться, заблуждаться, но настоящее, истинное положение дел, предначертанное Богом или звездами, кому как нравится, высшее предназначение изменить невозможно.

Однако кроме материальной стороны дела была еще и моральная. Годы унижения и плевков со стороны так называемых друзей теперь с лихвой окупались счастливыми минутами упоительного превосходства в придуманном им самим развлечении. Лозенко увлекся туризмом.

2

Туризм, как известно, бывает разный. Бывает познавательный, бывает спортивный, эротический, какой угодно. Лозенко придумал туризм мстительный. Он выбирал страну, в которой ныне трудился один из его бывших сокурсников, приезжал туда и останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы. После чего посылал элегантное приглашение.

Гонец в ливрее и надпись «президентские апартаменты» срабатывали безотказно. Встречались в ресторане. Ошарашенный сокурсник выслушивал невероятную историю о том, как КГБ пытался завербовать честного и принципиального студента Германа Лозенко и, получив отказ, преследовал беднягу и даже два раза пытался посадить. Зато теперь его принципиальность окупилась сторицей: ныне он независимый эксперт нескольких крупнейших звукозаписывающих студий с доходом около миллиона в год, домом во Флориде, квартирой в Лондоне и прочим и прочим. Заканчивался дружеский разговор всегда одинаково.

– Такие вот дела. Теперь собираюсь расширяться. Езжу, ищу старых друзей, – слово «друзей» он подчеркивал. – Мама болеет, я не могу ее оставить, и нужен кто-то, кто сможет ездить вместо меня, выполнять кое-какие несложные поручения. Первоначальный оклад не очень высокий – около шестисот тысяч, включая налоги, но, правда, все расходы за счет фирмы, а главное – перспектива роста...

Ни одно развлечение в мире не приносило Лозенко столько радости, сколько вид напряженно-потного лица бывшего сокурсника, когда-то с легкостью вытершего об него ноги, а теперь готового их целовать, лишь бы получить этот фантастический шанс.

Времена сильно изменились: и в прошлом-то люди тряслись за свои места, а теперь, при клановой карусели, новый назначенец мог потерять свой пост быстрее, чем добраться до рабочего стола. Посему возможность работать в солидной фирме, стабильный оклад и социальные гарантии представлялись истинной свободой. Требовалась лишь малость: попросить. Попросить, помня о своем предательстве. И многие просили: униженно или доверительно, как будто само собой разумеющееся или как великое одолжение. Просили кто как мог, кого как научили родители и жизненный опыт. Но результат был всегда одинаковым.

Лозенко внимательно, с оттенком сочувствия выслушивал просьбу, картинно размышлял, доводя собеседника до предела нервозности, и наконец с легкой улыбкой качал головой:

– Нет. Ты знаешь, не пойдет. Ты ведь меня предал тогда. Вы все с радостью записались в добровольцы. Ну, посуди сам, как я могу доверять человеку, который на меня стучал в органы?

После этого он посылал обворожительную улыбку спутнице побелевшего от ненависти и унижения однокашника и, поднимаясь из-за стола, небрежно бросал:

– Вы можете продолжать. Счет мне пришлют. А я пойду на свежий воздух. Был рад встретиться.

Кто скажет, что на свете нет справедливости?

Глава 24

1

Подполковник ФСБ Полетаев вышел на улицу и посмотрел на серое небо. Осень наступала. Свежий утренний ветерок к вечеру заметно усилился, стал сырым и неприятным, тучи нависли так низко, что, казалось, до них можно дотронуться рукой. Полетаев зябко поежился, поправил воротник бежевого карденовского плаща и не спеша зашагал вниз от Лубянки к Манежной площади.

Телефонный звонок таинственной незнакомки поначалу показался ему глупой шуткой. Он даже хотел выяснить, с какого номера звонят, но потом решил не рисковать – надменные, почти требовательные интонации звонившей заинтересовали его. Он безошибочно определил, что женщина на другом конце провода красива, и ее звонок никак не связан с его профессиональной деятельностью. Это наводило на размышления, но подойдя к фонтанам, подполковник едва не лишился дара речи.

Рядом с высокой блондинкой, на которую обращали внимание даже перелетные птицы, стояла бледная, в каких-то лихорадочных красных пятнах Даша.

– Ущипните меня! – развел руками Полетаев. – Я, наверное, сплю. Только не говори, что приехала специально за мной...

Элеонора сквозь легкий прищур голубых глаз внимательно наблюдала за реакцией эфэсбэшника.

– Вы действительно хотите, чтобы я вас ущипнула?

– Пожалуй, не стоит, – подполковник вовремя обратил внимание на ее длинные, хищные ногти. – Дашенька, откуда ты, прелестное дитя?

– От верблюда, – ответило прелестное дитя, заметно нервничая.

– Скажите, что влюблены в нее, буду считать свою миссию выполненной, – прокурорским голосом потребовала Элеонора.

– В кого? В это сумасбродное создание? – подполковник взял Дашину руку и поднес к губам. – О чем речь! Каюсь – влюблен. К тому же жизнь без нее пуста и лишена остроты. Почему не сказала, что прилетаешь? Я бы тебя встретил...

– Ты меня однажды уже встретил, – пробормотала Даша. – В результате ни мужа, ни дома, ни ребенка.

– Вот никогда не подумала бы, – жеманно протянула Элеонора. – А такой с виду порядочный мужчина...

– А уж какой я внутри порядочный! – Полетаев наконец решил заметить блондинку и внимательно осмотрел ее с ног до головы. – Кстати, а мы с вами случайно не встречались раньше? У вас удивительно знакомое лицо. Вы снимались где-то?

В голубых глазах Элеоноры промелькнула растерянность. Чтобы не отвечать и оттянуть время, она закурила. Эфэсбэшник обратился к Даше:

– Дарья Николаевна, вы не представите меня вашей очаровательной подруге?

Даша фыркнула и отрицательно помотала головой:

– Еще чего не хватало! В результате вашего знакомства я уйду отсюда одна и пешком. В следующий раз познакомитесь. – Решительно подхватив Полетаева под руку, она потащила его в сторону от блондинки. – Идем, Палыч, нечего тебе здесь делать.

Элеонора с облегчением расхохоталась. Голуби вздрогнули и улетели, мужчины, напротив, стали подбираться поближе, но коварная красотка лишь тряхнула буйной гривой белокурых волос и, плавно покачивая бедрами, направилась в сторону стоянки такси.

– Желаю повеселиться, – бросила она вслед удаляющейся парочке.

2

Даша и Полетаев некоторое время молчали. Наконец эфэсбэшник решил проявить инициативу:

– Только не говори, что тебе и вправду припекло меня увидеть. – Он взял ее руку в свою. – Сначала ты отказываешься выйти за меня замуж, а через три месяца вдруг прилетаешь навестить. И это при существенной скудости твоих средств.

Даша сердито выдернула ладошку.

– Чмухало* ты, Палыч, одно слово – чмухало! Все-то ты знаешь: и как я приехала, и сколько у меня денег осталось. О чем еще ты разнюхал?

Подполковник остановился и развернул сердитую собеседницу челом к себе.