Маргарита Южина - Двуликая особа
– Конечно, – встрепенулась тетя Люба, – ставьте, конечно. Можно в сарай загнать, если поместится. Там ворота большие, бывший сосед всегда свою там держал.
– А не вернется сосед-то? А то приедет, а сарай занят.
– Нет, он не приедет, ставьте смело.
– Спасибо вам огромное, я сейчас.
Валерия выскочила из коридора сияющая. Вот так!
Проблема с машиной отпала. «Форд» плавно вкатился в сарай, и Валерия, крепко-накрепко закрыв ворота, вошла в дом. В доме горел свет, и хозяйка довольно ловко орудовала на маленькой кухонке, выставляя немудреное угощение.
– Вы знаете, – с порога начала Валерия, – я столько километров на машине проехала, все думала, как мы с Галей встретимся, наговоримся всласть. У меня ведь горе случилось… Выплакаться хотелось, только она так выслушать умеет, а мне больше и не надо ничего. Жаль, что сразу Галю не застала, она не с вами живет?
Пожилая женщина невидящими глазами смотрела куда-то вдаль, по щекам катились слезы, и она стыдливыми движениями утирала их платочком.
– Нету Галюшки нашей. В июне уже три года будет, как погибла.
– Галя?! Как погибла? Да такого… Такого быть не может. С ней не должно было такое случиться! Что же это такое? – почти всерьез плакала Валерия. – Я ведь только дочку похоронила, теперь вот Галя… За что же, господи? Как это произошло?
– Она в строительной конторе работала, среди мужиков. Характером-то мягкая, трудно ей приходилось. А тут в кои-то веки отпуск на июнь выпал. Уж как радовалась! Говорит: «Не могу такие дни летом дома губить». По газете путевку выбрала по реке сплавляться. И не вернулась. Плот на какие-то камни попал, всем-то ничего, только в воду посбрасывало, а вот парнишке одному руку напрочь вывернуло да Галюшку… Говорят, сразу погибла, не мучилась, а мне кажется, просто не говорят. Когда хоронили, на ней живого места не было, все разбито… Вот с того времени я и видеть перестала, – женщина опять утерла платочком слезы и вздохнула: – Да и на кого мне смотреть, никого не осталось и не заходит никто.
Валерия, пару раз всхлипнув, тихим, отрешенным голосом начала свою легенду:
– Мы с ней учились вместе, а потом…
– Это вы в техникуме учились вместе? – старательно ловила каждое слово тетя Люба.
– Конечно, в техникуме.
– … Или в институте?
– В техникуме, я дальше учиться не пошла.
– Я с техникума знаю ее подружек-то. У нее Наташа Войлович да Люся. А вас вот не припомню, как вас зовут?
– Меня Верой зовут. Наташа и Люся с Галей в одной группе были, а я на год моложе, – лавировала рассказчица. – Мы с ней и подругами-то были необычными. Бывало, целыми неделями поговорить некогда, только в коридоре столкнешься, поздороваешься и дальше бежишь. Зато, когда встречались, часами засиживались. Друг другу самое сокровенное раскрывали. А уж когда Галя в институт поступала, я ей даже билеты сама переписывала.
– В институте-то Галя ни с кем не дружила. Заочный, он и есть заочный. И рассказывала про него мало. Говорила только, что нет хвостов, все нормально, а мне и довольно.
– А мы и про институт говорили, и про остальное. Потом я замуж вышла и уехали мы…
И полилась долгая речь «Веры» – страдалицы про нелегкую бабью судьбу.
Узнала тетя Люба, как молоденькая девчонка выскочила замуж, как стал муж запивать, как в пьяном угаре проглядел дочку и та попала под машину. Обливаясь слезами, поздняя гостья поведала, что не смогла простить мужу смерти дочери, убежала, а тот никак не хочет кормилицу жену терять, ловит, избивает до полусмерти, обратно возвращает. Вот и сбежала на этот раз сюда, надеялась, что Галя подскажет, где угол недорогой снять можно. Да, видно, опоздала.
– Я знаю, – заканчивала повесть Валерия, – он просто так не успокоится, искать будет, я же на трех работах крутилась, чтобы семью прокормить. Но тогда дочка была, а теперь мне ничего не надо. Только он мне не даст прохода, все равно найдет.
– Так а ты бы в милицию! Неужели ж на него управу не найдут! Что же терпеть такого изверга!
– У него же родня кругом, даже в милиции дядя какой-то пост солидный занимает, это я одна как перст. Случилась беда, и голову преклонить некуда.
– А ты поживи со мной, – тут же охотно предложила тетя Люба. – Никто тебя здесь не найдет, ко мне никто не наведывается, вот и будем вдвоем жить. Мне только в радость.
«Ну, наконец-то догадалась!» – с облегчением вздохнула Валерия. Услышав ее вздох, тетя Люба засуетилась:
– Верочка, ты же небось на ногах не держишься! Иди-ка, вон у умывальника ополоснись с дороги, а я постель приготовлю.
Так и началась новая жизнь Валерии Григорьевой. Все, что связывало ее с прошлой жизнью, так это любимый «Форд» в ветхом сарае и уже давно разрядившийся сотовый телефон. Вместо светлой броской шубки в гардеробе поликлиники она взяла серенький невзрачный китайский пуховичок, в нем и сама стала серенькая и невзрачная. Сейчас Валерия сидела в обшарпанной забегаловке под сиятельным названием «Салон Шер». Почему именно Шер? И до салона парикмахерская явно не дотягивала.
В прежние времена Валерия Григорьева любила салоны. Естественно, те были не такого уровня, посещение их заменяло ей сеанс психотерапевта. Ей нравилось, как перебирают ее волосы, втирают в них различные бальзамы, маски, как мягкими, теплыми руками массируют кожу головы… Здесь же все было немножко не так и, прямо скажем, совсем иначе. Крупная женщина с белой навороченной прической в клеенчатом, пятнистом от краски фартуке больше походила на мясника. Она сильными руками сунула голову Валерии в раковину под горячую струю и стала полоскать волосы, нимало не беспокоясь об ощущениях хозяйки.
«Неужели эта колода даже не представляет, что можно работать с душой?» – с раздражением подумала Валерия.
Из «Салона Шер» она вышла с короткой мальчишеской стрижкой и с твердым убеждением больше никогда не оскорблять себя такими посещениями.
На небольшом рыночке была куплена невзрачная вязаная шапочка, и Валерия буквально за неделю преобразилась до неузнаваемости. Но всю оставшуюся жизнь коротать с такой внешностью в деревянном доме со слепой тетей Любой беглянка не собиралась. Помимо всего прочего, таяли деньги. Потыкавшись еще недельку, она устроилась продавцом в заброшенный киоск на мизерную зарплату. Ее это не пугало. И грязный киоск, и серая нудная жизнь были временными. Валерия выжидала, чтобы сделать очередной ход.
Григ внешне никогда не показывал истинных чувств. Вот и теперь любой, кто бы его встретил, мог бы поручиться, что у него в жизни все в порядке, а кто мог увидеть, что творится в душе? Столько лет он создавал свой ДОМ, крутился как белка в колесе, от всей родни открестился, перечеркнул все прошлое, и вот все рухнуло в один момент. И разрушил-то этот райский уголок не кто иной, как собственная жена – человек самый близкий и родной. В такое болото вляпаться! И вполне может еще и его самого, Грига, за собой потянуть! Но даже не это было главное. Григ сидел в своем кабинете, перед ним лежала папка с банковскими счетами, но цифр он не видел. В его голове снова и снова проходили события последних дней. Буквально на днях он не застал Валерии дома. Мальчишки, правда, говорили, что мама задержалась у какой-то подруги, но Валерия не пришла и утром. Григ ждал еще до вечера, потом не выдержал и позвонил Саше, та стала лепетать, что по телефону о таком не говорят, и когда он, предчувствуя самое плохое, влетел в ее квартиру, Котятич, ничего не говоря, вручил кассету. После просмотра Григорьев долго не мог прийти в себя. Тешиться иллюзиями, что Валерия просто на себя наговаривает, было несерьезно. Даже под дулом пистолета она не стала бы этого делать, а ее друзья ничем ей не угрожали, не такие у них были отношения. И на шутку это не походило. Валерия была не настолько глупа, чтобы устраивать подобные розыгрыши. Это была чистая правда. Григ начал действовать. В первые же дни, наплетя сыновьям какую-то нелепицу, он отправил их на две недели в Таиланд – первое, что подвернулось. Приятное путешествие посреди учебного года не смогло, однако, погасить тревожных огоньков в глазах мальчишек. Григ видел это, но не мог допустить, чтобы дети встретились с матерью до того, как он примет какое-либо решение. И вот теперь метался, не зная, как распорядиться дальнейшей судьбой жены, детей и своей собственной. Уберечь Валерию от тюрьмы не так сложно – перебросить за границу, а здесь устроить небольшую аварию, после которой похоронить неизвестного героя под плитой с надписью «Любимой Валерии от безутешного супруга». Может, и не именно так, но выполнимо. Но… Было и существенное НО. Валерия не уедет без детей, а сыновей Григ ей не отдаст. И разъяренная мать может решиться на что угодно. Надо просто сознаться, что Григ боится ее, а с этим чувством он жить не привык. Да, никто не спорит, она была для него крепкой поддержкой, только с подачи ее отца он достиг того, что имеет на сегодняшний день, но платить за это всю жизнь Григ, конечно же, не обязан. И кто знает, на что Валерия способна. Столько лет прожить под одной крышей и вдруг узнать, что она не только чудно готовит жюльены с грибами да вяжет ажурные кофточки в свое удовольствие, но и запросто может расправиться с теми, кто помешает ее тихому благополучию. Пока Валерия знала Грига как прекрасного семьянина, она была и женой идеальной, а если ей станет известно его другое – истинное лицо? Она ведь даже не подозревает, какие планы вынашивает ее муж на самое ближайшее будущее и как он собирается осуществлять эти планы. При таких делах в его окружении должны находиться только проверенные и надежные люди. Пусть их немного, но рядом должны быть лишь верные и проверенные. Валерия же раскрылась как женщина ловкая, способная на все, скрытная, а потому опасная. Сбросить решение ее судьбы на отца не удастся. Тот слишком зависит от Грига, а потому и будет ждать его указаний. Убрать Валерию? Для Грига все же имели смысл слова «дом», «семья», «жена». Не будет ничего. Тем не менее надо на что-то решаться. Валерия могла заявиться в любой момент.
