Дарья Калинина - ЗАГС на курьих ножках
– Это вы что же затеяли, ребятки?
И из-за деревьев появилась матушка Анна. Катюша невольно отметила, что появилась матушка как раз с той стороны, куда так напряженно всматривался дядя Сережа. Но не это было сейчас главным. Дело в том, что в руках матушка Анна тоже держала ружье. И вид у нее был весьма разгневанный.
Увидев супругу, дядя Сережа мигом воспрянул духом и залепетал:
– Аннушка, голубушка, посмотри, какие живучие! Мало того, что живыми из погребов выкарабкались, так они и золото твое хотели украсть. И Нюрка с Вованом – предатели такие тоже с ними. А разве это их золото? Это же твое золото! Только твое! Да, голубушка? Скажи им, душа моя, чье это золото!
Матушка Анна молчала. Лицо ее выражало массу эмоций, но все каких-то нехороших. Однако понять, на кого именно направлен в первую очередь ее гнев, было затруднительно. И так как дядя Сережа чувствовал за собой вину, то он снова торопливо зачастил:
– Аннушка, женушка моя любимая, как я рад, что ты пришла. И ружьишко мое запасное принесла! Уж ты с ними управишься, да, родимая?
И повернувшись к друзьям, злорадно выкрикнул:
– Вот все и решилось! Теперь вы все четверо точно покойнички! Может, я бы вас еще и пожалел, дрогнула бы рука, отпустил вас по слабости душевной, но жена моя вас точно не пожалеет. Кремень, а не женщина! Сталь! Каленая! Знаете, сколько жизней на ее счету? И не сосчитать!
И так как матушка Анна продолжала хранить молчание, дядя Сережа продолжил частить:
– Вот и ты, Андрей, небось думал, что смерть твоего брата и жены гулящей сама собой произошла? Нет, разочарую я тебя. Мы с моей Аннушкой к этому руку приложили. Не сами решились на наказание, гнев Господень нас с ней вел. Непотребную жизнь вели эти двое. Она – мужа хорошего бросила. Он – рога родному брату наставил. Разве можно таким людям на белом свете жить? Нет, никак нельзя. Пусть в аду горят, как и их тела сгорели.
Андрей был бледен, словно покойник.
– Так это все-таки вы?
– Мы. Топориком их по головке обоих тюк, Аннушка спичечку шмяк, вот и все, и нету ни брата твоего запойного, ни жены гулящей. Полный порядок!
Катюша медленно соображала. Топориком – тюк. Так что же это получается? Дядя Сережа только что сам признался, что зарубил топором жену Андрея и его брата. Да, именно в этом он и признался. И очень похоже, что топор является излюбленным оружием убийцы. Ведь следующих смертей и покушений в окрестностях Олеховщины и хутора тоже с использованием топора имеется предостаточно.
Неужели орудующий в пределах Олеховщины маньяк, нападающий на людей с топором, – это дядя Сережа? Но он такой добропорядочный! Такой тихий, спокойный, а главное, верующий человек. А его жена – это уж вообще святоша из святош с вечной молитвой на устах! И что получается, эти двое не просто мошенники, но еще и жестокие убийцы?
Поверить в такое было невозможно. Но ведь дядя Сережа сам признался. Зачем бы ему было врать и понапрасну наговаривать на самого себя?
– А мой дядя? – вырвалось у Катюши. – На него тоже вы напали?
– Мы. Долго за вами следили, много сил потратили. Пока вы в колодцах копались, мы спокойны были. В этих колодцах родные Аннушки еще полвека назад вдоволь порылись. Ничего там не нашли, затею эту с колодцами и оставили. Но мы за вами все равно с женой и сыновьями следили, интересно нам было, что вы дальше после неудачи с колодцами предпримите. Знали, что найдете вы это золото.
– Откуда знали?
– Так ведь у вас писулька имеется, где искать нужно. Стало быть, в колодцах вы просто для отвода глаз копались. А где точно искать, вы знали!
– Откуда? Откуда вы-то это знали? Про письмо и вообще?
– Антон Степанович хоть за границу и изволили в пятьдесят третьем бежать, но живы были. И время от времени давали о себе знать. По большей части, чтобы зависть у своих сестер вызвать. Ну, а недавно слух среди родни прошел, что Антон Степанович, значит, померли. А перед смертью послание своему сыну оформили. Аннушка моя все ваши комнаты в доме Андрея обыскала, а письма этого не нашла. Вот мы и подумали – дядя твой его с собой таскает.
Значит, Катюша все поняла верно. На дядю напали, желая заполучить злополучное письмо и схему места, где зарыт клад.
– Много раз мы уже почти решались на вас с дядей напасть, но все что-то нам мешало. А уж той ночью, когда он в город один укатил, Аннушка твердо сказала – все! Другого шанса может и не представиться. Надо нынче же дельце и обтяпать.
– И вы напали на моего дядю! Чуть было его не убили! Да вы… Знаете, кто вы такие после этого?
– Знаем. Мы владельцы клада! Жена моя – наследница старого мельника. А вы – самозванцы! Верно я говорю, Аннушка?
Но жена продолжала хранить молчание. Она лишь сверлила мужа тяжелым взглядом. Страшна была сейчас матушка Анна. Ничего в ней не осталось от той милой и приветливой женщины, встретившей Катюшу дома у Андрея. Лично Катюша нипочем не хотела бы заслужить нерасположения этой особы.
Дядя Сережа под взглядом жены совсем потерялся и сник.
И наконец жалобно спросил:
– Аннушка, ну что ты так на меня смотришь? В чем я виноват?
Матушка Анна произнесла, все так же сверля мужа своим пронизывающим взглядом:
– Неужто не догадываешься?
– Что золото твое тронули? Так это все они!
И вот тут матушка Анна дала волю своим чувствам.
– Они?! – взревела она, словно взбесившись. – Они, говоришь? А разве не ты это сделал?
– Они выкопали. Они!
– А разве не ты мое золото выкопать им велел?
– Что ты, что ты! – замахал руками на свою жену дядя Сережа. – Я же только для нас с тобой всю жизнь стараюсь.
– Ну, хватит любезностей, муженек! Я за деревьями достаточно времени стояла и все твои откровения слышала. Слышала, как ты меня на двух двадцатипятилетних шалав менять собираешься.
– Аннушка, так я же это в шутку, – вконец струхнул дядя Сережа. – Так, ради хохмы сказал. Пошутил я! Ты что? Разве мне кто кроме тебя нужен? Пошутил я!
– А золото зачем взял?
– Так они того… выкопали его уже сами!
– Он все врет!
Нюрка вовремя сориентировалась в ситуации.
– Тетенька, не верьте ему! – закричала она. – Это он велел нам золото выкопать! А потом бежать с ним собирался. Верно, вас он хотел кинуть.
– Молчи, потаскушка! – рявкнул на нее дядя Сережа.
Но Нюрка не унималась:
– Тетенька, он вас ограбить хотел! Ваше золото себе присвоить. А я его вам верну!
Нюрка проворно схватила мешок с золотом и потащила его поближе к матушке Анне. При этом она льстиво приговаривала:
– Вот, тетечка, ваше золото. Вы же мне дадите немножко? А уж как я вам буду за это предана! Что мне отец, что мать? Я только вас одну и полюблю!
Нюрка так кричала, приближаясь все ближе и ближе к тетеньке. А когда оказалась совсем рядом с ней, неожиданно отпустила мешок, который шмякнулся на землю и от удара треснул по швам. И пока матушка Анна смотрела на блеснувшее в лучах восходящего солнца золото, Анютка кинулась на свою тетку, пытаясь вырвать у той из рук ее оружие.
– Ребята, помогите!
Тут уж ни Вован, ни Андрей не растерялись. Опыт по обезвреживанию врага у них уже имелся. Ружье выпалило два раза, но, к счастью, ни в кого не попало. После этого ребята довольно легко отняли ружье у матушки Анны. Преступнице только и оставалось, что злобно изрыгать на Нюрку целый водопад проклятий. Сучий выродок – это было самое безобидное, что довелось Нюрке услышать про себя. Но девушка не переживала.
– Ругайся, ругайся, – смеялась она над теткой. – А золото тебе не видать. Наша взяла!
Ее радость не смог испортить даже Вован, который завопил:
– Ребята, а где дядька?
Все посмотрели на то место, где еще недавно сидел на земле дядя Сережа. Теперь там никого не было. И вообще, дяди Сережи нигде на поляне больше видно не было.
– Утек!
– Убежал!
– Ну и пусть валит! – радостно воскликнула Нюрка. – Безоружный и без золота, что он нам сделает? Пусть бежит!
Катюша могла бы с ней поспорить. Но Нюрка поторапливала:
– Пошли назад к машинам. Хватит нам здесь торчать. Как посмотрю на эту могилку, что мы выкопали, прямо мороз по коже продирает. Пошли скорей отсюда!
И все двинулись в обратный путь. Над лесом всходило солнышко. И настроение у друзей было лучше и не придумаешь.
Они шли и переговаривались:
– Ну и ночка!
– Вот так ночка!
– Другой такой и не упомню.
– Сколько раз мы могли жизней лишиться? И не сосчитаешь!
Одна лишь матушка Анна хранила гордое молчание. Она двигалась в середине процессии. Руки у нее были связаны. А вот ноги ей друзья оставили свободными. Иначе пришлось бы тащить эту тушу, а ни у кого не было на это ни желания, ни сил.
Наконец они вышли на дорогу, заплутав всего чуть-чуть. До места, где они оставили машины, оставалось около двухсот метров. Друзья направились к ним, но внезапно были остановлены каким-то тарахтением.
– Вроде как трактор едет.
Андрей прислушался. Лицо его приняло озабоченное выражение.
