Дарья Донцова - Две невесты на одно место
– Отчего же тогда вы не сообщили, что колье – работа Гофмайстера?
– Еще чего, – скривилась Кока, – антикварное украшение – это шикарно.
– А почему не заказывали больше у Бориса вещи? Он дорого брал?
Кока закатила глаза.
– Заоблачную цену, но от клиентов отбоя не было. Просто Мисюсь нарвалась на неприятность, и я решила не рисковать. Ладно, давай по порядку, слушай, котеночек, ах, нас остается все меньше и меньше, тех, кто знает правду, вот уйдем, и с нами на тот свет отправится и истина.
– Вам еще рано думать о смерти, – галантно заметил я, – молодые женщины не должны говорить о могиле.
– Твоя правда, дружочек, – воскликнула Кока, бросая взгляд в большое зеркало, занимавшее полстены гостиной, – еще промучаюсь тут лет сорок, пятьдесят, семьдесят. Может, книгу написать? Такое знаю, например, об Асе Купец, жене нынешнего…
– Лучше вернемся к Гофмайстеру, – напомнил я.
– Ах, Борька! Ну и жук, – затарахтела Кока, – отец его тоже ювелиркой занимался, жил в Петербурге. Но потом у старика Гофмайстера случилась некая неприятность, и он удрал в Москву.
Рассказ Коки, словно пьяный мужик, идущий из трактира домой, потек, спотыкаясь и частенько заваливаясь на сторону. Я, хорошо знающий Коку, не перебивал ее, просто отбрасывал несущественные детали, старательно вычленяя костяк событий.
Для тех, кто никогда не жил при Советах, поясню: в коммунистические времена в дефиците было все, начиная от молока и заканчивая автомобилями. В те годы люди повсеместно употребляли глагол «достать», никто не спрашивал: «Ваня, где ты купил ботинки?» Вопрос звучал иначе: «У кого достал обувь?»
И подобная фраза была более верной, еда и шмотки именно добывались, подчас заковыристыми путями, в темных закоулках подвалов и подсобок.
Ювелирные изделия тоже были в дефиците. Нет, на прилавках лежало нечто из золота с синтетическими камнями, но ни одна уважающая себя дама не хотела носить грубые поделки из желтого металла с кроваво-красными булыжниками. Впрочем, большинство женщин не желали надевать туфли, похожие на чемоданы, платья, напоминавшие мешки из-под картошки, и делать «химию на мелкие палочки».
Тотальная нехватка товаров и услуг породила черный рынок. По конторам и НИИ бродили улыбчивые мальчики со спортивными сумками, забитыми польской косметикой, и процветали портнихи, сапожники, парикмахеры, имевшие частную клиентуру. Естественно, и ювелиры не остались без работы, но если какая-нибудь швея или цирюльница, призванная к ответу за нелегальную деятельность, могла, закатив глаза, соврать: «Никаких денег не беру, выгоды не имею, государство не обманываю, подруге просто так услугу оказываю, докажите обратное, на меня соседи из зависти настучали», – то с ювелирами дело обстояло сложнее, им категорически запрещалось законом обрабатывать дома золото и драгоценные камни.
Иногда мастера попадались и шли в тюрьму, поэтому отыскать того, кто сделает вам колечко, было трудно. Яков Гофмайстер был одним из тех, кто не боялся репрессий, злые языки поговаривали, что старик бесплатно клепает безделушки для жен и дочерей очень «высоких» людей и имеет за услуги от них охранную грамоту. Так это или нет, было неизвестно, Яков умел держать язык за зубами, но с дамочек великосветского толка он брал гонорар по полной программе.
Мастерство Яков передал Борису, тот тоже оказался не из пугливых, но в отличие от отца, у которого даже пылинка золота заказчика не исчезала, сын вырос не столь щепетильным.
Первая неприятность случилась у него, когда писатель Раевский, зануда и жмот, решил взвесить полученный от мастера браслет.
Раевский раздобыл аптекарские весы – и пришел в негодование. Забыв зашнуровать ботинки, он принесся к ювелиру и устроил скандал.
– Тут сорок граммов, – орал он, тыча Борису в лицо ажурный «наручник».
Гофмайстер спокойно положил изделие в чашку и кивнул:
– Да, даже тридцать девять и семь. А в чем дело?
– Жулик! – затопал ногами Раевский.
Борис нахмурился.
– Извольте объясниться.
– Помнишь, что я принес тебе? – заорал писатель.
Гофмайстер сделал брезгливую мину.
– Да уж, нечто непонятное, гнутое и ломаное.
– Верно, – чуть сбавил тон Раевский, – обломок золотого подсвечника, единственное, что осталось от фамильного богатства, велел тебе сделать из него для моей жены украшение.
– Вы его получили, – бесстрастно ответил Борис.
– Ага, – снова вскипел Раевский, – в том куске было сорок пять граммов весу, а в твоей поделке сколько? Вор!
Гофмайстер схватил писателя за шиворот, допинал до входной двери и заявил:
– Прежде чем выгнать тебя, дурака, вон, все же объясню: слиток, превращаясь в изделие, теряет в весе, обработка забирает часть золота, усек? Это как с мясом, опускаешь в кастрюлю килограмм, а вынимаешь на триста граммов меньше.
– Так от говядины бульон остается, – справедливо заметил Раевский, – а ты девятую часть драгметалла спер!
Следующий скандал Гофмайстеру устроила Алла Ковтун. Дама принесла жемчужное ожерелье, она хотела сделать из него маленькое колье, серьги и браслет.
Борис быстро выполнил заказ, Аллочка ушла довольная, но скоро вернулась назад с претензией.
– Жемчужин не хватает.
– Вы о чем? – изумился Борис.
– Моя мама пересчитала жемчужины в ожерелье, перед тем как отдать его вам, – занудила Ковтун, – там имелось сто три штуки, а теперь их всего девяносто. Где еще тринадцать? Кому-то сережки из моих жемчужинок сделали, и колечко еще вышло.
Гофмайстер вытолкал и Аллу со словами:
– Вы с мамой психопатки, да и мне наука, теперь при клиентах все сам пересчитывать стану!
Но в отличие от Раевского, который поверил Борису, Аллочка осталась при своем мнении и поносила ювелира при каждом удобном случае. Однако самая неприятная история приключилась с Мисюсь. Когда-то, достаточно давно, ее муж заказал для жены подвеску, рубин в обрамлении мелких бриллиантов. Николеттина подружка с радостью носила подарок, но потом, уже после смерти мужа, у Мисюсь начались финансовые трудности, и она решила вынуть из оправы здоровенный рубин, вставить туда искусную имитацию и, продав камень, спокойно щеголять в не изменившейся по виду подвеске.
Мисюсь обратилась с деликатной просьбой к Исааку Шнейдеру, тот внимательно, при заказчице, изучил украшение и со вздохом сказал:
– Мадам, ваша просьба бессмысленна.
– Камень нельзя вынуть? – напряглась Мисюсь.
– Элементарно, – ответил Исаак.
– Тогда в чем проблема?
– Абсолютно пустое действие, к чему его вытаскивать?
– Но я хочу продать рубин, – напомнила Мисюсь.
– Тут нет драгоценного камня, – сурово заметил Исаак.
– Как? А это что? – возмутилась дама.
– Всего лишь очень искусная подделка, хорошая работа, – закивал Шнейдер, – но в вашем случае, мадам, это будет смена мыла на шило.
– Не может быть! – возмутилась Мисюсь. – Мой супруг достал камень из старого, поломанного медальона своей бабки, рубин был подлинным и стоил бешеных денег.
Исаак отложил лупу.
– Мадам может сходить проконсультироваться к другому мастеру.
Возмущенная Мисюсь, обозвав Шнейдера слепым идиотом, все же воспользовалась его советом, но и один, и другой, и третий ювелиры, к которым обращалась дама, произносили идентичный текст:
– Хорошая работа, отличная имитация, неспециалист никогда не распознает подделку.
В конце концов Мисюсь, зареванная и несчастная, прибежала к Коке, а та, возмутившись до глубины души, отправилась к Борису.
Гофмайстер совершенно не испугался вида взбешенной Коки.
– На земле слишком много сумасшедших, – философски заметил он, – я не делал сию подвеску, первый раз вижу ее.
Тут растерялась даже Кока.
– Неправда, – попыталась возражать она, – муж Мисюсь…
– Пусть он сам придет, – перебил даму Борис.
– Но он умер!
Гофмайстер развел руками:
– Увы! Значит, непосредственно от заказчика ничего не узнать. Думаю, он соврал жене, подвеску выполнил некий не слишком дорогой ювелир, камень поддельный.
– Рубин был подлинным!
Борис усмехнулся:
– Случается такое, супруге сказал одно, а на деле все по-иному. Если бы вы знали, сколько я выполнил работ, используя стразы, которые потом дарились как бриллианты. Но к рубину я не имею отношения, и это легко проверить.
– Каким образом? – недоуменно спросила Кока.
Гофмайстер вынул лупу.
– Всегда ставлю свое клеймо, стопроцентно здесь его не найдете! Объясните подруге: муж обманул ее.
– Имей в виду, – взвизгнула Кока, – я всем расскажу об этой истории.
– Пожалуйста, – равнодушно ответил Борис.
– Сообщу в милицию, что ты работаешь с золотом, – потеряла всякую интеллигентность Кока.
Гофмайстер засмеялся:
– Сколько вас таких! Извольте, кляузничайте, я совершенно не боюсь ни обысков, ни допросов, только следователь сразу спросит: «Откуда вы знаете о нарушении закона?»
