В джазе только чижик-пыжик - Татьяна Игоревна Луганцева
— Спасибо! — ответила Яна и дальше, не оборачиваясь пошла одна, слушая грохот удаляющегося за спиной мотоцикла.
Она была довольна, что все так получилось. Чего ей стоило уговорить Ивана и Влада оставить ее в покое!.. Она все-таки смогла убедить их в том, что будет под незримой охраной профессионалов, и, случись что, они ее обязательно спасут. А вот если она придет не одна, то пострадают невинные заложники. Где они? Что с ними?… Яна не знала. Рисковать было нельзя. Поэтому только доставить, и все.
И вот она шла на то и дело подворачивающихся каблуках по сухой замусоренной земле, переступая через кирпичи, обходя глубокие трещины, заросшие пожухлой травой и низким кустарником. Само здание завода напоминало скелет огромного, давно умершего динозавра, лежащего здесь с доисторических времен. Того и гляди сверху упадет кирпич или кусок арматуры. Сердце Яны бешено стучало. Ее слух и зрение обострились. Но пока ничего живого не было не слышно и не видно. Даже птицы тут не пели. Густая тревожная кромешная тишина, нарушаемая лишь звуком ее нетвердых шагов. От одиночества в таком зловещем месте ей становилось все страшнее.
Но тут из-за выступа стены справа бесшумно появилась мужская фигура в черной маске, закрывающей лицо, в черной спецодежде, и поманила Яну рукой. Она вздрогнула, но пошла в указанном направлении. В бывшем полуразрушенном заводском цеху было не душно — в уцелевших окнах все стекла были разбиты. Огромный цех был заполнен по углам битым кирпичом и строительным мусором, зарос березками, ольхой и осиной. А вот центр был расчищен. Яна увидела Витольда и Петра, и все кругом будто перестало для нее существовать. Они сидели на стульях, спиной друг к другу и были очень плотно связанными. Так же, как и на присланном видео. Возможно, они здесь и сидели, и запись была сделана здесь же. Яна была просто счастлива от того, что тот крохотный шанс на жизнь, который она упорно оставляла своим друзьям, все же воплотился. Она было кинулась к ним, но темной черный человек в маске преградил ей путь и наставил на нее короткий ствол автомата.
— Стоять! — грубо сказал он.
Яна во все глаза смотрела на своих друзей, совсем не чувствуя холода и твердости упершегося в ее грудь ствола. Выглядели они просто ужасно! Бледные, почти зеленые, осунувшиеся лица, спутанные, взмокшие волосы… Они не двигались и не издавали ни звука.
— Сволочи! — прошептала Яна. — Вы не кормили их. Не поили…
Она вдруг отчетливо осознала, что их тут и держали, тут и убьют. И ее вместе с ними. Но попробовать стоило. Рядом с пленными был установлен столик с ноутбуком, экран которого светился. Яна повернула голову на звук шагов и… посмотрела в слегка раскосые, темные глаза Анны.
— Что? Помощи ждешь? Прикрытия?… — усмехнулась она и нажала на кнопку пульта, который держала в руке.
Натужно загудел какой-то механизм, и сверху, обмотанный цепями, медленно стал опускаться на грязную землю Виталий Николаевич, больше напоминавший кровавую отбивную. Он попытался что-то сказать Яне, но только страшно пробулькал пузырящейся изо рта кровью.
— Молчи. Ты не похож на Терминатора, — сказала Яна, остро ощущая свое полное, почти сиротское одиночество и удручающую фатальность происходящего.
— Флешку! Ну!.. — в требовательном жесте протянула руку Анна.
Яна достала флешку из бюстгальтера и безропотно отдала.
— Удивлена? Конечно, я могла бы и раньше грохнуть вас и взять, что мне нужно. Но, увидев тебя, молодящуюся красотку, ведущую себя как девочка, и этого записного тюфяка, которому я когда-то благоволила… Он, видите ли, не готов был к семейной жизни со мной. Зато много говорил о тебе. Я навела справки… Вот это жизнь! Как же тебя колбасило!.. Таких мужиков поимела, детей родила… Все успела! В невестах реального князя ходила, в настоящем замке жила!.. И я захотела с тобой познакомиться, немного поиграть с вами. Правда, как в кино получилось? Тебе должно понравиться. Каков антураж! Ты же у нас и актриса, и художница несостоявшаяся… И это про тебя знаю.
Анна с неприкрытой ненавистью смотрела на нее.
— Завидуешь, что ли? — не поняла Яна.
— Недолго мне осталось тебе завидовать, — передернула плечами Анна, подходя к столику с ноутбуком.
Виталий Николаевич все пытался сказать что-то Яне, но она поняла только «прости».
— Видишь, не угомонится никак, — хмыкнула Анна, щелкая кнопками клавиатуры.
— Мне даже жалко его было. Но я выстрелила в него два раза. Не до смерти! Чтобы и он стал участником этой эпичной драмы. Он ведь даже красив в своем кровавом безобразии… А хочешь, глупая блондинка, я тебе сообщу главное? — спросила Анна, но ответа ей уже требовалось. Она явно вошла в раж, и ее словесный понос уже было не остановить. — Я очень хорошо знала твоего Мартина по роду службы. Это было относительно давно. Но нет! Не бойся! У меня с ним, в отличие от Виталия, ничего не было. Он был для меня более недосягаем, чем даже твой князь. Девочки влюблены были все. А он себя так вел… Словно привык и немного устал от этого. Со всеми мил, дружелюбен, а достучаться до сердца не дал никому. И вдруг от знакомых узнаю, что наш рыцарь пал смертью храбрых, не устоял перед чарами прекрасной дамы. Такая крепость пала! Да кто же, думаю, такая? У него ведь такие красотки были! Если его прима-балерина, знаменитая актриса, топ-модель не устроили, кто же она, кто?! Королева? Звезда Голливуда? Мисс мира?… А тут — на! Опять Яна Цветкова! Ты прямо кровожадная тварь, поглощающая красивых мужчин.
— А ты что-то чересчур сильно интересуешься жизнью других людей. Своей бы занялась, — ответила ей Яна, смотря на несчастного Виталия Николаевича.
— Что это?! — вдруг закричала Анна. — Что ты мне дала?!
Яна перевела взгляд на экран ноутбука и сама удивилась.
На весь экран красовалось любимое улыбающееся лицо ее Мартина. Он снимал себя сам на балконе своей питерской квартиры.
— Любимая моя и единственная Яночка. Я записываю это письмо специально для тебя. Извини, родная, что не говорю это тебе лично, не целую тебя, не обнимаю. Иначе я бы не смог от тебя уйти. Меня попросили помочь людям, которым я не мог отказать. Это мои друзья, и ты должна меня понять. Им был необходим специалист моего уровня. Ты сама бы никогда не отказала никому в помощи. Я уеду, возможно, надолго. Звонить тебе не смогу. Думать
