Наталья Александрова - Приятных кошмаров
Решив, что совершила очень большое хозяйственное усилие, граничащее с подвигом, она поставила таймер микроволновки на десять минут и пошла в кладовку выбрать бутылку вина к ужину.
Дело в том, что на даче у Птичкиных было очень много замечательного домашнего вина. Георгий Андреевич, как настоящий прирожденный химик, не мог остаться равнодушным к самому традиционному разделу прикладной химии – виноделию и самогоноварению. Если его великий предшественник Менделеев сделал неоценимый вклад в производство водки, так что его даже увековечили на этикетке одного из популярных сортов, то Птичкин специализировался на изготовлении вина из подручного сырья – садовой малины, смородины, крыжовника и яблок.
Накануне, в первый день ожидания, Лола и Маркиз продегустировали разные виды домашней продукции выдающегося химика, и самое сильное впечатление на Лолу произвело замечательное малиновое вино, точнее, не вино, а наливка, не уступавшая по вкусовым качествам горячо любимым Лолой знаменитым ирландским сливочным ликерам.
Правда, Леня настаивал на том, что им нужно сохранять свежую голову, и они дегустировали домашние вина буквально наперстками. Теперь же Лола решила, что с засадой у них вышел полный облом, и поэтому вполне можно выпить побольше замечательного малинового вина. Она взяла с полки темную, слегка запыленную, как в настоящем винном погребе, бутылку, осторожно обтерла с нее пыль и направилась в комнату.
– Отбивные будут готовы через десять минут! – проговорила она с порога.
Леня ничего ей не ответил.
В первый момент Лола не почувствовала беспокойства. Она неторопливо шла по чуть поскрипывающему крашеному дощатому полу, сжимая в руке тяжелую прохладную бутылку, и предвкушала тихий спокойный ужин, неторопливый разговор…
И вдруг в вечерней полутьме, постепенно заливавшей комнату, она увидела журнал на полу.
Лола не видела от дверей третьего, терпеливого и неразговорчивого участника засады, который сидел в глубоком кресле спиной к ней, но журнал, который он только что держал в руке, валялся на полу.
Может быть, он просто уронил его?
Может быть, но сердце Лолы бешено забилось, она напряглась, тверже сжала в руке тяжелую бутылку, крадучись обошла тяжелое кресло.
Худощавая мужская фигура безвольно полулежала в кресле, уставившись в потолок широко открытыми неживыми глазами. Горло было от уха до уха располосовано огромной, аккуратной, как хирургческий разрез, раной.
Эта рана была похожа на второй рот, разинутый в приступе чудовищного, истерического смеха.
Перед глазами Лолы встала комната в Ломоносове и труп Михаила Сыромятникова с такой же раной на горле, и она едва смогла сохранить самообладание при этом воспоминании.
Тогда труп был залит кровью, и кровь была вокруг – на полу, на мебели, на одежде убитого.
Сейчас крови, конечно, не было – в аккуратном разрезе темнела пустота. Пустота, которой и полагается быть внутри манекена.
Манекен, одетый в свитер и брюки Георгия Птичкина, третий и самый терпеливый участник засады, полулежал в глубоком кресле с жестоко перерезанным горлом.
На полу возле его ног валялось орудие убийства – острый немецкий нож лазерной заточки, которым Лола только что вскрывала упаковку отбивных. Нож с ее отпечатками пальцев.
Лола успела подумать, что теперь ей не отвертеться – как пить дать, ее арестуют по подозрению в убийстве манекена – и в ту же секунду услышала, что из соседней комнаты, точнее из прихожей, доносятся приглушенные звуки бесшумной, но ожесточенной борьбы.
Бросившись туда, она увидела на полу два сцепившихся в смертельной схватке мужских тела.
Рослый человек в темном свитере и закрывающей лицо черной шапочке-шлеме с прорезями для глаз прижал к полу более худощавого и миниатюрного Маркиза и старался дотянуться пальцами до его горла. Леня, убежденный противник насилия во всех его формах и проявлениях, шарил по полу свободной левой рукой, пытаясь нащупать откатившийся в сторону пистолет. Все это происходило в полной тишине, нарушаемой только тяжелым хриплым дыханием борющихся мужчин.
Злоумышленник в черном дотянулся наконец до Лениного горла и сцепил на нем пальцы. Маркиз захрипел, задыхаясь.
Лола, которая смотрела на происходящее в ужасе и растерянности, наконец вышла из охватившего ее ступора и, хорошенько размахнувшись, опустила на голову злодея бутылку, которую она все еще сжимала в руке.
Темная фигура обмякла и скатилась с Маркиза. Леня откашлялся, с трудом перевел дыхание и, пошатываясь, поднялся на ноги.
Незваный гость лежал на полу, не подавая признаков жизни. Его черная шапочка намокла и потемнела, темно-красная лужа растеклась на полу вокруг его головы. Лицо и одежда Маркиза тоже были забрызганы темно-красным.
– Здорово… здорово ты его приложила! – с трудом, преодолевая боль в горле, проговорил Леня.
По полу процокали когти, и в прихожей появилась пуделиха Джульетта, до сих пор спокойно где-то спавшая.
– Собака, называется! – укоризненно сказал ей Маркиз. – Гавкнуть не могла! Чужой человек в дом забрался, а ты спишь, как пьяный сурок!
Джульетта взглянула на Леню с видом оскорбленного достоинства, говоря своим взглядом, что она не какой-нибудь дворовый сторожевой пес, а благородная, породистая декоративная собака, и принялась тщательно вылизывать темно-красную лужу. Маркиз уставился на нее в испуге и прошептал:
– Что ты делаешь? Это же кровь!
– Что с тобой, Ленечка? – заботливо окликнула его Лола.
– Она… Джульетта… она лижет кровь! Человеческую кровь! – В Ленином голосе звучал неподдельный ужас.
– С чего ты взял?
Леня лизнул темно-красную жидкость, которой были забрызганы его лицо и руки, и облегченно расхохотался: все вокруг было залито сладким малиновым вином из разбившейся бутылки.
Человек в черном застонал и пошевельнулся.
Маркиз перекатил его на бок и связал руки куском крепкой бельевой веревки. Затем он снял с него черную шапочку.
Олег Петрович Нестеровский – хотя вряд ли это было его настоящее имя – снова застонал и открыл глаза. Увидев Лолу в сбившемся парике, он удивленно заморгал, словно не веря своим глазам, и хрипло проговорил:
– Это… вы? Вы живы?
– Как видите, – Лола усмехнулась, – сейчас вы тоже будете говорить, что в Ялте удивительно скучно, и предлагать моей собаке кусок ветчины?
Нестеровский скосил глаза на Джульетту и удивленно произнес:
– Кажется, у вас была другая собака…
– Однако за время пути собака могла подрасти, – ответила Лола, – как видите, я помню не только Чехова, но и Маршака.
– И долго вы собираетесь кокетничать? – недовольно оборвал ее Маркиз. – Хочу напомнить тебе, дорогая, что этот обаятельный господин убил как минимум двоих, а нас с тобой не прикончил только по недоразумению. И что его с большим нетерпением дожидаются в отделе по расследованию особо тяжких преступлений.Галактион Галактионович Саянов вызвал в кабинет секретаршу Аллочку.
Девушка появилась на пороге, держа в руках блокнот и ручку. Она преданно уставилась на шефа, ожидая распоряжений. Саянов внимательно разглядывал ее лицо, выдерживая драматическую паузу. По ее бледному, некрасивому лицу пошли красные пятна.
– Я недостаточно хорошо вам платил? – спросил наконец юрист. – Или грубо с вами обращался?
– Нет, Галактион Галактионович, – пискнула секретарша, – что вы, Галактион Галактионович… я очень всем довольна…
– Тогда почему вы предали нашу фирму?
– Я… нет… я ни в чем не виновата… я никого не предавала…
– Да? – саркастически осведомился Саянов и бросил на стол фотографию – холеное, самодовольное мужское лицо.
Аллочка разрыдалась.
– Вы уволены, – сухо проговорил юрист, – и скажите спасибо, что я не передаю вас в руки правосудия!
Глядя вслед выбежавшей из кабинета секретарше, он подумал, правильно ли поступает, выбирая на эту должность некрасивых девушек. Возможно, «кукла Барби» не стала бы такой легкой жертвой самодовольного обольстителя.Ровно в одиннадцать часов в кабинете Галактиона Галактионовича Саянова собралась достаточно пестрая компания.
Собственно говоря, присутствовать на оглашении завещания должны были только супруги Птичкины, как лица напрямую в этом завещании заинтересованные, однако Анфиса Саркисовна настояла на участии в этом мероприятии Нины Евграфовны, с которой она в последнее время совершенно удивительно сблизилась на почве практичного отношения к жизни и попыток удержать легкомысленного Георгия от необдуманных шагов.
Гуля, в свою очередь, потребовал пригласить Маркиза и Лолу, как людей, защитивших его жизнь и интересы и имеющих потому право присутствовать на последнем акте трагедии.
В довершение общей картины в кабинете юриста имели место такие колоритные персонажи, как темпераментная пуделиха Джульетта и любвеобильный чихуа-хуа Пу И. Собак попросту не с кем было оставить, и хотя они явно были неуместны в солидном юридическом офисе, господин Саянов учел важность происходящего события и закрыл глаза на правила этикета, приказав изумленному охраннику пропустить собак в свой кабинет.