Люся Лютикова - Жизнь замечательных детей
В актовом зале собралось около полусотни человек. Компания подобралась разношерстная: пенсионеры, женщины с детьми, студенты и сомнительные личности с мутными глазами. Около стены стоял внушительный ряд стеллажей с готовой продукцией. Какой только плитки здесь не было: однотонная, цветная, с объемными узорами и покрашенная под ковер.
Вошел консультант — серьезный мужчина в добротном костюме и с лицом рабочего, который ударным трудом выбился в мастера. Он сразу расположил к себе публику. Хорошо поставленным голосом консультант углубился в описание достоинств плитки. Оказалось, что вся эта красота сделана из гипса. Плитка производится по уникальной технологии, в результате чего приобретает прочность и водостойкость керамики. Во время этой краткой физико-химической лекции Сергей Геннадьевич ничего не понимал, но внимательно слушал.
Потом показали фильм. Это был 20-минутный ролик, снятый на любительской камере. На экране большого телевизора женщина вдвоем с сыном-подростком изготавливала плитку прямо на кухонном столе. Все выглядело предельно просто: заливаешь в формочку гипс и, пока он застывает, заливаешь следующую порцию. Потом женщина красила готовую плитку в собственной ванной.
Для пущей убедительности консультант прямо в зале слепил несколько образцов. Все выглядело чрезвычайно увлекательно.
Потом перешли к подсчету грядущей прибыли. На производство 1 м 2 плитки необходимо 10 кг гипса. Гипс фирма доставляет на дом по цене 3 рубля за килограмм, а покупает 1 м 2 готовой продукции за 60–90 рублей. Производство 1 м 2 занимает у одного человека примерно 1–2 часа. Лектор подсчитал, что в среднем за 1,5 часа надомник может зарабатывать 30–60 рублей, — при условии, что будет продавать свою продукцию фирме.
Был и другой вариант: самостоятельно реализовывать плитку.
— В этом случае доход зависит только вашей личной предприимчивости, — сказал консультант. — Как видите, плитка высокого качества, никаких проблем с ее реализацией не возникнет. Как договоритесь с покупателем, за такую цену и продадите.
Однако позже выяснилась пикантная деталь: перед началом работы необходимо заплатить. Во-первых, за обязательное обучение на фирме, и это обойдется в 400 рублей. Во-вторых, надо приобрести эксклюзивные полимерные формы для гипса, которые стоят от 700 до 1300 рублей. Формы эти, по словам консультанта, были не простые, а с загадочным напылением, которое и делает гипс таким твердым. Как сказал лектор, оборудование и обучение окупятся после производства 44 квадратных метров плитки.
В конце презентации мужчина пригласил всех желающих на обучение, которое надо было сразу же оплатить. Некоторые из присутствующих, воодушевленные увиденным, потянулись к кошелькам. Кое-кто заодно купил набор формочек.
Сергей Геннадьевич с соседом покидали Дом культуры, полные энтузиазма. Сергей Геннадьевич прихватил несколько образцов плитки, которая была навалена кучей прямо в коридоре. По дороге домой мужчины горячо обсуждали, где взять деньги на обучение и оборудование, в чьей квартире делать плитку, где и как самостоятельно реализовать продукцию…
— А давай сразу на строительный рынок завернем, — предложил сосед. — Приценимся.
— Может быть, сразу договоримся о заказе, — подмигнул Сергей Геннадьевич.
Заехали на рынок, прошлись по торговым рядам. Однако ничего похожего на рынке не было, а продавцы о такой плитке и слыхом не слыхивали. Договориться о заказе не удалось. Мужчины были несколько обескуражены, но духом не упали.
Этим же вечером Сергей Геннадьевич позвонил своему другу-химику, специализирующемуся на силикатах. Тот категорично заявил, что ничего необычного и эксклюзивного в формочках для гипса нет и быть не может: строительный гипс не прилипает почти к любому полимерному материалу. По его мнению, себестоимость каждой формочки составляет никак не выше трех рублей. А фирма «толкает» ее надомникам за 90…
Подобное открытие неприятно поразило Сергея Геннадьевича. Прихватив с собой образцы плитки, он отправился в ближайший магазин строительных материалов. Мужчина был настойчив, потребовал товароведа и сунул ей плитку под нос.
Товаровед, а потом и присоединившийся к ней директор магазина долго изучали Сергея Геннадьевича на предмет «не вызвать ли им скорую психиатрическую помощь». Но, разобравшись что к чему, объяснили:
— Да, такой товар действительно продавался еще на заре перестройки, однако сегодня он никому не интересен.
— Неужели невозможно реализовать эту плитку в Москве и области? — упавшим голосом спросил Сергей Геннадьевич.
— Мужчина, оглянитесь вокруг! — приказала товаровед.
Сергей Геннадьевич оглянулся.
— Что вы видите?
Он видел море керамической плитки. Великолепные образцы из Испании, Италии и Чехии, более скромные — из России и Белоруссии. Любых расцветок, на любой вкус и кошелек. Самодельная и неопрятная на вид плитка из гипса сюда ну просто никак не вписывалась.
— Думаю, вы сами все понимаете, — сказала товаровед.
Окончательно расстроенный Сергей Геннадьевич вернулся домой. Его уже поджидал сосед.
— Я подсчитал! — закричал сосед. — Чтобы зарабатывать хотя бы триста долларов в месяц, надо лепить эту плитку просто с нечеловеческой скоростью! При условии восьмичасового рабочего дня — две плитки в минуту. И потом еще час отмывать квартиру от гипса. Выгоднее податься в негры на сахарную плантацию.
Вот так Сергей Геннадьевич не стал надомником.
Пока я старательно переписывала с его листочка цифры, Сергей Геннадьевич горячился:
— Я пришел в газету, чтобы предостеречь других безработных! Пусть они не платят мошенникам! И вообще, прежде чем выкладывать деньги за любые расходные материалы, следует тщательно проверить, насколько эта затея действительно рентабельна.
Я была полностью согласна с безработным. И от себя могла добавить лишь одно. Если соискателей сгоняют в актовый зал на групповую промывку мозгов, хорошую работу они там не найдут. Призыв «Давай беги сюда! Здесь деньги!» на самом деле означает обратное: из вашего кармана намереваются вытянуть последние сбережения.
Сергей Геннадьевич ушел, чрезвычайно польщенный тем, что его историю внимательно выслушали. А я принялась писать по горячим следам статью. Удивительное дело: обычно в редакции я не могу выдавить из себя ни строчки, меня отвлекает трескотня телефонов и болтовня коллег. Творить я могу только в полнейшей тишине и в одиночестве. Но сейчас я строчила, словно пулемет, слова сами собой складывались в гладкие фразы, от клавиатуры чуть ли не искры летели! Хм, после ежедневного общения с пятью детьми любая, даже самая шумная редакция покажется склепом, в котором замуровали медитирующего йога.
Я полностью ушла в работу и не слышала, как зазвонил телефон на моем столе. Сидящему рядом корректору даже пришлось ткнуть меня ручкой в бок. Я взяла трубку и официальным голосом сказала:
— Лютикова.
— Невский, — в тон мне ответил Алексей и без лишних предисловий перешел сразу к делу: — Клиент не доволен твоей работой. Ты не выполняешь условия сделки.
— Максим тебе сам сказал, что не доволен? — поразилась я. — По-моему, он просто счастлив. У него постоянно улыбка до ушей.
— В том-то все и дело! Малахов мне только что звонил и взахлеб рассказывал, как ему хорошо у вас живется, какие у тебя чудесные дети и как он успел их полюбить.
Мне было необыкновенно приятно это слышать, хотя комплимент, по сути, предназначался моей куме Женьке. У нее действительно очень воспитанные дети. Конечно, как все несовершеннолетние существа, отпрыски производят естественный шумовой фон, однако они не хамят родителям, не огрызаются друг на друга, а за столом никому не подкладывают пукательных подушек. Должно быть, по нынешним временам это большая редкость.
— Так в чем проблема? — спросила я.
— Проблема в том, — медленно, словно для дебила, принялся объяснять Невский, — что Малахов должен чувствовать себя несчастным. Он за это деньги платил, и немалые!
Да, действительно, как-то нехорошо получается…
— А я-то что могу сделать?
— Ты должна вести себя, как жена. Постоянно пилить его, зудеть и действовать на нервы. Одним словом, отравлять жизнь.
— Ой, не знаю… — вздохнула я. — Честно говоря, у меня ведь нет такого опыта. Ты скажи, что я конкретно должна говорить?
— Вот, например, сегодня он приедет домой, а ты ему прямо с порога: «Ты где шлялся, сволочь?» Ну и закати истерику минут на сорок.
— Вообще-то Малахов нигде не шляется. Он сказал, что оставил фирму на заместителей, а сам постоянно сидит дома, играет с детьми или проверяет у них уроки.
— Ну тогда напустись на него: «Чего ты сидишь как истукан? Иди мусор вынеси!» И сунь ему под нос вонючее ведро.
