Алина Лис - К черту моральные принципы
Она была темно-синей, и у нее были тонированные стекла. Этого хватило, чтобы бежать со всех ног как можно дальше.
– А эти мужики в квартире Лаптева сегодня – кто они? Твои сообщники?
– Зачем мне сообщники? – удивился Стас. – Понятия не имею, кто они такие. Конкуренты, наверное. Сашок, когда на покупателя выходил, много старых контактов поднял, могли пойти слухи.
Стас говорил, обращаясь больше к себе, чем ко мне. Я еще во время прошлого нашего разговора обратила внимание, что он как будто забыл о моей неосведомленности. А может, ему просто все равно. Я теперь вне игры – сбитый летчик.
Черта с два! Я сдаваться не собираюсь! И любая информация может помочь…
– На покупателя? То есть он занимался продажей?
– Ну да. И, кстати, очень неплохо обустроил сделку. Полтора миллиона долларов – совсем не кисло.
– Полтора миллиона, по полмиллиона на человека… Кто согласится на полмиллиона, когда можно взять полтора. Так ведь, Стас?
– Я же говорю – все зло в мире из-за денег, – очаровательно улыбнулся убийца.
– Так что это было? Яйца Фаберже? Драгоценности? Золотой горшок Николая Второго?
– Картина, милая. Всего лишь картина.
– А при чем здесь ключ?
Стас поморщился с досадой:
– Это тоже Сашок придумал. Доступ к банковской ячейке будет только при предъявлении трех ключей. Подстраховался, мать его…
– И у тебя только один из них.
– Обижаешь. У меня два.
– Ну да. – Я снова вспомнила про вырванные ногти. – Степан…
– Даже стараться особо не пришлось. Достаточно было пообещать от ногтей перейти к яйцам, – цинично ухмыльнулся он. – Жаль, что не получилось вывести этих неудачников из игры еще в Костроме. Такая хорошая возможность вырисовывалась… Но мне нужен был Лаптев. Его контакты. – Стас мечтательно прикрыл глаза. – Зря я начал тот разговор. Из-за него Сашка и стал меня подозревать: арендовал ячейку, вызвонил тебя с пистолетом на встречу…
– Какой разговор?
– Пытался в Костроме уболтать Лаптева пристукнуть Степку и поделить гонорар на двоих. Не получилось…
– Оно и понятно! Я знаю Лаптева. Он разгильдяй, но не убийца.
– Перевелись нормальные мужики. Остались бабы и слюнтяи.
– А ты себя к нормальным причисляешь? – изумилась я.
– А как же! Я – настоящий джентльмен удачи. С врагами беспощаден, с дамами галантен.
– Вот где подлинное царство куртуазности. – Я демонстративно затрепыхалась, пытаясь высвободить руки.
– Эй, не дергайся! Я тебя предупреждал!
– А, ну да. С дамами галантен, говоришь? – ядовито спросила я.
– Какая ты все-таки язва, – поморщился Стас. – Сашке всегда стервы нравились. С дамами я галантен и нежен, поэтому они меня любят. А ты, дорогуша, давно уже враг, а не дама.
– Я враг?! Да я вообще тебе ничего не сделала!!!
– Ты угрожаешь моей будущей мирной и обеспеченной жизни, значит, враг. Врагов надо уничтожать. Но этим я займусь немного позже. А пока могу вспомнить, что ты дама, и побыть галантным.
Я замолчала, придавленная его эгоцентричной логикой. Какой неимоверный, незамутненный, детский эгоизм! Стас, несомненно, считал себя главной драгоценностью этого мира.
Он допил свой чай, пощупал вторую кружку.
– Чай остыл. Пить будешь?
– Буду.
Мой тюремщик снова присел. Аккуратно придерживая мою голову, поднес чашку. Его лицо было совсем близко. Была бы я Ганнибалом Лектором – впилась бы зубами в нос и откусила на фиг.
Он аккуратно, медленно поил меня, постепенно наклоняя чашку, но не пролить в подобной ситуации ни капли – искусство, которым я не владею. Чай все равно переливался по краям кружки, струйки текли по подбородку и капали на одежду.
– Эх ты, неряха, – почти что с нежностью сказал мой будущий убийца.
Достал салфетку и вытер чайные разводы у меня на подбородке. Боже, какая забота! Я должна плакать от благодарности?
Стас еще раз прошелся салфеткой по моему лицу, потом медленно погладил меня по щеке, провел кончиками пальцев по шее. Стало противно, но я сжала зубы и приказала себе терпеть. Он еще раз провел рукой по щеке, немного манерно вздохнул и вернулся в кресло.
– Скажи, а зачем тебя вообще позвали в долю? – снова подала я голос. – Степан – это понятно, он эту картину нашел. Саша – тоже понятно, он искал покупателя. А ты-то зачем им был нужен?
– Так я же действительно художник, милая, – улыбнулся Стас. – И кстати, очень талантливый. Художник-реставратор. – Он сказал это так, как будто эти слова все объясняли.
Я нахмурилась, пытаясь сообразить, что все это значит, но мысли разбегались. Зато вдруг всплыло в памяти, как пару месяцев назад Лаптев долго и нудно выспрашивал у меня по телефону, не могу ли я как выпускница художественной школы снять более поздний верхний слой краски, не повредив картину, которая под ним. Я, как назло, тогда куда-то опаздывала и вникать в ситуацию не стала. Только ответила Саше, что здесь нужен профессиональный художник-реставратор.
– Картина была замаскирована?! – выдохнула я.
Стас кивнул:
– Удивительно. Стоило тебя привязать, и ты стала гораздо лучше соображать.
Мерзкая подколка, обидная. Особенно обидная, потому что близка к правде.
– Что же ты работаешь на убогой радиостанции, если такой талантливый?
Стас горестно вздохнул, нахмурился, помолчал. Я уже испугалась, что обидела его и нашей задушевной беседе пришел конец. Но он все-таки сказал после паузы:
– Было дело, сглупил по молодости. Нарушил святое правило – не попадаться.
– Значит, ты уже убивал раньше? – вырвалось у меня.
– Нет. – Он поморщился. – Повелся как мальчишка, обещали легкие деньги. Подделал кое-что по мелочи. Естественно, все вылезло…
– И?
– И ничего. У нас круг тесный, все друг друга знают. Реставратором меня теперь только где-нибудь на Камчатке возьмут.
– То есть ты не сидел в тюрьме?
– Бог миловал, – хмыкнул Стас. – Ладно, хватит о грехах моей молодости. Лучше спроси о чем-нибудь более актуальном.
– Это ты мою квартиру вскрыл?
– Я.
– Зачем? Устроил такой погром, теперь неделю убираться. Ведь даже не украл ничего!
– Черт знает. От отчаяния. У Лаптева в квартире ничего не нашлось. Узнал, где живет его бывшая – думал, может, ключ у нее. Только время зря потерял.
– А кто потом, после тебя приходил – не знаешь?
– Не-а. Это не ко мне, солнышко.
– А про то, что к другу в гости на «Петровско-Разумовскую» ездил, ты тоже наврал?
– Разумеется. Хотел снова у Лаптева пошарить. Говорю же, твое появление – как дар свыше. Теперь я точно уверен, что все получится. Просто не может не получиться. Кстати, еще раз спасибо.
Я сжала зубы в ярости. Его подчеркнутая любезность и доброжелательность бесили неимоверно.
Мы опять помолчали. Потом я решила все-таки попытаться.
– Стас, – жалобно начала я. – Послушай, мне совсем не хочется умирать.
– Догадываюсь. Извини, ничем не могу помочь. Кто тебя просил лезть во все это?
– Я могу дать тебе любое честное слово, любую клятву, что оставлю тебя в покое. Ну подумай немного – кто мне поверит в полиции, если я с такой невероятной историей приду? Понимаешь, Стас, мне ведь просто интересно было разгадать загадку! – Я говорила, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально убедительно. Я умоляла, обещала, клялась, приводила разумные и неразумные аргументы. Господи, да я и сама себе верила в эти минуты!
Стас слушал, и на лице его расплывалась ухмылка. Наконец я иссякла и замолчала под его взглядом.
– Извини, дорогая, – мягко, даже задушевно сказал этот подонок. – Я не могу рисковать. Сейчас ты зависишь от меня и готова пообещать что угодно. А завтра выспишься и решишь отомстить. Уж я-то знаю. Сам такой. Но обещаю сделать это безболезненно, если будешь пай-девочкой.
Я прикрыла глаза. Вот и все. Ничего не изменить, не вернуть, не поправить. В лучшем случае я умру тихо и без мучений.
Требовательно запищал ноутбук Лаптева на столе, и Стас тут же забыл о моем существовании. Он что-то торопливо набирал на клавиатуре, вынимал и вставлял диски, тихо матерился сквозь зубы. Я наблюдала за его суетливыми движениями с легкой апатией. Как все глупо… Сейчас он будет читать документы Лаптева. Скорее всего, ничего не найдет, я слабо верила, что Саша стал бы заносить такую информацию в компьютер – не настолько у него с памятью плохо было. Потом придет моя очередь. Я расскажу все, что знаю и даже чего не знаю… А потом…
Господи, у меня был шанс, пока мы болтали! А я истратила его на выяснение никому не нужных подробностей. С другой стороны: что, ну что я могла сделать?!
А ведь могла! Кое-что могла… Хотя бы попытаться стоило. Ну почему хорошие мысли всегда приходят так поздно?!
Как оказалось, еще не поздно.
* * *Стас чиркнул зажигалкой и опять откинулся в кресле. Первый раунд закончился со счетом «один – ноль» в пользу ноутбука. Компьютер по-прежнему негромко шуршал на столе, а вот убийца стал проявлять признаки нетерпения и недовольства. Я подождала, пока он докурит сигарету до конца и успокоится. Чтобы план сработал, мой тюремщик должен быть расслаблен и благожелателен.
