Корсон Хиршфельд - Скандальная мумия
– Гудини?
– Мистер Мозес?
Он балансировал на грани забытья: только что ему снилось, что он бежит по высокой траве, а Гудини рядом.
– Мистер Мозес?
Ангелица. Значит, он на небе.
Шики открыл глаза. Она была облачена в белое, золотые волосы горели на солнце ореолом. Он закрыл глаза, услышал собственные слова:
– Оботрите меня губкой.
– Шалун! – Она нежно потрепала его по подбородку. – Кто бы подумал, что мужчина в бессознательном состоянии…
– Сестра, он пришел в себя?
Шики дернулся на низкий мужской голос. Бог. Несомненно, пришел покарать его за… за что? За что-то такое, что он сделал или чего не сделал.
– Прости меня, Бог, – сказал он, не открывая глаз, но сейчас уже нарочно, не желая смотреть Богу в лицо.
Бог щелкнул пальцами. Шики открыл глаза. Бог был одет в блейзер из верблюжьей шерсти, нежно-голубой, в хлопчатобумажную рубашку, застегнутую сверху донизу, и ярко-синий галстук с канарейками Твитти из мультика. В руках Бог держал папку.
Твитти с их большими глазами Шики принял за демонов, зажмурился и дернулся в сторону, почувствовал резкий рывок и боль в тыльной стороне руки. Снова открыв глаза, он увидел пластиковую трубку, выходящую из-под полоски пластыря на руке и ведущую к прозрачному пакету, висящему на крючке из нержавеющей стали. Вместо «ролекса» на запястье болтался дешевый пластиковый браслет с надписью от руки. Шики хотел поднять голову и взглянуть, но голова была тяжелой. Ангелица подсунула прохладную руку ему под затылок, подложила подушку поудобнее и отодвинулась, давая смотреть. Он услышал жужжание, пощелкивание, и голова приподнялась, потому что спина согнулась в поясе. Оказалось, что он одет в тонкую хлопковую нижнюю рубаху бледно-зеленого цвета и лежит в изогнутой кровати. Ноги босы. Провода уходят от груди куда-то за голову.
Что за черт?
Бог сел на край кровати и приподнял ногу Шики под колено. Постучал ниже коленной чашечки молотком с резиновыми кончиками. Шики увидел, как дернулась голень.
– Рефлексы в норме, – сказал Бог.
Потом приподнял на Шики рубашку и кольнул в бедро чем-то острым.
– Ой!
– Почувствовали? Хорошо. А в остальном мы как, мистер Мозес? Попробуйте поднять руку.
Мозес? Бог его с кем-то спутал. Неудивительно, что его пустили на небо.
Шики смотрел, как поднимается его рука по команде Бога, как сгибаются пальцы. Он поднял другую руку, покрутил ступнями.
– Отлично. Вы знаете, где находитесь?
– На небесах?
Бог засмеялся. Ангелица погладила Шики по лбу, наклонилась ближе и шепнула:
– Вы в больнице.
– В больнице? Опять на земле?
– Именно так, – сказала она. – Если назвать это землей. Вы в Лас-Вегасе.
– В Вегасе…
– Вспоминаете? – спросил Бог.
– Гм… нет.
– Помните, как вас зовут?
– Сейчас… минутку… да… Дун. Шики, Шикльтон Дун. Преподобный Шикльтон Дун.
Поздно, не сообразил. Надо было держать язык за зубами.
– Значит, вы не Мозес. Как, говорите? Дун? – Бог отметил что-то у себя в блокноте, но вместо того чтобы щелкнуть пальцами и отправить Шики вниз, он сказал: – Так, начало хорошее. И вы живете…
– Гм… Теннесси, Гатлинбург.
Бог продолжал игру в двадцать вопросов:
– Значит, священник? И с кем нам связаться, чтобы сообщить, что у вас все в порядке?
– С женой… нет, с матерью… нет, я сам позвоню. А почему я здесь? Что случилось?
– Это был бы мой следующий вопрос. Я вам должен сказать, преподобный Дун, что вы везунчик.
– Я?
– Конечно. Вы были в коме. Слыхали вы когда-нибудь слово «рогипнол»?
Шики промямлил «нет».
– Это лекарство такое. Флунитразепам, из бензодиазепинов. Детки его называют «крыша». Еще называют его наркотиком изнасилования на свидании. Кто-то вам дал опасную дозу, такую, что…
– Изнасилование?
Шики подскочил, повернулся набок, провел рукой по щели сзади, ощупывая.
Бог взял его за руку и уложил опять на спину:
– Нет, нет. Вас тщательно осмотрели, никаких признаков насилия нет. Похоже…
В дверь настойчиво постучали.
– Они пришли, – сказала ангелица.
Бог постучал ручкой по блокноту.
– Я думаю, он вполне в состоянии с ними говорить, хотя визит все же преждевременный. Я останусь здесь, чтобы они были кратки.
И он снова обратился к Шики:
– К вам посетители. У них есть несколько вопросов, хотят выяснить, что с вами случилось. И у них, несомненно, есть информация, которая поможет вам вспомнить. Вы готовы с ними говорить?
– Да, наверное.
Сестра открыла дверь, и вошли трое – не улыбался ни один. Первый был коротко стрижен, из-под заношенного клетчатого спортивного пиджака выступало внушительное пузо. Свободный вязаный галстук висел косо, и концы его были сколоты брелоком в виде пары миниатюрных наручников. Второй – может быть, бывший морской пехотинец – с волосами, выкрашенными в неестественно черный цвет и подстриженными почти под ноль, был одет в кричаще-желтый спортивный пиджак, обтягивающий мускулистые плечи. На кармане пиджака была вышита эмблема с кривым ятаганом, разрубающим стебель четырехлистного клевера, и зеленая надпись: «Кабул вандерленд». Третий, возраста за шестьдесят, был высок и тощ, подстрижен у дорогого парикмахера, с благородной сединой на висках. Одет он был в тысячедолларовый серый полотняный костюм поверх шелковой розоватой футболки.
Открыл беседу доктор обращением к вошедшим:
– Наш пациент в сознании. Он в хорошей физической форме, хотя в памяти имеются вполне понятные провалы. Он из Гатлинбурга в Теннесси, и теперь мы знаем его настоящее имя… – он заглянул в блокнот, -…Шикльтон Дун. Он священник. Вот все, что мы знаем. Преподобный Дун готов ответить на ваши вопросы, но не утомляйте его, джентльмены.
– Священник, – сказал мужчина в желтом пиджаке. – Это объясняет липовую кликуху. – Он улыбнулся своему спутнику в клетчатом пиджаке. – Зарегистрировался под именем Мозес.
Клетчатый испустил смешок:
– И чего он не остановился в «Луксоре»?
– Хорошо сказано, Крип, – ответил желтый пиджак. Мужчина в дорогом костюме просто кивнул.
– Вы приехали в оплаченный тур из Ноксвиля, – продолжал клетчатый. – После вашего прибытия казней египетских было не более обычного, и не поступало сообщений, что Моисей пропал в пустыне. – Снова смешок. – Люди, оформлявшие поездку, ничего о вас не знают. Никаких документов при вас не было.
Человек в костюме добавил с примиряющей улыбкой:
– Не то чтобы нас смущало, что вы скрываете свою личность, сэр. В конце концов, вы же священнослужитель. Многие наши клиенты предпочитают приезжать инкогнито. – Он повернулся к человеку в желтом пиджаке: – Я верно говорю, Томми?
Томми в желтом пиджаке кивнул.
– Я детектив Криппен, полиция Лас-Вегаса, – сказал клетчатый.
– А что я такого сделал? – встревожился Шики Дун.
Костюм всплеснул руками:
– Да что вы, сэр… то есть преподобный.
Детектив Криппен добавил:
– Мы прогнали ваши отпечатки пальцев, хотели идентифицировать вас. Ничего. Nada. И, как я уже сказал, ни одного пропавшего Мозеса.
– Что мы хотели бы узнать, – сказал человек в костюме, – так это кто с вами такое сделал. И почему. Я – мистер Ласситер, управляющий «Кабул вандерленд», – добавил он. Наклонившись к постели, он двумя руками коротко сжал свободную руку Шики и тут же уронил ее на кровать. – Мой спутник в желтом блейзере – это Томми Романо, наш начальник службы безопасности. Позвольте мне сказать, что мы рады видеть вас в таком добром здравии. Мы ведь волновались, не правда ли, джентльмены?
– Это да, – подтвердил Романо, начальник службы безопасности.
– Уж точно, – добавил детектив Криппен и сказал: – Может, расскажете нам, что помните до того… ну, до того, как оказались в таком состоянии?
– Ничего. Вообще ничего не помню. Кроме… Вегаса. Вроде как помню… нет, ничего. Погодите – «Кабул вандерленд»? Да, большой номер, горячая ванна, вид на Стрип… извините, ничего больше не помню.
Угольки памяти начинали разгораться, Шики вспомнил дым сигары, игру в покер. Высокие ставки. Римский центурион что-то говорит в рукоять копья. Резкая боль в большом пальце ноги. Туфли… туфли? Он уставился на свои босые ноги.
– Томми, – сказал мистер Ласситер из «Вандерленда». – Сообщите мистеру Дуну, что нам известно.
Шеф безопасности ткнул носком ботинка в пол, явно не одобряя такого предложения.
– Все рассказать?
– Разумеется. Я хочу закончить с этим как можно раньше. Сегодня. Сейчас. – Ласситер посмотрел на часы – инкрустированные бриллиантами «Пьяже» с циферблатом из ляпис-лазури. – Уверен, что и преподобному Дуну это тоже будет приятно.
Шики заметил этот взгляд на запястье и вспомнил свой «ролекс» – часы, которыми хвастался после своего первого – единственного – крупного выигрыша в Вегасе.
– У меня были на руке часы, когда меня сюда привезли?
