Дарья Калинина - Когда соблазняет женщина
Но как увязать, что при всем при этом дома Сергей Юльевич еще имел отношения и с Катериной?
– Странная история, – пожала плечами Мариша. – Вы не находите?
А дома их поджидала очередная драма. Как известно, сколько веревочке ни виться, а конец найдется. Вот и Гена следил за женой и выследил все-таки Симу. Застукал ее на месте преступления. Теперь Сима сидела вся зареванная, под глазом у нее наливался синяк, а Гена, потрясая сжатыми кулаками, метался по кухне и вопил:
– Не держите меня, я ее все равно прибью!
– Гена, не надо. Я ни в чем перед тобой не виновата, – плакала в ответ Сима.
– Почему ты не веришь жене? – заступилась за дочь Раиса Михайловна, да только сделала еще хуже.
Гена подскочил на месте, потом гневным жестом сшиб на пол все медные сковородки, красиво развешанные по темно-зеленому со светлыми прожилками кафелю, и дико завопил:
– Да потому что я застукал вашу дочь, мою жену, нашу общую шалаву с каким-то мужиком.
– Гена, это не то, что ты думаешь! – закричала Сима.
– А что? Что я должен думать?
– Это другое.
– Кто этот мужик?
– Я не могу тебе назвать его имя.
– Вот видите! – торжествующе закричал Гена, обращаясь почему-то к своей теще. – Она не может!
– Я тебе не изменяю, – твердила Сима.
– Кто этот мужик? Твой любовник?
– Нет.
– А чего же тогда он сразу же дал деру, когда меня увидел?
– Геночка, ты так кричал. Он испугался.
– И правильно, что испугался. А ты не должна его выгораживать. Говори, кто он?! Ну! Живо!
И Гена снова подступился к жене. На защиту Симы встали Раиса Михайловна и мать Катерины, которая прижилась в доме и явно не собиралась отсюда никуда уезжать, пока здесь имелись еще кое-какие запасы спиртного.
– Ишь, с кулаками он лезет! – кричала эта тетка. – Щас как самого-то тресну!
И в доказательство того, что она не шутит, тетка схватила швабру, которой и принялась тыкать в Гену. Раиса Михайловна, воодушевленная примером приятельницы, тоже вооружилась. Она схватила одну из упавших сковородок и начала размахивать ею, норовя огреть зятя по макушке. Перед лицом численно превосходящего противника Гена отступил в угол. Но не сдался.
– Что у тебя с этим мужиком? – кричал он жене. – Сима! Скажи мне! Умоляю! Ты стала женщиной легкого поведения?
– Я верна тебе!
– А что у тебя с этим мужчиной?
– Я помогаю ему в одном деле.
– В каком? Помогаешь ему излечиться от импотенции?!
– Гена, – снова заплакала Сима, – ну почему у тебя все мысли только об одном?
– А о чем я должен думать? Ты же мне ничего не рассказываешь! Сначала убегаешь из дома по ночам, потом врешь, что никуда не ходила, а сегодня я тебя застукал с посторонним мужчиной, который при виде меня испугался и убежал. Вывод ясен! Ты мне изменяешь. И это был твой любовник!
Вообще-то Мариша не была поклонницей рукопашных схваток между супругами. Конечно, они со Смайлом тоже дрались. Швыряли друг в друга различные предметы. Но это ведь было совсем другое. Кулаками, да еще по лицу муж ее никогда не лупил. Хотя Мариша отдавала себе отчет, что иной раз и мог бы, так она его доводила своими выходками.
Но Сима-то какова! Изменяла своему мужу! Завела любовника. Под носом у мужа шастала к нему по ночам. И зачем ей это было нужно? Ведь с мужем у них была полная идиллия.
– Погоди, Гена, – вмешалась Мариша. – Тут что-то не то. Всем в доме известно, что Сима тебя любит.
– Люблю, люблю!
– Значит, ты должен ее выслушать.
– Да я готов! Но она ведь ничего не говорит!
Мариша вопросительно посмотрела на перепуганную и заплаканную горничную:
– Сима? Ты нам скажешь? Кто этот человек? И что тебя с ним связывает?
– Я не могу. Это не моя тайна!
– А чья?
– Не моя! Но у меня с этим мужчиной ничего не было. Не верите? Погодите! Вот Игнат из больницы выйдет, он подтвердит.
Гена аж взвился.
– И твой братец тоже в этом участвует?! А-а-а! Теперь я все понял! Когда вы с ним уезжали якобы по магазинам, на самом деле Игнат возил тебя к любовнику. На квартиру. И вы там с ним трахались! Словно блудливые кошки!
Глаза у Гены налились кровью. И Мариша очень некстати снова вспомнила те продолговатые, похожие на могилы ямы, которые Гена копал по ночам в саду. А что, если это не первый случай? Что, если ревнивый Гена выслеживает и убивает любовников жены? Или тех людей, которых он считает ее любовниками? А потом что? А потом он закапывает их трупы в саду Сергея Юльевича?
Сначала убил хозяина. Потом Сергея. А Катерину? Катерину-то за что? Да нет, чушь какая-то. До сих пор Гена и Сима производили со стороны впечатление счастливой супружеской пары. Только сейчас что-то нашло на Симу. Ну а Гена уж отреагировал, как и полагается всякому порядочному мужу.
Тем временем Сима до того доревелась, что начала страшно икать, пугая бедного Апаша, заглянувшего на кухню в поисках вкусненького. Но вместо вкусненького он услышал непрерывное «Ы-к! Ы-к! Ы-к!». Апаш струсил. Прижал уши к голове и, быстро пятясь задом, постарался убраться из кухни. Раиса Михайловна и мать Катерины кинулись к Симе, окончательно отогнав Гену в сторону.
– Иди, иди! Ревнивец! Довел жену, теперь радуйся!
Гена радоваться не спешил. И даже, напротив, был очень зол и пообещал, что с Симой он еще разберется.
– Не все же время вы возле нее торчать будете! – злобно буркнул он и вышел из кухни.
Мариша с Аленой тут же кинулись к Симе, надеясь, что в отсутствие мужа она признается им, кто был тот человек, с которым ее застукал Гена. Ничуть не бывало. Сима разговорчивей не стала. И все так же упрямо трясла головой, отказываясь объяснить, с кем была этим вечером.
– Не могу! Не могу! Не могу! – твердила она. – Это не моя тайна! Не могу, не спрашивайте.
И лишь когда потерявшая всякое терпение Раиса Михайловна прикрикнула на нее, Сима не выдержала и выпалила прямо в лицо матери:
– Вот ты меня ругаешь, а потом благодарить будешь! Не для самой себя, ради всех нас стараюсь!
И все. На этом ее откровенность окончательно и бесповоротно иссякла.
Ужина в этот день дома не предвиделось. До того ли всем было, если Раиса Михайловна занималась тем, что защищала дочь от взбесившегося Гены. А тот ходил кругами возле дома и злобно рычал, так что пугал даже Апаша. Тот забился в свою будку, и наружу выглядывал только большой круглый и очень изумленный глаз. Пес недоумевал. Привычная жизнь летела в тартарары. И он решительно не понимал, как все будет дальше. И кто станет его кормить.
Ольга с матерью тоже куда-то уехали. И совершенно неожиданно для подруг их пригласил на ужин Владимир.
– Чего дома сидеть? – пожал он плечами. – Время еще только десятый час. Поехали, я знаю замечательное местечко, где нам подадут свежих лобстеров с черной икрой.
Лобстеров подруги не хотели. Но Володька обладал умением настаивать на своем.
– Вам же будет лучше! – уверял он подруг. – Вкуснейшая вещь!
– И очень дорогая, – буркнула Алена, сверившись с ресторанным меню. – Ну и цены в этом ресторане!
– Пора тебе привыкать к новой роскошной жизни.
– Один лобстер тут стоит столько, сколько зарабатывает хороший работник в месяц! – не могла успокоиться Алена.
– Зато ты получишь от еды истинное наслаждение!
– Знаешь, я тебе открою один секрет, – прищурившись, сказала ему Алена. – Любая еда покажется тебе слаще сахара, если только ты предварительно хорошенько проголодаешься. Когда я приходила домой после суток, то мне даже холодная вареная картошка казалась манной небесной.
– Б-р! – передернулся Владимир. – Не ел, не знаю.
– А ты попробуй!
– Но тебе-то, я так понимаю, теперь нет необходимости питаться одной картошкой? Ты унаследовала от нашего отца миллионы долларов. Неужели тебе жаль нескольких тысяч на еду?
– Нескольких десятков тысяч, – скрупулезно поправила его Алена, любившая во всем точность. – И кто платит за ужин? Ты?
– С какой стати? – растерялся Володька.
– Это ты нас пригласил. Кто приглашает, тот обычно и платит.
– Но у меня нет денег.
Алена скривилась.
– Нет денег, нечего шиковать. Приучайся жить по средствам.
Владимир явно был в шоке.
– Ладно тебе! – произнес он наконец. – У меня праздник. Надо же его отпраздновать как следует.
– И что за праздник?
– Я разобрался со своими долгами!
– Расплатился?
– Разобрался. Засадил кредитора за решетку.
В голове у Мариши что-то щелкнуло.
– Ах ты, паршивец! – зашипела она на парня. – Это из-за тебя меня чуть не убило взрывом, а потом едва не придавило насмерть креслом?
