Дарья Донцова - Али-Баба и сорок разбойниц
Я вышел из кабинета. Ну почему у нас считается, что педагогом и психологом может стать любой человек? Поверьте, это совсем не так. Науку психологию следует изучать по меньшей мере пять лет. В Московском государственном университете есть факультет психологии, где готовят дипломированных специалистов. Учат там очень многим предметам, поступить туда трудно, огромный конкурс, но еще сложнее пройти весь курс до конца. Преподаватели не дадут вам пощады, лентяев и дураков в этом учебном заведении не любят. Но уж если вы в конце концов получили заветные «корочки», то будете с распростертыми объятиями приняты во всем мире. Диплом факультета психологии МГУ вызывает уважение в Европе, Америке, Азии и на Ближнем Востоке. Кстати, походя дам небольшой совет. Коли вы собрались на прием к психотерапевту или хотите узнать, каким образом можно справиться с неуправляемым подростком, сначала попросите у специалиста, в кабинет которого вошли, бумагу о его образовании. Увидите надпись «МГУ, психфак» — смело доверяйтесь такому человеку. Но упаси вас бог иметь дело с тем, кто демонстрирует свидетельство об окончании курсов «Практической прикладной психологии, биоэнергетики и магического искусства». Бегите от этого «душеведа» как можно дальше, его советы принесут вам лишь вред. И помните, хороший специалист никогда не станет решать за вас проблему, но он сделает все для того, чтобы пациент решил ее сам. Грамотный психолог способен перевернуть вашу жизнь, и вы из злобного неудачника или опустившегося алкоголика превратитесь в успешного человека. Психология — великая наука, но, к сожалению, сейчас вокруг нее развелось много шарлатанов, недоучек и попросту ненормальных.
Я добрался до «Голубого солнца» за два часа. Попал во все возможные и невозможные пробки. Случаются дни, когда вся Москва стоит. Вот сегодня! Плотные орды машин продвигались вперед со скоростью ленивца. То и дело приходилось объезжать места аварий. Добравшись до места, я увидел симпатичный двухэтажный домик, похожий на типовой детский сад. Снаружи здание было выкрашено в нежно-синий цвет, внутри оно нисколько не напоминало муниципальное заведение.
Сразу за входной дверью открывался просторный холл с кожаной мебелью. На полу лежал ковер цвета весеннего неба, стены украшали картины, на мой взгляд, откровенная мазня неумелого художника, заключенная в дорогие рамы. Слева виднелась стойка, за ней восседала дама, одетая в голубой халат. Я подошел к администратору и увидел бейджик «Полина».
Она приветливо улыбнулась:
— Вы к нам?
Я смущенно кашлянул и сказал:
— Видите ли, я психолог, Аристарх…
— Вы Иван Павлович? — оживилась Полина.
— Да.
— Ждем вас не дождемся, — затараторила она. — К сожалению, наш главный врач вынуждена была отъехать, но Ираида Сергеевна велела мне встретить вас, как родного, все показать, а уж финансовые вопросы вы решите с ней. Ираида Сергеевна непременно будет. Я вас тут жду!
— Извините, если я опоздал, пробки страшные, только к обеду и доехал.
— Вы на машине? — оживилась Полина. — И где вы ее оставили?
— Перед входом.
Полина схватила с конторки брелок.
— Не надо на шоссе бросать, еще помнут, откройте ворота и заезжайте во двор, наши сотрудники там паркуются. Вот пока служебным ключом воспользуйтесь, а на недельке мы вам личный сделаем. Это очень удобно, подъехали, на кнопочку нажали, створки сами и распахнулись, выходить не надо…
Я терпеливо выслушал инструкцию по управлению автоматическими воротами. Ну не объяснять же приветливой Полине, что я каждый день пользуюсь такими, заезжая и выезжая из гаража. Впрочем, в одном она права: бросать «Мерседес» без присмотра не следует.
Я въехал во двор и оглядел длинный ряд сверкающих иномарок. Однако, похоже, сотрудники тут совсем неплохо зарабатывают. Ни единой российской модели. «Пежо-406», «Нексия», «Форд-Ка», третья модель «БМВ», все машины, похоже, были новыми.
— Значит, так, — оживленно говорила Полина, ведя меня по длинному коридору, стены которого тоже были увешаны нелепой мазней, — у нас тут учебные классы. Смотрите.
Она распахнула дверь. Несколько человек, сидевших кругом, повернули головы. Более разношерстной компании я еще не встречал. Мальчик лет восьми, юноша призывного возраста, женщина моих лет и девушка, скорей всего, справившая недавно двадцатипятилетие. В центре сидела дама в синем халате.
— Простите, Валентина Михайловна, — извинилась Полина, — вот я нашему новому психологу здание показываю. Тут, Иван Павлович, кабинет математики.
— Добрый день, — кивнула преподавательница и спросила учеников: — Как мы поприветствуем гостей?
— Здравствуйте, — прозвучал нестройный хор голосов.
— Психолог нам очень нужен, — улыбнулась Валентина Михайловна, — работы непочатый край. К тому же хорошо, что вы мужчина, здесь, к сожалению, лиц сильного пола не так уж много!
— А я умею писать цифры, — неожиданно сказала одна ученица, женщина моих лет, — и еще считаю до десяти. Раз, два… Ну как? Я молодец?
Мое сердце кольнула жалость. Несчастная была хорошо одета, вся в золотых украшениях. Кто-то очень любил это почти лишенное разума существо и очень, видно, страдал, глядя в ее безмятежные пустые глаза.
— Ну как? — повторила больная. — Хорошо у меня получается?
— Просто великолепно, — ответил я, — не всякий сумеет так ловко сосчитать до десяти. Это сложно, но вы освоили математику!
Женщина счастливо засмеялась.
— Ну, пока мы не совсем все знаем, — подняла вверх палец Валентина Михайловна, — сейчас начнем сложение проходить!
— Они справятся, — улыбнулся я, — сразу видно, что они имеют склонность к точным наукам.
Больные радостно зашептались, Валентина Михайловна постучала карандашом по столу.
— Ну-ну, не станем отвлекаться. Вас пока авансом похвалили.
Мы вышли в коридор.
— Психолога всегда видно, — вздохнула Полина, — я очень жалею, что у меня нет соответствующего образования, оно бы не помешало!
Непринужденно болтая, мы двигались по бесконечному коридору. Моя спутница постоянно распахивала двери, и я увидел все классы, зал, где занимались спортом, студию, в которой стояли мольберты, кружок вышивки, вязания и макраме…
Тут имелся даже зооуголок, а в подвале находились великолепно оборудованный тренажерный зал и бассейн.
— Сколько же стоит содержание у вас пациента? — полюбопытствовал я, когда мы вернулись к рецепшен.
Полина вздохнула:
— По-разному. В зависимости от того, чего вы хотите! Приходит человек на весь день или просто посещает одно занятие, нужен ли ему логопед и психолог. Есть люди, практически здоровые, с легкими отклонениями. Лика Кустова, например, она закончила десять классов самостоятельно. Вполне компенсированная, сама приходит, сама уходит, может на следующий год даже пойти работать, ну найти что-то спокойное. Она бы могла книжки выдавать в детской библиотеке, Лика очень малышей любит. Мы добиваемся хороших результатов, позанимается человек год-другой и становится адекватным.
— К сожалению, не всем по карману подобное заведение, — подначил я ее, — в социальных интернатах совсем другие условия.
— Там ужасно! — закивала Полина. — Хотите чайку?
Я кивнул и был препровожден в столовую, где получил великолепно заваренный чай и сладкое печенье.
— Про государственные интернаты, — бодро продолжила тему Полина, — лучше и не вспоминать. У нас есть еще один корпус, чуть подальше в лесу, там стационар находится. Так вот, Ираида Сергеевна, щедрой души человек, педагог и врач от бога, привозит туда бедолаг, находящихся на муниципальном обеспечении. На них страшно смотреть! Если и был разум, его выбили из бедолаги! Они пугаются постельного белья, норовят лечь спать без подушки и одеяла! А как едят! Господи, у меня слезы текут! Несчастные люди, ни перед кем ни в чем не виноватые! Никому не нужные! Они ни в какое сравнение не идут с нашим, так сказать, коренным населением. И знаете что?
— Что? — эхом отозвался я.
— Стоит им у нас в нормальных условиях провести пару месяцев, как прогресс налицо, — заявила Полина.
— Но зачем ваша Ираида Сергеевна берет к себе тех, кто не может заплатить ни копейки?
Полина улыбнулась:
— Более того, наша главврач подбирает обездоленных, тех, у кого нет родственников, или они давно забыли про несчастного.
— Ну в интернат-то небось отдают близких только малопорядочные люди, — вырвалось у меня.
— Не скажите, — покачала головой Полина, — всякое случается. Вот Лиза Федькина, ее мама с бабушкой воспитывали, девочка дебильная, очень тяжелая, неадекватная, немотивированно агрессивная, представляете, какой букет?
Я кивнул:
— Несладко, наверное, ее родным пришлось.
Полина схватила чайник и с сожалением произнесла:
