За любые деньги… - Алексей Николаевич Котов
– Подожди, не кричи, Лора. Итак, ты знаешь, где клад?
– Я уже говорила об этом.
– А где тело Уэсли?
– На нашем городском кладбище. Ты можешь легко откопать его, правда, я не гарантирую, что труп хорошо сохранился.
– Прежде чем сунуться в Змеиное ущелье, я возможно сделаю это. А какую сумму называл Уэсли?
Лора пожала плечами.
– Он произнес только два слова « мои деньги».
– Странно…
– Что же тут странного? Уэсли больше бредил и только три или четыре раза приходил в себя так, что мог отличить меня от очередного адского привидения. Эти репетиции ухода на тот свет страшно затянулись, и меня уже тошнило от них. Ты ведь сам знаешь, сколько натворил Уэсли.
– Подожди! Ты говорила, что те двое неизвестных ребят бросили его у тебя?
– Ну и что?
– А то, что никто из ребят Уэсли не отказался бы от его денег.
Лора задумалась. Ее взгляд потух, а на лбу и щеках обозначились морщины.
– Слушай, Эндрю, ведь сам дьявол не разберет этих бандитов, – в конце концов, сказала она. – Я не знаю, о чем договорился Уэсли со своими ребятами до того, как он оказался у меня дома.
– Ты хочешь сказать, что бандиты честно, – Эндрю Грей с кривой усмешкой подчеркнул слово «честно», – поделили деньги между собой?
– А почему бы и нет, если они спрятали деньги до того, как их положили мордами в грязь, когда они пытались выбраться из Змеиного ущелья? Тогда Уэсли не был ранен, а спорить с ним никогда не было охотников. Он мог спрятать свои деньги уходить налегке. Про остальных я ничего не знаю. Кстати, сколько человек было тогда в банде Уэсли?
– Шестеро.
– Пятьдесят тысяч на шесть… – Лора подняла глаза к потолку и принялась шевелить губами. – Восемь… остается еще две тысячи… Значит, примерно по восемь триста на брата. Но, конечно, Уэсли отгреб себе больше.
– А сколько собираешься отгрести себе ты, Лора?
– Пару тысяч, не меньше, – быстро ответила та.
Мэр хитро прищурился:
– А не многовато ли будет за обыкновенный донос?
Лора взяла в руки стакан, задумчиво взвесила его на руке и с удивительной ловкостью запустила им в Эндрю.
– Сам ты иуда! – закричала она. – Это ты всегда доносил на всех, а не я. Я рассказала о мертвом Уэсли, а ты, тогда, двадцать лет назад, сдал Хиггинса и Блейка всего за двести долларов, а потом вложил их в свою избирательную компанию здесь, в Форт-Стоктоне.
Пытаясь увернуться от брошенного в лицо стакана, старик-мэр невольно потянулся к кольту в приоткрытом ящике стола. Лора заметила это легкое движения и, привстав, резко двинула стол от себя всем телом. Ящик уперся в живот мера и, закрываясь, сжал руку Эндрю как капкан.
Лора наклонила к застывшему мэру красное от гнева лицо.
– А еще ты застрелил Майкла Хедли в спину, – глаза Лоры вдруг повлажнели. – Помнишь?!.. Ты сдал это не из-за денег, а потому что всегда завидовал его удачам. Ты называл Майкла своим другом, он верил тебе, а ты его предал. Знаешь, чему я удивлена больше всего?.. Оказывается, для тебя все-таки есть еще что-то в жизни, что сильнее денег. Пусть это только зависть, но для такой шелудивой и холодной овцы без мозгов, как ты, зависть это то, что делает тебя похожим на человека.
Эндрю Грей испугался. Страх был противным, потным и плотным, как кусок старой ваты. На какое-то мгновение он почувствовал щиплющий ноздри дым костра, запах свежее испеченного мяса и увидел широкоплечую фигуру на берегу мелководной реки. Майкл Хедли стоял к нему спиной и швырял камешки. Они забавно прыгали по воде, но все-таки не достигали не такого уж далекого, противоположенного берега реки.
«Убью!.. – решил про себя старик, с ужасом глядя в широко распахнутые, полубезумные глаза Лоры Уайт. – Будь ты проклята, гадина!»
– Ты слышишь меня, Эндрю? – склонившееся лицо Лоры едва не коснулось потного лба Эндрю Грея.
– Слышу. Отойди от стола и, пожалуйста, отпусти мою руку, – глухо отозвался старый мэр. – Я согласен, что нам с тобой глупо ссориться по пустякам… – мэр запнулся и быстро добавил: – Я имею в виду те две тысячи, о которых ты говорила.
Лора отвернулась. Она встала, отошла от стола и едва ли не полминуты смотрела в окно. В это время Эндрю Грей с тоской разглядывал свой кольт. Тогда, двадцать три года, назад на берегу мелководной речушки пуля ударила Майкла Хедли в спину, когда тот начал поворачиваться лицом к своему другу. Время не властно над человеческими привычками и когда Лора Уайт стала так же медленно поворачиваться к столу, Эндрю Грей, едва не схватил кольт. Только диким напряжением воли, ему удалось удержать руку.
«Нельзя, – сказал он про себя. – Здесь нельзя. Вспомни о дочери».
Алан Спенсер был прав. Правда жизни – черт бы ее побрал! – пусть даже если она приукрашена кружевами, любовью и другими разноцветными бирюльками, никогда не сможет стать ни открытой, ни честной.
«Как Лора обо всем узнала, а главное, почему так долго помнила и молчала? – продолжал размышлять про себя старик, уже пытаясь улыбнуться гостье. – Я слышал, у нее что-то было с Майклом, но у Лоры «было» со всеми. Проклятая проститутка!..»
– Садись и давай поговорим обо всем спокойно, Лора, – сказал мэр. – Чтобы наша сделка была честной, я должен позвать свидетелей, и ты повторишь им свой рассказ. Ты согласна?
Лора села и кивнула. Ее лицо уже казалось уставшим и безразличным.
«Знала, помнила, молчала, но так и не поумнела», – с облегчением подумал старик-мэр.
12.
Лора Уайт действительно привела жителей Стоктона к кладу Ховарда Уэсли. Он был спрятан под увесистым камнем в самом конце Змеиного ущелья. Точнее говоря, камень был частью длинного карниза над песчаным дном ущелья и только очень внимательный взгляд смог бы увидеть две трещины, превращающие часть карниза в камень. Двое крепких парней ломами сдвинули камень и все увидели потрепанную сумку в небольшом углублении. Рыжий Билл, стоявший за спиной старика-мэра с таким шумом сглотнул слюну, что несколько человек подняли глаза и, кто с удивлением, а кто с откровенной насмешкой, взглянули на него. Через пару дней здоровяка Билла ждала свадьба, которой он не очень-то желал, но альтернативой бракосочетанию с легкомысленной красоткой была крепкая веревка с петлей на конце.
Толпа из трех десятков человек придвинулась ближе к кладу. Одного из парней с ломом толкнули, он выронил тяжелый инструмент, кто-то вскрикнул от боли, но об этом тут же забыли. Все смотрели на сумку.
– Все-таки есть, –
