Дарья Донцова - Живая вода мертвой царевны
– Ты здесь на себя не похожа, – пролепетала я, – лучше носи кудряшки, с ними ты смотришься молодо, а с пучком, как тетка.
– Мне тридцать четыре года, – произнесла Лена.
Я подавилась слюной.
– И до сих пор учишься в институте?
– Нет, я уже имею высшее образование, – спокойно пояснила собеседница.
– Ты кто? – прошептала я. – Полицейская?
Викторова улыбнулась.
– Название конторы на верхней строке. Видишь? Не полиция, другая структура, более серьезная. Рассказывай все, что знаешь! Про Грачеву, про Орлову, короче, все.
– Как тебя зовут? – спросила я, пытаясь прийти в себя. – По-настоящему?
– Лена Викторова, – не моргнув глазом, произнесла она, – нам обеим будет так удобнее. Начинай!
Я уже справилась с шоком.
– Нет! Ты первая. Зачем устроилась в наш вуз? Какого черта обманывала нас, прикидываясь студенткой? Кстати, у тебя здорово получалось. Я в тебе не сомневалась, девчонка, как все!
– Спасибо, – усмехнулась Лена, – маленькая собачка до старости щенок. Я щуплая, поэтому визуально кажусь моложе. Соответствующая одежда, правильная прическа, макияж. В принципе, не трудно сыграть девушку чуть за двадцать. Вернее, пока не трудно, лет через пять-шесть уже не прокатит.
Я вздрогнула, по моей спине пробежал озноб.
– В институт я пришла из-за Ковалева, – сказала Лена.
– Ты в него по правде влюбилась? – подпрыгнула я. – Захотела ежедневно видеть аспиранта?
Елена скривилась:
– Козлова! Разве я похожа на дуру! Не представляю женщину, которой может понравиться Михаил Петрович. И ты не знаешь его главный секрет. Он…
– Наркоман, – перебила я Лену.
Собеседница вынула из кармана спинки переднего сиденья бутылку минералки и сделала несколько глотков.
– Ковалев любитель героина? Откуда эта информация?
Я быстро пересказала разговор, подслушанный под дверью рабочей комнаты Маши Кутеповой.
Елена выслушала меня, ни разу не пошевелившись, а потом сказала:
– Я бы, наверное, тоже на твоем месте подумала о запрещенных препаратах. Нет, Степа, все намного хуже. Как с Ковалевым связана Орлова?
– Она студентка, – удивилась я, – сдает Михаилу зачеты, экзамены. Да что происходит?
Елена отвернулась к затонированному окну.
– Хорошо. Сейчас я тебе попробую объяснить суть. Ты знаешь, как трудно поймать педофила?
– Почему? – удивилась я. – Хотя это глупый вопрос. Полиция не желает искать обидчиков детей.
– Всякое случается, – согласилась Лена, – подонков среди тех, кто призван служить и защищать людей, хватает, но основная проблема в детях и их родителях. Очень часто ребята, став жертвой мерзавца, никому не рассказывают о том, что с ними случилось, они боятся гнева отца и матери, считают себя виновными в произошедшем. Педофилы стараются найти работу в зависимости от своих предпочтений поближе к малышам или подросткам. Ну а теперь встань на место ребенка, которого изнасиловал педагог. Ему стыдно, страшно, а упырь его запугивает: «Пожалуешься старшим, будет лишь хуже, тебе никто не поверит. Я уважаемый человек, а ты кто? Двоечник из неблагополучной семьи». Ну и как отреагирует ребенок? Разве у него хватит смелости противостоять взрослому человеку, от которого он еще и находится в зависимости? Степа, ты начала самостоятельно искать Орлову. Почему не пошла в полицию?
– Там не помогут, – буркнула я.
– Вот! – кивнула Лена. – А ведь основная масса полицейских старается честно выполнять свои обязанности. Но, как известно, одна паршивая овца все стадо портит, и большинство граждан думает, как ты. Хорошо, предположим, ребенок решился на откровенный разговор с мамой. Думаешь, она схватит чадо в охапку и бегом подавать заявление? Нет! Мать прикажет пострадавшему молчать, переведет сына или дочь в другую школу, не захочет шума, потому что знает: никто преступника без достаточных улик не арестует. Ребенка затаскают по экспертизам, адвокат педофила будет мучить его вопросами, вытаскивать наружу детские тайны. Техника защиты проста: смотрите, господа, мальчик плохо учится, прогуливает занятия, часто врет взрослым, он решил опорочить замечательного педагога, который ему поставил в четверти «два». Ну, и кому поверят? К сожалению, дети после насилия сразу бегут мыться, а вода уничтожает улики.
– Значит, в полицию надо грязным идти? – возмутилась я.
– Конечно! – сказала Лена. – Хорошо бы руки в пакеты спрятать, чтобы сохранить на них частички кожи насильника.
– Ты видела детей, способных на такое? – фыркнула я.
– Нет, – отрезала Ленка, – зато я знаю педофилов, которые выбирают милую девочку или паренька, лишенных родительской любви, и становятся для них заботливыми отцами. Покупают ребятам одежду, игрушки, журят их за двойки, помогают с учебой, а взамен просят сексуальные услуги. Не насилуют, не мучают, действуют лаской. Дома у жертвы пьяная семья и пустой холодильник. А добрый дядя Ваня ей сам курочку жарит, обнимает, целует, радуется школьным успехам, одевает, обувает, водит в театр, кино, купил компьютер. Как считаешь, тинейджер на него пожалуется полицейским?
Я развела руками.
– Конечно, нет.
Глава 31
Лена чуть сгорбилась.
– Поймать извращенца очень трудно, попадаются лишь наиболее жестокие или глупые. Те, что поумнее, похитрее, живут спокойно. Двадцать пятого января полтора года назад на небольшой даче в деревеньке Кусово нашли труп мальчика. Преступник положил тело задушенного ребенка в ванну, до краев наполненную водой с мылом, и убежал.
– Зачем он так поступил? – прошептала я.
– Чтобы смыть улики, – пояснила Лена.
– Мог бы зарыть мертвое тело в землю, – протянула я.
Викторова вздернула брови.
– Та зима выдалась не по-московски суровой. В конце ноября градусник показал минус сорок, температура так и не поднималась выше нуля до марта. Это только кажется, что спрятать в земле тело легко, а надо выкопать глубокую яму. Даже летом непросто орудовать лопатой, не говоря уж о том, что импровизированная могила на участке может привлечь внимание соседей по той причине, например, что дерн снят. А как расковырять насквозь промерзший грунт? Жечь костер?
Останки обнаружила хозяйка дома, Мария Кутепова, она же вызвала полицию. В село приехали местные сыщики и начали допрашивать владелицу. Маша сообщила, что ни она, ни ее сводный брат Михаил Ковалев зимой дачей не пользуются. Ключи от домика они на всякий случай оставляют своему ближайшему соседу Константину Паршикову.
– Он холостой, одинокий, не пьющий, – пояснила Маша, – в его избе нет ни ванны, ни туалета, а у нас с Мишей хоть и небольшой коттедж, но со всеми удобствами. Вот мы и договорились с Костей полюбовно, что он в холодное время дом протапливает, крышу от снега чистит. А мы ему немного платим и разрешаем в ванной мыться.
Следователь пробил Паршикова по базе и тут же выяснил весьма неприятные сведения. Константин подозревался в совершении развратных действий в отношении несовершеннолетнего мальчика, но был отпущен за отсутствием улик. И с той поры безвылазно сидит в Кусово. В доме Кутеповой нашли «пальчики» Кости, в ванной он залапал все. После того как Паршикова задержали, у местных старух развязались языки, и полицейские узнали много интересного. Оказывается, Костя организовал в Кусово что-то вроде притона. Он часто привозил в село подростков, селил их у Кутеповых, и туда по ночам на машинах приезжали мужчины.
– Развратничали они с детьми, Костя брал беспризорников, – откровенничали бабки, – их на станции полно. Отмоет мальчишку, покормит и по кругу пустит, по богатым извращенцам. И сам пользовался. Изработается паренек, он его выбросит и нового приведет. У Паршикова изба грязная, маленькая, вот Костька в доме у Кутеповых и устроил бордель. Маша с Мишей ни о чем не подозревали, они хорошие люди, оба в институте работают. Мишка диссертацию пишет.
– Что ж вы раньше к нам не пришли? – упрекнул старух следователь.
– Милок, он нам грозился избы сжечь, – ответили те, – власть далеко, а Костька рядом. Его уж один раз пытались арестовать, да отпустили. Видно, покровителей имеет.
Паршиков сидел в местном СИЗО, следователь проверил Машу Кутепову и Михаила Ковалева. Сводные сестра и брат не вызвали ни малейшего подозрения, со всех сторон положительные граждане.
Через три дня Константин запросился на допрос.
– Плачет ваш Паршиков, – доложил следователю старший охранник, – обещает всю правду рассказать, имена назвать. Видно, несладко ему в камере пришлось. Сами знаете, как наш контингент к педофилам относится.
– Мало ему не показалось, – согласился следователь. – Сегодня у нас среда? В пятницу я с ним побеседую, пусть окончательно созреет, ему полезно, сговорчивей будет.
Но до назначенного дня Паршиков не дожил, он погиб в драке, которая вспыхнула в камере. В кармане куртки Кости нашли записку, адресованную полицейским. Педофил уверял, что мальчика случайно лишил жизни Михаил. Ковалев не раз приезжал в Кусово, он обожал подростков не старше двенадцати лет, и это ему, а не Паршикову принадлежит идея создания притона. У Михаила в Интернете есть сайт, через него он контактирует с многочисленными «коллегами».
