Карта Магеллана - Наталья Николаевна Александрова
То есть это мне так сказали, а на самом деле должность моя называется подай-принеси, отвези-передай, то есть мною начальник затыкает все дыры. Нет, давно я собираюсь менять работу…
И вот, года три назад я, вернувшись домой, застала мать необычайно озабоченной. Она суетилась, бегала по квартире, двигала ящики письменного стола, рассыпала какие-то мелочи, чертыхаясь.
На мой вопрос, что случилось, она отмахнулась — потом, потом… все потом!
В ее комнате я увидела два больших чемодана.
— Ты что, уезжаешь в командировку? — спросила я, зная уже, что это не так.
В командировки мать ездила всегда с одним маленьким чемоданом, чтобы он помещался в ручную кладь. А тут два таких монстра, не поднимешь…
Внизу загудела машина, мать высунулась из окна и замахала, чтобы водитель поднялся. Явился здоровенный мужик в кожаной куртке, шутя поднял два чемодана и ушел, не взглянув на меня.
Я выглянула в окно и увидела, что машина вместительная, не легковая, а фургон, и спросила у матери, что все это значит. Она дождалась, когда машина выехала со двора, мигнув фарами, потом зашла в мою комнату, потому что у нее был ужасный беспорядок. Села на диван и сказала мне, не отводя глаз и не запинаясь, что она выходит замуж и уезжает в другой город буквально через несколько дней. А пока вот вещи отправляет, чтобы с собой не тащить тяжести.
Мать моя не терпела лишних разговоров, сплетен и скандалов. Не помню, как было дело, когда я была маленькая (дети все-таки иногда плачут), но потом мы никогда не разговаривали на повышенных тонах.
Отношений не выясняли, друг друга не обзывали, посуду не били, и бурных примирений со слезами у нас никогда не бывало.
Скажет мать ровным строгим голосом, чтобы я сделала то-то и то-то или, наоборот, не делала того или этого — я и не делаю. Без споров и пререканий, потому что давно, еще в раннем детстве, поняла, что это ничего не даст.
Не скажу, что меня держали в черном теле, запирали на ключ в темной комнате или, упаси бог, били.
Ничего этого не было, и одета я была не хуже других, и карманные деньги какие-то мать давала. И комната у меня была своя — в общем, жить вполне было можно.
А самое главное — у меня был дядя Женя, и общение с ним искупало все. Дядя Женя меня любил и баловал, несмотря на то что мать была недовольна. Но она не смела ему возразить.
И как же мне без него стало плохо!.. Но время шло, и к тому времени, как мать сообщила мне свои новости, я уже если не поумнела, то повзрослела.
Тем не менее, услышав такое, я невольно окаменела на месте и только смотрела на нее, хлопая глазами.
Замуж? Чтобы моя мать, которая в жизни не смотрела ни на одного мужчину, выходила замуж? С чего вдруг?
Кажется, я произнесла эту фразу вслух, потому что мать слегка поморщилась и сказала, что с этим человеком она знакома многие годы. Что она любила его с молодости, но у него была семья и важная работа, так что и речи не было о разводе.
Он старше ее, и теперь, когда его жена умерла, он перевелся в свой родной город, там работа не такая престижная, зато есть квартира, которая осталась ему от матери.
За то время, что она говорила, я малость очухалась и смогла спросить только, как же с ее собственной работой.
На это мать ответила, что она уже уволилась, осталось доработать несколько дней, и она уезжает.
— Начинаешь, значит, новую жизнь?.. — пробормотала я, не ожидая ответа.
Его и не было, говорила уже, что на пустые вопросы моя мать никогда не отвечала. Тем не менее я собралась с силами и задала ей конкретный вопрос:
— Это он — мой отец?
— Нет, не он, — мать по-прежнему не отводила глаза. — Я говорила уже, что отца у тебя нет и никогда не было.
— В капусте, что ли, ты меня нашла? — закричала я.
И когда мать встала с дивана с намерением уйти и заняться своими делами, я уперлась в дверной проем и сказала, что не выпущу ее из комнаты, пока не получу точных ответов.
Кажется, мать удивилась, заметив мой решительный вид, и поняла, что я не шучу.
Она вздохнула и сказала, что все получилось случайно, не по плану. Случайная встреча в отпуске, а когда она поняла, что беременна, то не было никакого желания разыскивать того мужчину — они совершенно чужие люди, у нее был тут любимый человек, а у того случайного мужчины, наверно, семья, она точно не знает, не интересовалась.
— Почему ты не родила от своего любимого человека? Тогда был бы хоть какой-то смысл!
Тут я впервые заметила, что мать смутилась. Она помолчала, потом нехотя призналась, что он очень не хотел, чтобы у нее был от него ребенок, говорил, что это все усложнит. И когда узнал, что она беременна, они поссорились — и помирились только тогда, когда был сделан тест на отцовство, который точно показал, что отцом ребенка, то есть меня, он не является.
— Ну-ну… — вздохнула я. — Надеюсь, ты не собираешься меня с ним знакомить?
— Но мы могли бы… — кажется первый раз в жизни я видела свою мать неуверенной, — все-таки он… мы с ним столько лет…
— Знаешь, мама… — начала я и поймала себя на мысли, что выговаривать это слово мне не то чтобы трудно, но непривычно.
Мы никогда с ней не ласкались, не обнимались, не называла я ее уменьшительными именами, равно как и от нее не слышала я никогда ласковых обращений — «доченька», «заинька», «котеночек». Не помню, как в детстве, а в последующие годы мы вообще никак друг к другу не обращались.
Привет, привет, сделай то, почему не успела убрать, закажем пиццу и так далее.
— Знаешь, мама, — повторила я, тщательно и осторожно подбирая слова, — квартира, конечно, такая же твоя, как и моя. Так что ты всегда можешь сюда вернуться, если с семейной жизнью у тебя ничего не получится. Но только не вздумайте явиться сюда вдвоем, я не пущу его на порог.
— Что ты говоришь? — мать была в шоке. — Не забывай, что он теперь мой муж!
— А мне плевать! Я его видеть не желаю, и он, думаю, тоже!
— Как скажешь, — мать быстро пришла в себя, вышла из комнаты и ушла из моей жизни через три дня.
Вот именно: ни одного звонка, ни одного сообщения в телефоне, ни письма
