Иоанна Хмелевская - Кот в мешке
– Они считают это несчастным случаем, – переводила Алиция, отвернувшись от полиции и обратясь к нам лицом, так что мы в основном догадывались о смысле сказанного ею по движению губ. – Однако это пока предварительное мнение, окончательное получат лишь после вскрытия. Типичный клинический случай – погибший падал спиной вперед, пытаясь за что‑нибудь ухватиться, не получилось, и он врубился… нуда, ударился головой о косяк двери внизу. Других телесных повреждений на нем пока не замечено. Буду утверждать, что очень мало знала его, он лишь изредка посещал мой дом, преимущественно без приглашения. Только, черти бы его побрали, какая холера заставила его забраться в ателье?
У меня всегда был ответ наготове, и я поторопилась подсказать подруге:
– Его интересовали твои цветочки и керамика: вынюхивал твои секреты производства керамики и выращивания поразительно красивых цветов.
– Нехорошо так высказываться о покойном, – упрекнула меня подруга.
– Ну ладно, оставь только секреты вообще.
– А чего он хотел на самом деле? – вдруг спросил Даниэль, полицейский переводчик.
Ну и дураки же мы все! Не только полицейские позабыли, что среди подозреваемых имеется человек со знанием датского языка, мы точно так же позабыли о поляке в стане неприятеля.
– А холера его знает! – угрюмо, но правдиво ответил Павел.
Мы обе с Алицией смущенно замолчали, Беата же изо всех сил старалась не вмешиваться.
– Я слышал, он был чрезмерно любопытным, – продолжал Павел, – но лично с покойным знаком не был и даже в глаза его никогда не видел. Мы тут до вашего приезда все время голову ломаем, какого лиха он искал в доме Алиции и что вообще тут делал…
– Сейчас они приступят к допросу вас, – предупредил по‑дружески Даниэль.
– Ты мог бы им сразу сказать, что они только время потеряют, – посоветовала переводчику Алиция, – никто из них, – она кивнула на нас, – с Анатолием никогда не имел дела. Чаще всех из присутствующих у меня гостила Иоанна, но и она как‑то ни разу с ним тут не столкнулась. Впрочем, Анатолия у меня уже давно не было, и о том, что он опять появился в наших краях, я узнала случайно.
Естественно, я должна была добавить свои три гроша:
– Можно предположить, что он появился у Алиции из‑за свойственной ему скупости, чтобы произвести разведку в ее доме. Слышала я, что он очень скуп, привык жить за чужой счет, но не глуп и предусмотрителен. Возможно, собирался попросить Алицию приютить его в своем доме на какое‑то время, но предварительно пожелал убедиться, что у нее достаточно места еще для одного постояльца. Чтобы заранее выбить у нее из рук аргумент насчет того, что, мол, всё занято, когда он начнет клянчить о проживании недельку‑другую. А поскольку его здесь давно не было, не знал истинного положения вещей, вот и решил проверить. На свою гм… голову… В ателье прокрасться тихонько – пара пустяков.
Тем самым я ненавязчиво подсказала подруге, что следует говорить на допросе. Даниэль удивился:
– И никто из вас не слышал, как он в ночной тишине летел с лестницы? Это я пока сам по себе интересуюсь, легавые все равно спросят. Вон тут какое нагромождение всевозможных предметов…
– Во‑первых, нагромождение, так сказать, вторичное, – ответила хозяйка. – Это мы уже его нагромоздили, точнее, Павел свалил сверху остатки книжной стенки. А во‑вторых… Беата, детка, спусти, пожалуйста, воду!
На спуск воды в бачке однозначно прореагировала вся бригада полицейских. Нужник, спасибо ему, показал, на что способен. Вопрос о слышимости отпал сам собой и больше не затрагивался.
Покинув ателье, следствие переместилось в гостиную.
***
И все же неизвестно, чем бы закончился допрос поднаторевших в своем деле специалистов. Уж они знают, как его вести. Доведут до того, что подозреваемый начинает путаться в своих показаниях под перекрестным огнем хитроумных вопросов, таких невинных с виду, и может наговорить глупостей. Нам помогло одно непредвиденное обстоятельство. Одному из легавых, входящему в гостиную сквозь распахнутые на террасу двери, под ногу попал стеклянный шарик. Полицейский чуть не упал, но на то он и полицейский, чтобы проявлять ловкость. Поскользнувшись, он как‑то исхитрился ловко ухватиться за фрамугу двери и удержался на ногах. Зато шарик из‑под его ноги выстрелил точно так же, как и вчерашний. Со скоростью пули он угодил в висевшее на кухонном окне керамическое кашпо, в результате чего у того отвалилось дно. Земля с жалкими остатками цветочка засыпала подоконник вместе со стоящими на нем бутылками с уксусом и растительным маслом, банкой с малосольными огурчиками и прочими съедобными и несъедобными предметами, в том числе и все остальные цветочки.
– Холера! – вырвалось у Алиции, наверняка по поводу гибели ее любимого цветочка.
Легавый взглянул себе под ноги.
– И много такого валяется у вас в доме? – поинтересовался он.
– Увы, насыпалось немножко, – сокрушенно призналась хозяйка. – Я уж думала, что мы все шарики собрали, а вот, оказывается… Вы уж будьте поосторожнее, надо смотреть под ноги.
– Понятно.
Вот так благодаря какому‑то шарику весь допрос подозреваемых оказался на редкость коротким и без подвохов. Полицейские еще немного походили по дому и наконец, к нашему облегчению, покинули его.
После их ухода Алиция коротко повторила нам то, о чем они говорили между собой.
– Удивляются немного, с чего это такой урожай трупов именно в моем доме, но, кажется, никого из нас не подозревают. Зато еще раз проговорились, что дом немного… того… захламлен, теперь вот еще и шариками. Они считают, что Прохиндей проехался на шарике, что и стало причиной катастрофы. Они понятия не имеют, почему он оказался в моем доме, не представляют, в чем дело, а кошачьи мешки им в головы не пришли. Я бы, пожалуй, что‑нибудь съела. А вы?
Она сидела на своем месте за столом над вечной чашечкой с кофе. Павел стоял в раскрытых дверях террасы, глядя вслед удалявшимся полицейским. Беата стояла у стола, нервно сжимая руки.
– Можно, я выскажу свое мнение? – спросила она.
Хозяйка удивилась.
– Ну, давай валяй.
И Беата высказалась.
– Во‑первых, надо собрать с пола это свинство, в конце концов, и кто‑то из нас может себе шею свернуть. Во‑вторых, следует, наверно, распотрошить тот мешок, что стоит в ателье, может, в нем окажется то, что разъяснит происшедшее. Ну и, в‑третьих, я бы собрала землю с подоконника, не то она будет скрипеть у нас на зубах, да и цветочек, возможно, удастся спасти. А запасной горшочек у тебя найдется, я видела. Конечно, я не настаиваю, но все это мне кажется разумным.
Наверняка так оно и было, и даже Алиция с неохотой в этом призналась. Правда, поменяла местами перечисленные Беатой действия, велев начать с подоконника, но и то не сразу.
– Сначала поедим, а все остальное потом, – твердо заявила хозяйка. – Я не намерена еще и от голода страдать.
Я принялась накрывать на стол, заявив, что ни за какими продуктами не поеду, хотя очень люблю датские магазины, но сейчас обойдемся тем, что имеется в доме. А имелось достаточно, поскольку Зенончик давно не посещал нас, продуктов накопилось порядочно. Если не посетит и сегодня, еды хватит даже на завтра.
– А вообще, – заявила я, – все это датское расследование годится… нет, не стану выражаться, но лично я не удовлетворена тем, как оно ведется. Нет, все же слабо сказано. Меня такое расследование не устраивает. Короче, я испытываю чувство глубокого неудовлетворения. Глубочайшего. Величайшего. Кошмарнейшего неудовлетворения.
Кошмарнейшее неудовлетворение заинтересовало всех, и меня попросили высказаться понятнее.
– Истинный детектив, скажем типа Эркюля Пуаро, он как поступает? Он каждую мелочь замечает, а тут никакого внимания на потрепанный вид Павла, на их гм… особые отношения с Беатой, простым глазом заметные, на нежелание хозяйки затрагивать некоторые вопросы, да на тысячу подобных мелочей! И уж он бы знал, что оба наших покойника были знакомы друг с другом, не прошел бы мимо такой «мелочи»…
– Минутку, – перебил меня Павел, – ведь ты же сама подсказала аргумент для показаний Алиции о том, что Прохиндей явился сюда в поисках нового места проживания, а до того проживал у Памелы. Значит, твой гипотетический Пуаро уже знает об этом. Памела покинула сей мир, с ее мужем Прохиндей мог находиться не в наилучших отношениях, вот он и пробрался в дом Алиции в поисках будущего пристанища, теплого гнездышка.
– А еще шарик, – улыбаясь во весь рот, напомнила Алиция.
– Вот именно, – не сдавалась я. – Настоящий детектив непременно поинтересовался бы, откуда у тебя взялись эти проклятые шарики и когда рассыпались. А как пройти мимо того факта, что Памела проникла в ателье и Прохиндея оно тоже почему‑то привлекало? Что‑то там им понадобилось. Нет, Пуаро разобрал бы твое ателье на составные части, не оставив от него камня на камне…
