Элизабет Питерс - Проклятье фараона

– Это вы позвольте мне напомнить, кто здесь главный!

В такомтоне Эмерсону не приходится утруждать себя повторением. Вандергельт, человек далеко не бесхарактерный, признал победу за сильнейшим и умолк.

Зато весь обратный путь американец крутился у нас под ногами и не дал даже словом переброситься наедине с мужем, о чем я так мечтала. А меня распирала радость. Решение Эмерсона пойти в ночной дозор вдвоем могло означать только одно: он хотел проникнуть в усыпальницу. Ну конечно! На кого ж ему и положиться, как не на свою половинку, своего друга и соратника? С кем еще поделиться восторгом открытия?! Потому-то он и закончил сегодня пораньше... Гурнехские воры боятся света; даже луна для них – смертельный враг. А когда она уплывет за холмы и настанет час привидений и преступников, тайна гробницы будет уже раскрыта.

Надеюсь, вы не думаете, будто в научном угаре я забыла о домашних обязанностях? Первым делом, конечно же, заглянула к Артуру. Безмолвная черная фигура как заняла утром пост у кровати, так и окаменела в этой позе. Если бы не мерный перестук четок, она вполне сошла бы за скульптуру сиделки. На вопрос о состоянии пациента религиозная дама лишь покачала головой. Без изменений.

Следующим пунктом стоял вопрос о мадам Беренжери. Решив, что, пока она не окажется в постели, мира и спокойствия в доме не видать, я прямиком устремилась в гостиную. Признаться ли в том недостойном способе, которым я собиралась обезвредить наше чудовище? Придется признаться, раз уж обещала быть до конца откровенной. Напоить мадам до бесчувствия – вот каков был мой план. Стыд и позор, скажете? Согласна, согласна... А что было делать? Любой другой способ потребовал бы куда больше изворотливости, сил и, главное, времени.

Словом, угрызения совести меня бы не остановили, но я все же рада, что не пришлось претворять этот безобразный план в жизнь. Мадам Беренжери справилась с задачей самостоятельно. От ее храпа звенели стекла по всему дому, так что приблизительно нарисовать картину, которая вскоре и явилась моим глазам, я смогла еще на подходе к гостиной. Утомленная общением с потусторонним миром, вестница богов бесформенной кучей свалилась посреди ковра в обнимку с бутылкой из-под дорогого бренди леди Баскервиль.

Неожиданным штрихом в картине оказалась сама хозяйка бренди, которая... Боюсь, кое-кто обвинит меня в злопыхательстве, но факт остается фактом: леди Баскервиль занесла ножку в изящной туфельке, как будто вознамерилась пнутьсвою беспомощную гостью.

– Какая мерзость! – Она быстренько опустила ногу. – Я настаиваю... слышите, миссис Эмерсон... я требую убрать эту гадкую женщину из моего дома! Как вы вообще посмели ее пригласить?! Я вне себя от горя, от...

– Прошу прощения, леди Баскервиль, моей вины здесь нет. Я вас понимаю и сочувствую, но поймите и вы... не отправлять же мадам Беренжери в Луксор в таком состоянии! Как ей удалось добраться до бутылки? Разве винный погреб не на замке?

– Конечно, на замке! Понятия не имею, где она взяла ключи, но пьяницы проявляют чудеса изобретательности... Ах, да какая разница! Я сойду с ума, сойду с ума, так и знайте!

В ход пошли трагические вздохи и заламывание рук, а значит, у нашей актрисы появился благодарный зритель. Я сама не в счет: леди Баскервиль давно оставила попытки добиться от меня признания ее актерских талантов.

– Святые угодники! – Мистер Вандергельт в шоке уставился на вздымающуюся от богатырского храпа колоду. – И давно она тут... Бедная моя девочка! – Он бросился вперед и ухватил ручку, которую ему томно протянула леди Баскервиль.

Я позволила себе нарушить эту идиллию:

– Давайте-ка отнесем ее в спальню. Мистер Вандергельт, вы поднимаете ее за плечи, а мы с леди Баскервиль...

– Не-ет! – пролепетала прекрасная вдова. – Что за шутки, миссис Эмерсон!

– Боюсь, это очень серьезно, моя дорогая, – усмехнулся Вандергельт. – Еслиуж миссис Эмерсон решила, то сделает во что бы то ни стало. Мы не поможем – сама потащит нашу даму за ноги через весь дом. Я предлагаю позвать слуг, миссис Амелия. Троих... нет, пожалуй, четверых хватит. Не станем же мы надрываться ради репутации этой несчастной.

Еще одна проблема долой. Осталась мелочь – предупредить Ахмеда, что нам понадобится корзина с провизией. Я шагала к кухне, вся в мыслях и радужных мечтах, как вдруг что-то блекло-серое, похожее на просторное египетское одеяние, мелькнуло сбоку и исчезло.

Конечно, это мог быть кто-нибудь из наших рабочих или слуг, но меня насторожила вороватая стремительность движения. Покрепче стиснув рукоять зонта, я двинулась на разведку в заросли, куда нырнула подозрительная тень, и через минуту выглянула из-за последнего ряда кустов, обрамлявших небольшую площадку. Смуглый человек в крестьянском платье, озираясь по сторонам, метнулся к приземистому сараю, где хранились инструменты и оборудование для раскопок. Не только поведение, но и физиономия неизвестного выдавали преступную личность. Я успела заметить свирепое выражение лица и уродливый шрам, наискось перерезавший лоб и щеку.

Поднимать тревогу и звать на помощь было рискованно – мошенник мог улизнуть в суматохе... Сама справлюсь, не привыкать! Я опустилась на землю и по-пластунски, на манер краснокожих, преодолела открытое пространство. У самого сарая вскочила, молниеносно припала к стене и прямо-таки задохнулась от возмущения! Мало того, что грабителей оказалось несколько, – они еще и беседы вели! Беспримерная наглость!

С зонтиком наперевес я распахнула дверь и ринулась в атаку. Металлический наконечник зонта попал во что-то мягкое, кто-то охнул от боли, чьи-то руки сплелись вокруг меня. Я исступленно молотила зонтом, пока не была обезоружена, после чего пустила в ход свои тяжеленные ботинки, заехала противнику по ноге и уже собиралась заорать во все горло...

– Остынь! – грохнуло над самым моим ухом.

Голос был мне знаком.

– Ты что здесь делаешь?!

– Считай, это я спросил. – Эмерсон тоже здорово запыхался. – Я не против того, что ты всюду суешься, Амелия, но драться-то зачем? Ты мне ногу сломала!

– Ерунда, – отрезала я, выхватив у мужа драгоценный зонтик. – Если бы ты соизволил посвятить меня в свои планы, рукопашной можно было избежать. К обоюдному удовлетворению. Кто это с тобой?

– Позволь представить Али Хасана Абд эр Расула. – Он перешел на арабский, объявив меня своей ученой и родовитой старшей женой – титул весьма лестный, будь он высказан без сарказма.

Али Хасан, приткнувшийся на корточках в углу, закатил глаза и прокаркал нечто до безобразия непристойное.

– Придержи свой грязный язык, сын одноглазого верблюда и жалкое отродье паршивой козы.

Эмерсон существенно развил мой совет, и зверская личность пошла на попятную.

– Достопочтенная госпожа знает язык Али Хасана, – заскулил он. – Али Хасан не помнил... Али Хасан пришел за наградой.

– Что?! Эмерсон, это значит?..

– Именно, моя ученая старшая жена, – кивнул Эмерсон. – Слуга передал мне просьбу Али Хасана явиться сюда на встречу. Не знаю, почему Али Хасан не пожелал зайти в дом, да и знать не хочу. Главное – он утверждает, что нашел Армадейла. Разумеется, никакой награды он не получит, пока я не проверю его слова.

– Где же Армадейл?

– В горах. В пещере.

Я ждала продолжения, а Эмерсон молчал. Затянувшаяся пауза все объясняла.

– Он мертв.

– Да, – мрачно подтвердил мой муж. – И довольно давно, если верить Али Хасану.

Глава двенадцатая

I

Вечернее солнце швырнуло горсть золотисто-огненных лучей в открытую дверь сарая, осветив угол, где скорчился Али Хасан.

– Ну как? – съехидничал Эмерсон. – Вся твоя теория полетела вверх тормашками?

– Поживем – увидим! «Довольно давно» – понятие растяжимое. Но если даже Армадейл действительно был мертв к моменту последнего нападения... что с того? На этот случай я разработала вторую теорию...

– Проклятье! Твое нахальство переходит все границы, Амелия. Только посмей заявить... – Он умолк и скривился в зверской гримасе. Волчий оскал, по-видимому, означал улыбку, и продолжил мой супруг совершенно другим, тошнотворно елейным голоском: – Боюсь, наш друг Али Хасан решит, что мы с тобой не в ладах.

– Европейские эмоции – загадка для арабов, – согласилась я рассеянно. В тот миг мне было не до противоречий восточной и западной культур. – Нужно действовать, Эмерсон! И немедленно!

– Точно. Принести сюда тело Армадейла – раз. Обеспечить безопасность гробницы – два.

– Разделяемся? Мне куда – за Армадейлом или в гробницу?

– За Армадейлом. Не хочется отпускать тебя, Пибоди...

– Твоя часть гораздо опаснее. – Я была тронута заботой мужа, но не могла себе позволить расточать нежности – солнце уже висело над самыми горами.

Али Хасан заелозил в своем углу, потом выпрямился.