Наталья Александрова - Белые ночи с Херувимом
– Дядя Вася, – выпалила я, – нужно немедленно идти на квартиру заказчицы!
– Что это вдруг такая спешка? – проговорил шеф недовольно, пытаясь приделать пинцетом отвалившуюся орудийную башню. – А подождать никак нельзя?
– Нельзя! Я все знаю! Точнее, не все, но я знаю, что ищут те неизвестные люди в Катиной квартире, и даже знаю, где это нужно искать!
– И что – ты все это узнала из этого детектива? – осведомился дядя Вася недоверчиво.
– Именно!
– Ну ты даешь, тезка! – Он усмехнулся. – Мало ли что там написано, в листочках этих… С чего ты взяла, что…
– Да не спорьте вы! – Я топнула ногой. – Хоть раз в жизни меня послушайте!
И прежде чем он нахмурился и дал мне понять, что шеф тут он и решения принимает тоже он, я затараторила:
– Дядя Васечка, ну все точно он описал! До этого ведь все совпадало: в квартире часы соседкины слышатся и что жена ему врала насчет работы…
– Да роман-то этот Капустин написал еще до того, как она ту встречу в аэропорту сфотографировала и на нее бандиты наехали!
Замечание было справедливым, но меня нисколько не смутило.
– Это неважно, – спокойно ответила я, – а важно то, что в квартире Капустиных есть тайник. И если Татьяна Капустина что-то и спрятала, то только там. А она спрятала, и те, кто ходит в квартиру Кати, это все еще не нашли. Если бы нашли, то оставили бы наконец ее в покое, так?
Мои веские спокойные доводы сделали свое дело.
– Ну, надо так надо! – Дядя Вася поставил модель на полку, тяжело вздохнул и поднялся. – Только как мы в квартиру попадем?
Я уже набирала номер Кати Руслановой. Она взяла трубку сразу и, выслушав мои сбивчивые объяснения, слегка помедлила.
– Вы мне не верите? – спросила я. – Я и сама не уверена, но нужно кое-что проверить…
– Да я не о том, – с досадой ответила она, – просто у меня через полчаса важный показ, заказчики приедут из Москвы, уйти никак нельзя… Подъезжайте ко мне на работу за ключами, я в охране оставлю.
– Не боитесь нас в квартиру пускать? – ляпнула я.
– Да у меня и так не квартира, а проходной двор! – усмехнулась она и повесила трубку.
Бонни решил, будто мы направляемся на прогулку, и устремился в прихожую.
– Бонни, мы не гулять идем! – попыталась я урезонить пса. – Ты останешься дома!
Но он так зарычал, что мне пришлось уступить.
Мы оставили дяди-Васин «жигуленок» в квартале от дома заказчицы и направились к ее подъезду. Бонни милостиво согласился подождать нас в машине.
Немного не доходя до подъезда, мы прошли мимо черной машины, на крыле которой была наклейка «Горгаз». За рулем этой машины сидел человек в черном пиджаке, с коротко стриженными седыми волосами. Скользнув по нам цепким внимательным взглядом, он достал из кармана мобильный телефон.
– Это они? – одними губами спросила я.
– Молчи! – шепнул дядя Вася. – Держись спокойней…
Мы подошли к двери, дядя Вася достал ключи, которыми снабдила нас заказчица, открыл дверь электронным ключом.
Лифт, как Катя предупреждала, не работал, и мы пошли по лестнице.
Между вторым и третьим этажами навстречу нам прошли два человека в синих комбинезонах с такой же, как на машине, надписью: «Горгаз».
Они шли молча, сосредоточенно, на нас даже не взглянули.
Я обменялась с шефом многозначительными взглядами. Он едва заметно кивнул.
Мы с ним подумали об одном и том же: никакие это не газовщики – слишком у них собранный и деловой вид, слишком они ловкие и подтянутые! И человек в машине не случайно достал телефон, наверняка он предупредил своих людей о нашем появлении! Но вот как он догадался, что мы идем в Катину квартиру?
Как бы то ни было, мы поднялись по лестнице, подошли к нужной квартире, открыли дверь. При этом я бросила взгляд на дверь шустрой соседки Ларисы. И что вы думаете? Глазок на ее двери был аккуратно залеплен жевательной резинкой. Как видно, псевдогазовщики решили подстраховаться от не в меру любопытной соседки.
Я невольно вспомнила роман Сергея Капустина.
Квартира встретила нас неприязненным, недоброжелательным молчанием, как наглых, беззастенчивых чужаков. Под нашими ногами сварливо и неприветливо скрипел темный паркет, сквозняк хлопнул кухонной дверью, заставив вздрогнуть от неожиданности.
Стараясь не обращать внимания на эти проявления враждебности, я уверенно пересекла прихожую, вошла в гостиную.
Высокие потолки с цветной лепниной, мраморный камин… Казалось, что мы перенеслись на машине времени в позапрошлый век. Хотя мебель в этой комнате была вполне современная, совершенно заурядная – это уж Катя покупала.
– Ну, тезка, и что мы здесь будем делать? – осведомился дядя Вася, невольно понизив голос.
– Бороться и искать! – ответила я цитатой, правда, незаконченной.
– Хорошо бы еще найти и перепрятать… – закончил шеф.
Я подошла к камину и внимательно осмотрела мраморную каминную доску.
На первый взгляд она была совершенно ровной, покрытой розоватыми разводами, естественным узором итальянского мрамора. Я провела по доске рукой, но ничего не нащупала.
– Ну что – ничего нет? – нетерпеливо спросил шеф.
– Ну, вы уж очень быстро хотите… – пробормотала я, склонившись над самой доской.
– Если бы здесь что-то было, они бы давно нашли! – проворчал Василий Макарович. – Они же профессионалы, не чета нам с тобой!
– Нужно верить в собственные силы! – возразила я, припоминая соответствующее место из романа.
Как он написал?.. Выступ на доске виден только при боковом освещении!
Я взяла со стола бронзовую настольную лампу, включила ее и поднесла сбоку к каминной доске.
В боковом свете мрамор стал теплым, как человеческая кожа, заиграл нежными оттенками белого и розового. Но никакого выступа я на нем по-прежнему не видела…
– Ну ладно, тезка! – проговорил у меня за спиной дядя Вася. – Пойдем отсюда, мы только зря время тратим!
– Ну подождите еще немного! – взмолилась я. – Здесь должен быть тайник, я уверена!
Я разглядывала каминную доску при боковом и прямом свете, ощупывала ее пальцами, только что не облизывала – но ничего не могла найти.
– Слушай, тезка! – В дяди-Васином голосе звучало нетерпение. – Всякий может ошибиться. Важно вовремя признать свою ошибку. Пойдем, а то у меня в этой квартире какое-то неприятное чувство…
– А, вы тоже это заметили? – Я покосилась на шефа. – Вот и Сергей Капустин писал об этом в своем романе. На первых порах квартира принимала их как чужаков…
– Ты слишком всерьез относишься к тому, что он писал, – проворчал шеф, – это же детектив, а не протокол обыска! Он что-то выдумал, а ты ему поверила…
– Да, наверное, вы правы… – Я распрямилась, разочарованно оглядела камин. – Наверное, квартира не хочет открывать нам свои тайны, не хочет признавать нас за своих… Вот и Катя тоже жаловалась…
– Да может, и нету тут никаких тайн! Не уважаю я всю эту мистику! – Дядя Вася шагнул в сторону, но вдруг паркетная плашка выскользнула из-под его ноги, он покачнулся и, чтобы удержать равновесие, оперся рукой о резное обрамление камина.
Что-то громко скрипнуло, и каминная доска отъехала в сторону, открыв углубление в стене.
– Мать честная! – воскликнул шеф, удивленно вытаращив глаза. – Никак тайник!
– Он самый, – проговорила я в восторге и запустила руки в темное углубление.
И ничуть не удивилась, достав из тайника старинную шкатулку из слоновой кости и перламутра.
– Все, тезка! – проговорил дядя Вася покаянным тоном. – С завтрашнего дня начинаю читать исключительно детективы! Оказывается, это самое полезное чтение!
– Не уверена, – возразила я, разглядывая шкатулку.
Как и в романе, на ее крышке были выгравированы три переплетающиеся буквы. Только, разумеется, другие – Т, С и К.
Татьяна и Сергей Капустины.
Теперь нужно было открыть шкатулку, но я ужасно волновалась и все не решалась это сделать.
– Дядя Вася, может быть, вы откроете?
– Да запросто! – отозвался шеф и откинул крышку.
Внутри, опять же как в романе, лежал золотой медальон с фотографиями.
Я наконец-то увидела Капустиных, о которых столько слышала и столько думала в последние дни.
Как и в романе, в этом медальоне были свадебные фотографии Татьяны и Сергея. Слева – молодая женщина в белом подвенечном платье, справа – улыбающийся мужчина в нарядном темном костюме, с алой гвоздикой в петлице. Женщина была красива. То есть невесты все хороши, светятся от счастья, но эта была красива и без этого.
И снова я убедилась в правоте Сергея, убедилась в том, что в романе он проник в суть своих семейных отношений.
Его лицо на фотографии было счастливым, открытым и немного глуповатым. Он весь был как на ладони, его можно было читать, словно открытую книгу. Лицо же Татьяны казалось красивой маской, сквозь которую проглядывал другой человек, человек со своими тайнами, с двойным дном.
