Иоанна Хмелевская - Подозреваются все (вариант перевода Фантом Пресс)
— А ну-ка, сосредоточься! И смотри…
Он сделал последнюю затяжку из окурка своей сигареты и выпустил целое облако дыма. Густой темный дым полностью скрыл косматую фигуру дьявола, заслонив все вокруг, какое-то время хаотично клубился и принял форму раковины для мытья посуды. Внимательно осмотрев кухонную раковину, я присела на корточки и открыла сифон внизу. Вытекло немного грязной воды, и все.
Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в квартире покойника. В кухне, кроме раковины, ничего подходящего больше не было. Я перешла в ванную. Открутила сифон под раковиной и не обнаружила ничего постороннего, если не считать маленькой запонки. Я положила ее на стиральную машину, предварительно заглянув внутрь машины. Ничего. В ванне тоже ничего не оказалось. Ванна была обложена кирпичом и облицована кафелем. Я поискала — вроде никакого тайника. Взобравшись на ванну, я заглянула в резервуар. Ничего.
Жена Тадеуша, видно, была хорошей хозяйкой, все сантехнические устройства просто сияли чистотой. Это побудило меня заняться унитазом, правда уже без особой веры в успех. Я попыталась покрутить там все, что только можно, зная, что удобства только в том случае действуют идеально, если в них все прилажено и ничего не шатается. В унитазе тоже был сифон. Да, но через него проходит вода. Я подлезла к унитазу сзади и ухватилась за крышку, прикрученную пониже входного отверстия водопроводной трубы. Крышка немного сдвинулась! Странно, уж она-то должна быть прикручена намертво! Я стала откручивать ее до тех пор, пока она не вывинтилась полностью. Просунув пальцы в трубу, я нащупала там круглую металлическую коробочку. Явно постороннее тело, в трубах ничего подобного не помещают.
Вытащив пустую баночку из-под какао, я обнаружила за ней плотно забитый в трубу пакет в целлофане. Вот он, тайник Тадеуша!
И замерла, сидя на корточках рядом с унитазом, ибо явственно услышала, как поворачивается ключ в замке входной двери. Кто-то пришел!
Не помня себя от страха, я сунула обратно в трубу баночку из-под какао, прикрутила крышку на место и выскочила из ванной. Я находилась в пустой квартире Тадеуша, судя по солнцу, было около полудня, жене Тадеуша положено быть на работе, ребенку — в школе, самому Тадеушу — в морге. Значит, двери пытается открыть убийца, который пришел за своими бумагами!
В том, что это убийца, я ни секунды не сомневалась. И для меня сейчас самое важное — увидеть наконец, кто же убийца. Не важно, что это опасно, что я могу расстаться с жизнью. Главное — узнать!
Дрожа от волнения и страха, я успела выскочить в прихожую и залезла под низкую скамейку, прикрытую какой-то декоративной тканью. Поместилась я там с трудом и в очень неудобной позе — спиной к входной двери, лицом к ванной.
Убийца вошел в квартиру и, не давая себе труда искать по всей квартире, прямиком направился к уже упомянутому унитазу. Двери в ванную он оставил открытыми, и я из моего укрытия отчетливо видела, как он присел рядом с унитазом, точь-в-точь как это сделала я, открутил сзади крышку, вытащил баночку из-под какао… Вот сейчас он вытащит документы, выпрямится и повернется…
— Иоанна! — заорал кто-то над самым ухом. Я вскочила, не соображая, что со мной и где я нахожусь, глядя вытаращенными глазами на Алицию.
Та удивилась.
— Ты что на меня так уставилась? Я же не выходец с того света. Идем домой?
— Побойся бога! — пролепетала я. — Разве так можно?
— А что? — заинтересовалась Алиция. — Ты была чем-то занята? А с виду так просто сидела без дела.
— Вот именно, занята! Следила за убийцей. Еще секунда — и я бы знала, кто убийца. Ты крикнула как раз в тот момент, когда он должен был повернуться ко мне передом!
— А был повернут задом? Я несколько раз тебя окликала, пришлось крикнуть погромче.
— В том-то и дело, что задом! Буквально, можно сказать. А в такой позиции человека нелегко опознать, согласись.
— А почему он принял такую позу? Хотел тебя оскорбить?
— Нет, копался в сантехнике на квартире покойника. Погоди, я быстренько соберусь, и идем.
Естественно, Алицию очень заинтересовало мое сообщение об убийце. Я ей вкратце рассказала, что видела.
— И даже не знаешь, мужчина это был или женщина?
В самом деле, я так и не поняла. На нем было что-то напоминающее голубой комбинезон свободного покроя. Я так настроилась увидеть лицо преступника, что не обратила внимания на все прочее.
Выйдя с работы, мы взяли такси и, уже приехав на Мокотов, сообразили, что, собственно, спешить некуда. Ничто не мешало зайти в кафе и за чашкой кофе продолжить консультации, прерванные Янеком.
За это время накопилось порядочно новой информации, среди которой для меня самой интересной была относящаяся к Янеку, что бы там дьявол ни говорил. Всеми новинками поделилась я теперь с Алицией, которую совсем не удивило сенсационное для меня сообщение о том, что у Янека тоже был мотив.
— Мне его тайна известна, — как ни в чем не бывало сказала Алиция.
— Что?!
— Случайно узнала. Ты, разумеется, никому не скажешь?
— За кого ты меня принимаешь!
— У Янека есть ребенок.
— Это как понимать? Не мог же он его сам себе родить?
— Моя Ганя… знаешь, о ком я говорю? Ну, та знакомая, которая нигде не работает. Так вот, она живет дверь в дверь с тайной Янека. Ганя мне и рассказала, что соседка ее — одинокая молодая женщина с маленьким ребенком, отец ребенка женат и приходит к соседке украдкой. Немного странная история, потому что с этой девушкой он гулял еще до свадьбы. Гулял… тоже мне словечко! Как по-твоему, это можно назвать гуляньем?
— Алиция, не отвлекайся! Назови как хочешь.
— А потом они разошлись, он женился на другой, а у прежней родился ребенок. Она о ребенке не говорила из гордости, он вернулся к ней из-за ребенка. Он, Янек.
— Откуда ты знаешь, что Янек? Ганя его знает?
— Нет, но я знаю. Случайно увидела, когда была у Гани. Тогда она мне все и рассказала.
Вот оно, значит, как обстоит дело. Ничего странного, что Янек вечно сидит без денег. Но вряд ли эта причина достаточно уважительна для того, чтобы задушить человека. В конце концов, не уголовное же преступление — иметь внебрачного ребенка. Правда, Янек женат, но, думаю, в случае необходимости он уж скорее признался бы жене…
А Алиция продолжала свой рассказ. Узнав в соседкином хахале Янека, она принялась выспрашивать Ганю, и та много чего порассказала. Оказывается, Янек женился на дочери очень состоятельных родителей, жена его еще учится, а он может сдать на магистра благодаря материальной помощи тестя, вскоре молодоженам обещают интересную поездку по приглашению то ли во Францию, то ли в США… Семья обеспеченная, но очень уж старорежимная, строгих нравственных правил. Если узнают, что у молодого зятя на стороне есть ребенок, развод неминуем.
И все равно, не думаю, чтобы из-за каких-то материальных стимулов Янек пошел бы на убийство. Жена бы наверняка его простила.
Все это так, но Янек выходил на балкон, а ключ оказался в вазоне.
— Знаешь что, — сказала я подруге, — с меня достаточно, вот как сыта всем этим, больше не желаю ни слышать, ни думать о преступлении. Алиция, сменим тему!
— С удовольствием, — оживилась Алиция. — Как у тебя дела с прокурором? Интересный парень, ничего не скажешь. Не пойму только, кто из вас кого охмуряет — он тебя или наоборот? Правда, на мой вкус, он слишком молод.
— На мой — в самый раз, — пробурчала я, не очень понимая, сменили мы тему или нет. — Не знаю, кто кого, но похоже, активнее всех действует дьявол. Вот если прокурор и сегодня позвонит, сославшись на интересы следствия, — значит, это он за мной ухлестывает!
Прокурор все-таки позвонил вечером, и мы чудесно провели время в «Бристоле». Домой я вернулась поздно, не выспалась и, вероятно, по этой причине не сразу поняла, что на работе что-то не в порядке. Уж слишком было тихо и спокойно.
Ирэна вызвала меня к руководству. Оказывается, Зенону потребовались материалы по высотному жилому дому. Когда я была в кабинете, туда заглянул капитан. Поздоровавшись с ним, я отправилась за материалами в конференц-зал, пройдя в него из кабинета через внутреннюю дверь, а к начальству возвратилась прежним путем, через секретаршу, и почему-то при виде меня Ирэна… не знаю, то ли чрезвычайно удивилась, то ли очень испугалась. Во всяком случае, уставилась на меня, как на привидение, моргая глазами. Я не стала спрашивать, что это так ее поразило, отдала Зенону требуемое и вернулась в отдел.
Блаженное спокойствие удержалось до полудня, а затем произошли события, которые его начисто смели.
Началось с того, что в нашу комнату ворвались прокурор, капитан и поручик, и все трое накинулись на картину Лешека, все еще стоящую у стены. Мы не понимали, чем вызван такой интерес к этому шедевру, ведь они уже несколько дней могли наслаждаться его лицезрением. Сейчас они с пристрастием изучали только один фрагмент шедевра — физиономию жуткой бабы, тыкаясь в нее носами и рассматривая сквозь лупу. Наглядевшись, выпрямились, и капитан сказал, обращаясь к прокурору:
