Наталья Александрова - Неуловимая жена
– Что? – Алена с грохотом уронила ящик на ногу мужу, он взвизгнул, но никто не обратил на него ни малейшего внимания. – Что ты сказала? Не может быть!
– Ага, – злорадно рассмеялась Клавдия Петровна, чувствуя, что зловредную невестку наконец проняло. – Испугалась? Знает кошка, чье мясо съела! Володя, я сама лично видела ее в «Невском парадизе» в прошлый четверг!
– В четверг… – как эхо, повторила Алена, и лицо ее потемнело. – Что вы там видели? – она схватила свекровь за руку и больно сжала. – Видели там сиреневый чемодан?
– Только мне и дела, что за твоим чемоданом смотреть! – Клавдия Петровна вырвала руку. – Отстань от меня, ненормальная! Самой надо за вещами смотреть, а то бросила его на тележку – и пошла себе!
Алена, направившаяся было в прихожую, повернулась. Лицо ее было до того страшно, что Клавдия Петровна испугалась.
– Значит, ты видела, куда он делся с тележки? – зловеще спросила она. – Или ты сама его сперла?
– Да нужен он был мне! – голос Клавдии Петровны охрип от страха. – Не трогала я твой чемодан, понятия не имею, куда он делся! Только мне и дел…
Алена постояла немного, как бы раздумывая, потом махнула рукой и ушла в прихожую. Надела свою куртку, повязала яркий шарф, а когда зашнуровывала ботинки, шнурок порвался. Она чертыхнулась и поискала в тумбочке, что стояла в коридоре. На нее обычно ставили сумки, а в ящике валялись разные мелочи – рожок для обуви, губка, оторванная застежка от сумки, шнурки…
– Что это? – выдохнула Алена, повернувшись к свекрови.
В руках у нее была бирка из отеля «Невский парадиз» с номером шестьсот семнадцать.
– Говоришь, ничего не крала? – прошипела она.
– Это случайно, случайно она оторвалась… – забормотала Клавдия Петровна. – Я не нарочно, я ничего не брала…
Алена молчала, что-то прикидывая про себя.
– Так… – сказала она наконец, – ну, так и есть…
После чего швырнула бирку обратно в ящик, схватила сумку и ушла из дома, бросив на прощанье:
– Чтоб вы все провалились!
Клавдия Петровна очнулась от грохота, это ее отец стучал кулаками по многострадальному буфету. Коляска зацепилась колесами за дверцу, и он не мог отъехать.
– Мама! – послышался из комнаты капризный голос Володи. – Мы есть будем сегодня?
– Иду, – вздохнула Клавдия Петровна.
Кураж у нее пропал, тем более непонятно было, кто победил в скандале с невесткой. Вроде бы Клавдия Петровна ее уличила, но как-то все это ненадежно…
Ситуация прояснилась буквально на следующее утро, когда по телефону официальный голос спросил Чемоданова Владимира Викторовича и, удостоверившись, что его слушают, сообщил, что по свидетельствам очевидцев ночью какая-то женщина бросилась в Неву с моста, и там, на мосту, нашли верхнюю одежду и сумку. В сумке был паспорт на имя Чемодановой Алены Родионовны и записка, точный текст которой гласил: «В моей смерти прошу винить мою свекровь Клавдию Петровну Чемоданову». И подпись.
Далее голос сухо высказал соболезнования и пригласил приехать в отделение полиции для опознания вещей.
– А она, Алена?.. – проблеял Владимир.
На что голос ответил, что тела утопленницы не нашли, и найдут не скоро. Сами понимаете, река большая, а там и в залив вынесет… Так что ждите, как всплывет тело – так и вызовем на опознание.
Прошла неделя.
Владимир Чемоданов перечитал только что напечатанную страницу, смял ее в комок и бросил в мусорную корзинку: страница была далека от совершенства, как он его себе представлял.
Кстати, бумажный комок не попал в корзинку и упал на пол, рядом с десятком других, которые скопились за сегодняшнее утро.
Творческий процесс не шел.
Чемоданов знал только один способ, как его можно оживить: нужно подбросить в топку своего организма свежее топливо.
Владимир, кряхтя, поднялся со своего рабочего места, выполз на кухню и открыл дверцу холодильника.
Постояв так несколько минут, он удивленно крикнул в глубину квартиры:
– Мама!
Уже через несколько секунд в дверях кухни появилась озабоченная Клавдия Петровна.
– Что случилось, Володечка? – спросила она робким, заискивающим голосом.
С тех пор, как ее сильно застращали в полиции, грозя открыть дело по статье о доведении до самоубийства ее невестки Алены, у нее появилась эта манера – смотреть заискивающе и робко, как бездомная собака, которая ожидает от судьбы самого худшего.
– Это я хочу спросить тебя, что случилось! – строго осведомился Чемоданов. – Я не нашел в холодильнике икры. У нас что – нет икры?
– Но ты ее сам доел вчера вечером…
– Ну, доел, значит, нужно было купить новой! Ты же знаешь, что я не могу творить без полноценного четырехразового питания!
– Но, может быть, ты съешь что-нибудь другое… можно ведь есть не только икру…
– Другое? – Чемоданов театральным жестом указал на полки холодильника. – Да где ты видишь что-нибудь съедобное? Ветчина кончилась, хороший сыр кончился… что я, по-твоему, должен есть? Салат из морской капусты? Маргарин «Толстячок»? Ты знаешь, мама, я очень скромен и нетребователен в быту, но это не значит, что меня совсем не нужно кормить!
– Да, Володечка… – засуетилась Клавдия Петровна. – Я сейчас сбегаю в магазин и чего-нибудь куплю… только знаешь, Володечка, какая незадача… у нас вдруг кончились наличные деньги… у тебя случайно ничего не осталось?
– Деньги? – Чемоданов скривился, как будто увидел толстого жирного червяка или отвратительную сороконожку. – Мама, ты же знаешь, я – творческий человек, а творчество и деньги – две вещи несовместные… кстати, надо записать эту мысль… и вообще – почему вдруг у нас не стало денег? Раньше ты на это никогда не жаловалась… где ты их раньше брала, эти деньги?
– Раньше их приносила Алена… – неохотно проговорила Клавдия Петровна.
– Алена? Так скажи, чтобы она… ах да, ее ведь больше нет… надо же, как не вовремя… постой, – в экстренной ситуации Чемоданов неожиданно проявил практическую сметку, – ведь сама Алена снимала эти деньги с карточек, правда?
– Да, с карточек! – оживилась Клавдия Петровна. – Действительно, Володечка… как же я про них забыла!
– Ты ведь наверняка знаешь, где она их хранила!
– Знаю… – Клавдия Петровна потупилась: она действительно знала, где покойная невестка хранила все самое ценное, поскольку следила за ней днем и ночью.
– Ну, вот видишь, главное – немного подумать, и выход всегда найдется!
Он с явным сожалением захлопнул пустой холодильник и строго проговорил:
– Икры возьми несколько банок, а то она почему-то очень быстро заканчивается!
Он направился в свой кабинет, хотя и не надеялся, что вдохновение посетит его на пустой желудок. Но там можно было хотя бы немного подремать, закрыв лицо книгой.
Клавдия Петровна выдвинула ящик кухонного стола, вынула из него коробку с запасными лампочками и перевернула ее. Как она давно уже выяснила, именно там ненавистная невестка прятала свои банковские карточки, когда жила дома между рейсами.
Карточками невестки Клавдия Петровна пользовалась редко, потому что боялась, что невестка ее застукает. Да и особенных причин у нее не было – Алена всегда приносила в дом достаточно наличных денег.
Но теперь эти карточки могли ее выручить.
К счастью, невестка не надеялась на свою память и записала секретные коды здесь же, на дне коробки.
Клавдия Петровна аккуратно переписала коды на листочек и сунула его в кошелек вместе с карточками. Она уже собралась в магазин, как вдруг с грохотом распахнулась дверь папашиной комнаты, и дед Паша собственной персоной выехал в коридор в своем инвалидном кресле, как махновский атаман на тачанке.
«Проснулся, старый хрыч!» – с тоской подумала Клавдия Петровна.
Дед Паша перегородил ей дорогу и проговорил хриплым спросонья голосом:
– Клавка, дрянь подзаборная, ты куда это собралась?
– Папа, не шуми! – попыталась приструнить отчима Клавдия Петровна. – Ты же знаешь, Володечка работает, а когда он работает, ему нужна полная тишина…
– Знаю я, как этот дармоед работает! – рявкнул старик. – Или жрет, или дрыхнет! А когда тебя отец спрашивает – положено отвечать! Куда это ты собралась?
– Куда-куда, известно куда – в магазин! В доме еды совсем не осталось…
– Известное дело, этот дармоед все сожрал! Ну ладно, еды не осталось – это невелико горе, у меня вот водка кончилась! Если ты мне водки не купишь – можешь домой не возвращаться! Я тебе всю морду разобью подручными средствами!
– Папа, папа, как ты выражаешься… – поморщилась Клавдия Петровна. – Разве так можно?
– Можно или не можно – не тебе решать! А только я тебя предупредил, что будет!
– Ладно, куплю я тебе водки, только угомонись…
