Галина Куликова - Два ужасных мужа
– А вдруг я дороги не найду? – засопротивлялся Василий Кузьмич. – И потом… Вдруг Виталий твой не станет меня слушать? Он и так недоволен был, все ворчал, что мы его от дел отрываем.
– Он всегда такой, недовольный. Но для меня все сделает. Он мне жизнью своей обязан. Все сделает!
– Ладно, давай книжку свою, пойду, а то скоро темнеть начнет. Тогда я уж точно заблужусь. Где деревня, показывай.
Вернулся Василий Кузьмич часа через три с двумя объемистыми пакетами в руках.
– Вот еда и водка, вот – одежда какая-то, прямо как ты заказывал. Одна бабка сжалилась, вынесла кучу лохмотьев. Говорит, давно хотела выбросить, но вот – пригодилось.
– Чего же сразу не переоделся?
– Так моя одежка от ходьбы просохла. Но к ночи придется утеплиться. Хоть и лето, но, думаю, свежо будет. Опять же – на земле лежать, сыро.
– А самое главное-то? Ты Виталику дозвонился?
– Нет. У него отключен телефон.
– Так я и знал! – разозлился Гнутый. – Вот они, ваши мобильные! Значит, остаемся мы с тобой в ночном дозоре.
– В дозоре так в дозоре. Скажи лучше, как там, на кладбище?
– Да каждые полчаса бегаю смотреть. Копают, бугаи. Но ничего пока не нашли, точно знаю. Злые, матерятся. И всякие угрозы в адрес писателя шлют. Боюсь, не убили бы они его раньше времени.
– Что значит – раньше времени?
– Пока мы не размотаем дело твоего Артура. И про топливо не узнаем, будь оно неладно! Давай, раскидывай скатерть-самобранку, а я еще раз гляну, как там наши землекопы. Темнеет. Они либо уедут, либо останутся на ночь.
– Если уедут, можно будет вздремнуть до утра.
– По очереди! Мы ж не знаем их планов, мало ли что им в голову взбредет.
К ночи все окончательно определилось – двое парней укатили, двое остались ночевать на кладбище, устроив себе спальные места прямо между могил.
– Ишь, не страшно им. Видимо, привыкшие. Мешки спальные привезли, подготовились. Не то что мы, – поеживаясь, заметил Василий Кузьмич.
– Ничего, у нас еще водка и тряпки, которые ты приволок из деревни. Продержимся до утра. Хотя, впрочем, есть у меня одна мыслишка. Плесни-ка мне еще для разогрева.
* * *Дверь открылась внезапно, и одновременно под потолком вспыхнул свет.
– О господи! – недовольно воскликнула Эльвира, загораживаясь руками. – Так и ослепнуть можно!
– Я же говорил, что сетчатка глаза… – подхватил Копейкин, но его перебил властный голос:
– Дамы и господа, попрошу всех внимательно меня выслушать.
Когда Тася проморгалась, она увидела, что на пороге стоит худощавый блондин лет тридцати, одетый в джинсы, кроссовки и красную футболку с изображением мозолистого кулака. За его спиной высились двое верзил в камуфляжных куртках и с дубинками в руках.
– Ты бы сначала представился, – предложил Макс, недружелюбно щурясь.
Теперь Тася наконец смогла его увидеть. Макс сидел в дальнем углу, привалившись спиной к стене, одна его нога была согнута в колене, другая вытянута. Почему-то сразу становилось понятно, что вытянутая нога болит.
– Можете называть меня Тимуром, – криво усмехнувшись, ответил загадочный блондин.
– Ого, – пробормотала Тася. – Любитель старинных машин собственной персоной. – И уже громче добавила: – Неужели все дело в куче старого железа? Нас из-за этого затолкали в подвал?
– Нарушая при этом права человека и все существующие международные законы, включая конвенцию об обращении с военнопленными, – заквакал из своего угла Копейкин.
– Международное право должно вашу теплую компанию интересовать в последнюю очередь, – повел бровью Тимур.
– А что же нас должно интересовать в первую? – Тасю страшно пугал этот самоуверенный молодой человек с каким-то неуловимо змеиным выражением лица. Она боялась и из-за этого не в меру хорохорилась.
– Ваша шкура, конечно. Потому что я – тот человек, который может распорядиться вашей жизнью. – Тимур снова улыбнулся, и от этой улыбки похолодели даже пауки на стенах. – А теперь давайте поговорим цивилизованно.
– Цивилизованные разговоры не ведут с помощью пистолетов и угроз, – подал голос Силуян, принимая вертикальное положение.
– Но по-другому вы не понимаете. – Блондин не пошевелился.
Илья тоже поднялся на ноги, потащив за собой Тасю. Сидеть на полу и глядеть на Тимура снизу вверх никому не хотелось.
– Рассчитываешь заполучить мою машину? – недобро спросил Илья.
– «Мою машину», – насмешливо протянул Тимур. – Кто ты такой, чтобы разъезжать на личной машине рейхсмаршала?
– Это еще не доказано, – возразил Илья. – Машина стояла в спецгараже, но подтвердить ее принадлежность Герингу пока не удалось.
– Все это чепуха, которая меня мало интересует. Кстати, машина уже у меня, ясно?
– Чего же тебе тогда еще надо? – зло процедил Илья.
– Мне нужно то, что находилось в этом авто, а потом из него исчезло. Хотя и сам «Хорьх» мне тоже пригодится, конечно. Впрочем, я уже все тебе объяснил. Если до тебя еще не дошло, то повторяю: лично тебя я отсюда точно не выпущу.
Все пленники одновременно посмотрели на Илью. Тот стоял с растерянным видом и недоуменно пожимал плечами.
– А меня? – квакнул Копейкин. – Меня ты выпустишь? Я вообще не из этой оперы! Я – досадная ошибка!
– Природы, – проворчала Эльвира.
– А вот я бы не торопился с выводами, – развернулся к нему Тимур. – С тобой, мой дорогой археолог, тоже еще не все ясно. Ты вроде бы случайно оказался в компании с господином Ермолаевым. Только я недоверчивый, не верю в такие совпадения.
– Но это в самом деле совпадение! – раскипятился Копейкин. – Я приехал поработать в архиве, а моя бывшая жена познакомила меня со своим новым другом, чтобы тот помог мне разобраться в местных…
– Меня интересует фамилия человека, который тебя сюда отправил, – прервал его Тимур. – Можешь назвать ее прямо сейчас.
– Никто меня не отправлял, я же не бандероль! – Копейкин сгруппировался, одним движением поднялся на ноги и принял гордую позу. На полу остались сидеть только Макс с поврежденной ногой и Эльвира, устроившая себе гнездо из спортивных курток. – Мне однокурсник рассказал о некоторых документах, которые он нашел во время раскопок в Калининграде.
– Фамилия однокурсника? – вдруг рявкнул Тимур. – Или я прикажу тебя пытать.
– Не надо меня пытать! – отчаянно заверещал Юлий. – Я боюсь боли. Но я ничего не скрываю, ничего! Фамилия однокурсника – Янченко, Сергей Янченко. Но он умер, понимаете? Умер недавно и совершенно неожиданно. Вот я и захотел сам все выяснить.
– Правда? – издевательски переспросил Тимур. – Янченко? А мне кажется, ты выполняешь задания Саранчи.
– Какой саранчи? Я не зоолог, я археолог, – сейчас Копейкин квакал, словно лягушка в брачный период – эмоционально, с переливами. – Мне было интересно, и если честно, я надеялся найти клад, чтобы профинансировать давно задуманную экспедицию, результаты которой могут взорвать научный мир.
– Отпустите женщин, – неожиданно потребовал Силуян. – Это будет правильно и поможет нам договориться.
– Еще чего, – Тимур презрительно посмотрел на писателя. – Они здесь для того, чтобы развязать вам языки.
– Но при чем здесь моя жена?! Что такого я должен вам рассказать? Я ничего не знаю о гитлеровской машине!
– Зато ты знаешь о документах, которые утащил из военного архива.
При этих его словах Силуян как-то обмяк, будто внезапно получил удар под дых.
– Значит, на флешке были вовсе не счета, верно? – негромко спросил Илья. – Чего же ты нам врал-то?
– Ты бы лучше своими проблемами занимался, – тут же вмешалась Эльвира. – Еще неизвестно, что ты сам свистнул из той машины.
– Вставайте, – неожиданно приказал ей Тимур. – Берите мужа под ручку и на выход.
– Это еще зачем? – заволновался Силуян. – Куда вы собираетесь нас везти?
– На известное вам кладбище. Попробуем прямо на месте разобраться с тем, какую именно информацию ты скрываешь.
Потом он обвел холодным взглядом остальных пленников.
– Вам советую еще раз подумать и к моему возвращению принять условия сделки. Звучат они так: ваши жизни в обмен на информацию о тайнике в машине. Кстати, если писатель с женой к вам не вернутся – значит, они сделали неправильный выбор.
– В каком смысле – неправильный? – попытался уточнить Силуян, топчась на месте.
– Не признаетесь, почему рыскали возле могилы, мы вас в ней и закопаем, – весело засмеялся Тимур.
* * *Стемнело, пора было устраиваться на ночлег.
– Холодновато стало, – пожаловался Василий Кузьмич.
– Надо бы водочки глотнуть, – предложил Гнутый. – И я еще веток еловых успел наломать, так что от холода не помрем. Сейчас распределим дежурства – и в ночное.
– Эх, жалко палатки нет. И спальных мешков.
– Зато есть тряпье, которое ты из деревни приволок. Тащи-ка его сюда, будем утепляться. Не на бал ехать.
Василий Кузьмич принес тяжеленный мешок, и старики принялись разбирать пахнущую нафталином и пылью одежду. Гнутый взял в руки одну вещь, потом другую, прикинул на себя некое подобие куртки, повертел в руках штаны-галифе. И вдруг накинулся на приятеля:
