Наталья Александрова - Испытательный срок для киллера
Представитель итальянской фирмы встретил Богданова, шумно радуясь. Беспрерывно что-то выкрикивая, мешая русские слова с итальянскими, он усадил Виктора Викторовича в машину, сказал, что официальный переводчик будет завтра, завтра же начнется и работа, а сегодня он может быть гидом синьора Богданова и показать город. Богданов не посмел ослушаться Марьяну, поблагодарил итальянского коллегу и вежливо отказался от его услуг. Тот не очень расстроился, привез его в гостиницу, проводил до номера и откланялся. Буквально через несколько минут в номере Богданова появилась Марьяна. Она отправила Виктора Викторовича под душ, потом перетрясла его вещи, выбрала подходящую одежду и повела гулять. Они выпили коктейль в баре на углу, потом немного прошлись пешком. У Богданова от перелета и обилия впечатлений слегка кружилась голова. Стемнело, Марьяна заботливо спросила, не устал ли он. Она вообще была с ним очень нежна и предупредительна, а к тому же очень хороша, слегка возбужденная, с загадочно мерцающими глазами. Виктор Викторович был не первым человеком, который потерял голову за границей. В его оправдание можно сказать лишь то, что рядом с ним находилась Марьяна, своя, русская, от нее он не ждал никакой подлости. Она пригласила его поужинать в маленький ресторанчик, там они съели какое-то итальянское блюдо с длинным названием, выпили довольно много красного вина, Марьяна называла его «кьянти». Богданову кьянти не понравилось, кислое какое-то, но как же, быть в Италии и не попробовать кьянти! – и он послушно выпил. После ужина они снова вышли на улицу, гостиница была недалеко.
– Пойдем ко мне в номер, – зазывно прошептала Марьяна.
В голове у Виктора Викторовича шумело, он согласился – все-таки она была чертовски хороша, хоть и стерва! Он вспомнил, что в 11.00 ему надо быть у телефона в своем номере.
– Успеем! – шепнула Марьяна.
У нее в номере он расслабленно опустился в кресло, а она удалилась на несколько минут в ванную, чтобы появиться в чем-то таком черном, кружевном – словом, сногсшибательном. Улыбаясь, она подошла к Богданову и протянула ему рюмку коньяку.
– Для настроения, – сказала одними губами.
Ему не хотелось пить, но отказать ей он уже не смог. У него на коленях сидела красивая женщина, за окном там внизу весь в огнях раскинулся Вечный город – Виктор Викторович Богданов испытывал самое сильное ощущение в своей жизни.
В его рюмку Марьяна всыпала довольно большую дозу снотворного, причем купила его сама, не доверяя своему Итальянцу – подсунет еще яд из интереса, как тогда с мужниной любовницей, а потом Марьяну будет разыскивать итальянская полиция как убийцу.
Но Богданов и не собирался спать, он вопросительно глядел на Марьяну, ожидая, так сказать, продолжения банкета. Марьяна внутренне восхитилась: ох, и здоровье у человека! Сначала летел в самолете, потом гулял с ней по городу, вина выпили много, теперь в коньяке она растворила двойную дозу снотворного, а ему хоть бы что!
Ну, что делать, придется на прощание с ним переспать, пусть старичок порадуется напоследок! Когда он наконец заснул, Марьяна взглянула на часы: пол-одиннадцатого, как точно она все рассчитала! Она быстро оделась, подправила косметику и отправилась в номер Богданова, где села в ожидании у телефона. В 11.10 раздался звонок. Мужской голос говорил по-русски без акцента. Марьяна быстро договорилась с ним о встрече для передачи товара. Затем она тихонько проскользнула в свой номер. Виктор Викторович спал сном младенца. Марьяна собрала свои вещи, а его одежду, документы и ключи отнесла к нему в номер. Затем она тщательно заперла двери обоих номеров, повесила на дверь своего номера табличку «Не беспокоить», спустилась вниз и кое-как объяснила портье, что сейчас она должна уехать, но обязательно вернется, так как номер у нее оплачен на два дня вперед. Портье кивал: «Не волнуйтесь, синьора, все будет так, как вы хотите». Марьяна вышла из гостиницы, взяла такси и исчезла из жизни Виктора Викторовича Богданова навсегда.
На следующий день не очень рано Марьяна отправилась на место встречи. Времени у нее было достаточно, поэтому она шла не спеша, сверяясь с туристической картой и наслаждаясь прогулкой по городу. На улицах было полно праздношатающихся, казалось, что в этом городе никто не работает. Основным средством передвижения здесь явно считался мотороллер – на них раскатывали и молодые парочки, и элегантные дамы, и старушки, и монахи, которые были почему-то в разных по цвету сутанах, одни – в коричневых, другие – в черных или белых.
Площадь перед университетом была заставлена сотнями мотороллеров – яркие, сверкающие, разноцветные: бирюзовые, розовые, фиолетовые, – они напоминали майских жуков.
Марьяна зашла в маленькое кафе на Виа Корсо, взяла капучино. Ее спросили, будет ли она пить кофе у стойки или на улице (ее знаний английского едва хватило, чтобы понять вопрос и кое-как ответить). Оказывается, тот же самый кофе на улице стоит в три раза дороже, чем у стойки – на улице человек просидит гораздо дольше. Марьяна ответила, что будет пить на улице, и долго наслаждалась мягким зимним солнцем, разглядывая огромный помпезный памятник Виктору Эммануилу.
Потом она постояла в пестрой шумной толпе у фонтана Треви, наслаждаясь сверканием и плеском потоков воды и журчанием разноязычной речи, бросила в фонтан монетку, соблюдая обязательный туристский ритуал.
Затем у основания Испанской лестницы она купила три белые розы – они должны были играть роль опознавательного знака при встрече с покупателями – и отправилась на место встречи, на Пьяцца Навона.
Там она села за столик уличного кафе возле фонтана Четырех Рек, поставила свои розы в принесенную официантом вазочку, заказала легкий коктейль и стала ждать.
За две минуты до назначенного времени на площади показалась живописная троица. Возглавлявший ее представительный плотный мужчина в элегантном темно-синем пальто, с тяжеловесным, обрюзгшим и надменным лицом римского патриция нес в руке три белые розы. Следом за «патрицием» шел худощавый подвижный молодой блондин в длинном сером плаще, которого Марьяна посчитала переводчиком, замыкал шествие крепыш в спортивной куртке, судя по всему, телохранитель. Троица уверенно направилась к Марьяниному столу, «патриций» по-английски спросил разрешения сесть, поставил в Марьянину вазочку свои розы и перешел на безукоризненный русский:
– Мы не знали, что нам придется иметь дело с дамой, причем с очаровательной дамой. Разрешите представиться: Иннокентий Аргунов. Сегодня я буду выполнять функции переводчика и, скажем так, доверенного лица, поскольку вы, как я понимаю, итальянского не знаете, и английский, наверное, в недостающем объеме, а господин Манчини, – кивнул он на молодого блондина, – к сожалению, не владеет русским.
– А вы – эмигрант? – с интересом взглянула на него Марьяна.
– Можно сказать и так. Лучше было бы сказать, что мне выпало счастье многие годы прожить в этой прекрасной стране. Но это так, лирика. Давайте перейдем к делу. Господин Манчини выражает надежду, что операция прошла успешно и вы доставили необходимый предмет?
– Да, безусловно…
В этот момент у столика бесшумно возник официант. Аргунов выразительно посмотрел на Марьяну, давая понять, чтобы она не вела при посторонних деловые разговоры. Марьяна хмыкнула, подумав: «Да за кого он меня принимает!»
– Что вы будете пить? – спросил ее Аргунов.
– Такой же коктейль – Марьяна показала на свой опустевший бокал.
Аргунов разразился певучей итальянской руладой, в результате которой на столе перед Марьяной появился восхитительный коктейль с вишенками и зонтиком из дольки какого-то экзотического фрукта, перед Аргуновым и Манчини – виски со льдом, а перед охранником – стакан минеральной воды. Когда официант удалился, Аргунов вернулся к прерванному разговору.
– Итак, прекрасная синьора, вы доставили нам то, о чем была достигнута предварительная договоренность?
– Доставила. Но я просила бы вас внести некоторую коррекцию в порядок оплаты.
Аргунов удивленно поднял брови и что-то сказал по-итальянски своему молодому шефу. Тот произнес несколько резких слов.
– Мадам, по поводу оплаты было достигнуто полное согласие, поднимать этот вопрос сейчас мы не будем.
– Вы меня не поняли, я не говорю об изменении суммы, я только прошу перевести эти деньги не на тот счет, который был назван при прежних переговорах, а вот на этот, – она протянула Аргунову листок бумаги с длинной цепочкой цифр.
Аргунов взглянул на листок, передал его Манчини и сопроводил итальянской фразой. Манчини внимательно просмотрел цифры, кивнул, сказал что-то Аргунову, вынул зажигалку, поджег листок и тщательно растер пепел на блюдечке.
