Ирина Волкова - Люблю секретных агентов
— Могу объяснить, — пожал плечами индеец.
— Не надо! — взмолилась я. — Меня, конечно, терзает любопытство, но в данном случае лучше следовать поговорке "меньше будешь знать — лучше будешь спать".
— Ты и так слишком много знаешь, — заметил Маута. — Так что немного дополнительной информации ничего не изменит.
— Ничего я не знаю! — возразила я. — И вообще, у меня склероз. Давай договоримся: я забуду обо всём, что видела, а ты выведешь меня на поверхность и оставишь где-нибудь на шоссе.
— Не получится, — покачал головой индеец. — Ты должна будешь выполнить своё предназначение.
— Ты спятил? Какое ещё предназначение?
— Ты станешь императрицей Тауантинсуйу, — объяснил Маута.
Я недоверчиво уставилась на него.
— Только не говори мне, что у тебя в шкафу припрятана машина времени. Насколько я знаю, Тауантинсуйу прекратило своё существованиепримерно четыреста лет тому назад. Но даже если бы мне удалось перенестись в прошлое, вряд ли какой-либо из императоров инков свихнулся бы до такой степени, чтобы жениться на мне.
— Тауантинсуйу возродится, — с маниакальной убеждённостью в голосе произнёс индеец. — И ты станешь женой нового императора инков. Это и есть твоё предназначение.
— Я даже догадываюсь, кто будет этим императором, — грустно произнесла я.
— Не стоит иронизировать. Когда Ленин поклялся свергнуть царское правительство, чтобы отомстить за смерть своего брата, его слова сначала тоже не принимали всерьёз.
— Вижу, что обучение в Советском Союзе пошло тебе на пользу, — кивнула я. — Только, как видишь, из большевистского переворота ничего хорошего не вышло. Впрочем, ты, наоборот, жаждешь восстановить монархию.
В узких глазах Мауты вспыхнул гнев.
— Не советую тебе насмехаться надо мной. Не забывай, что ты разговариваешь с будущим императором инков, и что отныне ты всецело зависишь от меня.
— Это меняет дело, — согласилась я. — В таком случае, раз уж мне всё равно нечего терять, валяй, поделись со мной своими планами. Как, интересно, ты собираешься возродить империю инков?
— Я знал, что ты разумная женщина, — усмехнулся индеец. — Именно поэтому я и выбрал тебя. К сожалению, женщины моего народа придерживаются традиций и не отличаются высоким уровнем интеллекта и широким кругозором, а императрица должна соответствовать императору.
— Это неправда, — покачала головой я. — В университете Лимы наверняка учится много девушек, имеющих инкские корни, и многие из них гораздо красивее и умнее меня.
— Они инки по крови, но не по духу, — возразил Маута. — Их ум испорчен фальшивыми ценностями чуждой нам цивилизации белых людей. Тауантинсуйу возродят люди, которые за истекшие столетия не утратили древних традиций Детей Солнца. К тому же, ты мне нравишься, и это решает всё. Я встретил тебя в магическом для индейцев месте — среди песчаного смерча на хвосте обезьяны, и я понял, что это судьба привела тебя ко мне.
— Вот тут ты ошибаешься, — сказала я. — Судьба привела туда Аделу, а не меня. Дело в том, что в Лиме аклья предсказала ей, что среди песчаного смерча на хвосте обезьяны она встретит молодого и прекрасного индейского воина со скорпионом на левом ухе, который проведёт ей к центру земли, где спрятано золото Атауальпы. Вот Адела и встретила там Уайну. Похоже, Уайна обещал отвести её к сокровищам, и они оба исчезли, прихватив наш "джип".
— Я знаю об этом, — усмехнулся Маута. — Встреча Аделы и Уайны была заранее спланирована и подстроена, но нашу с тобой встречу не планировал никто. Это и есть судьба.
— Судьба — это просто слово, — заметила я. — Оно ничего не означает, как, впрочем, и наша случайная встреча.
— Может быть, для тебя судьба — это простое слово, но мы, инки, верим в неё. Научившись читать знаки судьбы, мы лишь повинуемся ей и следуем по предназначенному нам пути.
— Удобная позиция, — кивнула я. — Никакой личной ответственности, никаких сомнений и колебаний в выборе линии поведения. Просто истолковывай знаки судьбы так, как тебе вздумается, и делай то, что тебе захочется.
— Давай обойдёмся без этой психоаналитической чуши, — поморщился индеец. — Мне, конечно, нравятся умные женщины, но лишь до определённой степени.
— Ладно, — согласилась я. — В конце концов, не каждой женщине удаётся стать императрицей инков. В этом что-то есть.
На лице Мауты вспыхнула довольная улыбка.
— Я рад, что мы договорились. Предлагаю за это выпить.
— Думаю, что бокал вина мне сейчас не помешает, — кивнула я.
Мы миновали лабораторию и оказались в просторной комнате, обставленной в лучших традициях евродизайна. К моему удивлению, в ней были даже большие широкие окна, задрапированные красивыми тюлевыми занавесками. За полупрозрачным тюлем угадывались слегка размытые силуэты гор. Льющийся через окна свет играл на гранях роскошной хрустальной люстры, свешивающейся с высокого сводчатого потолка.
— Что это? — спросила я, с недоумением указывая на виднеющийся в окне горный пейзаж. — Мы же находимся в пещере, и, к тому же, сейчас ночь!
Маута усмехнулся, и, взяв в руки пульт дистанционного управления, нажал на кнопку. Горы за окном сменились золотистым песчаным пляжем, на который с шумом накатывали высокие волны прибоя. Ещё одно нажатие на кнопку — и меня ослепили багрово-золотистые отсветы заходящего за горизонт солнца.
— Здорово, — оценила я. — теперь я понимаю, на что ты потратил пять с половиной миллионов долларов.
Индеец достал из бара бутылку "Дюбонне" и разлил вино в бокалы. Я присела на низкую обитую тёмно-синей кожей софу, продолжая надеяться, что всё происходящее было всего лишь сном. Мне, конечно, нравились приключения, но всему есть предел. То, что босоногий индеец в пончо, сопровождающий нас по плато Наска неожиданно перевоплотится в маньяка, получившего образование в Советском Союзе и жаждущего возродить великую империю инков, а заодно и стать её императором — это уже было слишком.
Кроме того, ни с того ни с сего он вбил себе в голову, что я предназначена самой судьбой на роль императрицы Тауантинсуйю. Идея, надо сказать, на редкость бредовая, но в том-то и состоит преимущество маньяков и фанатиков перед обычными людьми. Сначала они без всякого на то основания решают, что они избраны то ли народом, то ли богами, то ли судьбой для Великой Миссии, а затем, не считаясь ни с чем и ни с кем, они действуют по формуле "цель оправдывает средства", и, как ни странно, довольно часто добиваются успеха.
Я лихорадочно шевелила извилинами, пытаясь сообразить, что здесь происходит. Итак, Маута ухитрился каким-то образом добыть почти шесть миллионов долларов. Сохранив тайну подземелий древних инков, он оборудовал там химическую лабораторию, которой позавидовали бы самые престижные западные университеты. Затем Маута изобрёл новый наркотик, значительно превосходящий по эффективности ЛСД, героин и кокаин вместе взятые. С помощью "Золота Атауальпы" Маута разжёг войну между южноамериканскими наркобаронами. Всё это говорило о его блестящем уме и выдающемся таланте организатора.
И в то же время он, одетый, как бедный индейский крестьянин, встречает нас на плоскогорье Наска. Теперь я поняла, почему Маута старался держаться поближе к нам с Луисом. Из наших разговоров он узнал всё, что нам было известно, точнее, то, что нам ничего не было известно о новом наркотике. Но зачем ему это понадобилось?
Индеец опустился на софу рядом со мной.
— Тебе трудно поверить в то, что всё это происходит на самом деле? — усмехнулся он.
— Угадал, — кивнула я, отпивая из бокала.
"Дюбонне" оказалось превосходным. Похоже, Маута разбирался в винах. Бокал, наполненный до половины, был почти круглым и сильно суживался кверху. В бокале такой формы "букет" вина ощущался особенно остро.
— Спрашивай, — предложил индеец. — Я отвечу на все твои вопросы.
— Вопросов слишком много, — покачала головой я. — Лучше расскажи мне всё с самого начала.
— Моего отца звали Ягуар Уити Иньяка Панака, — сказал Маута. — Он, как и я, был главным тукуй рикоком инков, а наш род был таким же древним и почти таким же великим, как род Капаков — императоров Тауантинсуйу.
Если проводить аналогии, то должность моего отца можно было приравнять к посту директора вашего КГБ, с той лишь разницей, что только несколько человек знали о том, чем он на самом деле занимается. Для всех остальных он был самым обычным бедным индейским крестьянином. Мы жили в горах в простой саманной хижине на берегу реки и, подобно многим другим индейцам занимались разведением морских свинок. О том, кем на самом деле является мой отец, знали лишь некоторые члены Общества Возрождения Тауантинсуйу. Это общество, подобно китайским Триадам, появилось после того, как испанцы захватили империю инков и принялись уничтожать наши традиции и религию. Когда я родился, Главный Жрец Уильяк Уму предсказал, что мне суждено возродить империю Тауантинсуйу и стать её первым императором.
