Невеста самурая и три папы - Янина Олеговна Корбут
У смотрительницы музея округлились глаза, пришлось пояснить ей, что я имею в виду.
– Так что в этом году в вашей беседке обрядов два сердца нашли друг друга, – улыбнулась я.
– Да не, это вы что-то напутали. У нас такая беседка обрядов каждый год бывает. Любит детня все эти шуточки. Но чтоб глава всерьез зарегистрировал – такого не было, врать не буду. Это раньше у нас было разрешение регистрировать браки в сельсовете. А сейчас по закону не положено…
– Так глава приезжал, вот и…
– Не было главы на празднике. Уж мы-то знали бы. Я с Евгеньевной стояла с самоваром и сушками на входе, мы гостей встречали. Так значит, Тимофей с вашей матушкой сейчас… Вот оно что. Надо сказать соседке, Гальке, чтобы больше вокруг него не вилась. Она разведенка, все пирожками его подкармливала. Надеялась урвать стоящего мужика. Ну, оно и понятно, я вашу матушку издалека видала на празднике – царь-женщина! А Галька – деревенщина, на кой ему такая. Он привык к культурным. Ох, хороший мужик, дай Бог ему здоровьица! Он и в сельских делах, и в музее помогает, сайт наш ведет. Мы с Евгеньевной старые клячи, с техникой на «вы»…
Под бормотание милой женщины я потопала к выходу. Еще раз поблагодарила и поспешила уйти, уже жалея о том, что рассказала о мамуле и ее новом муже. Теперь об этом будет точно знать вся деревня.
Но Тимофей тоже хорош! Выдумал какой-то спонтанный брак. Это меня озадачило, но и умилило. Выходит, престарелый Ромео затеял всю эту историю с мамулей, чтобы быть рядом.
Был очарован ей с первого взгляда, на празднике у них завертелось, и он решил небольшой хитростью подтолкнуть мамулю к замужеству. К тому же, уверена, у него есть связи в администрации, возможно, он уговорил кого-то поставить им штампы задним числом. Надо уточнить, видела ли мамуля свой паспорт.
Ох, недаром отцы рассказывали, что делали предложение матери в первый же день знакомства. А потом твердили, что не знали, чем она их взяла.
– Наверное, грубой внутренней силой, – жаловался второй. Обычно он охотнее других поддерживал такие разговоры. Наверное, потому, что дольше всех прожил с мамулей и считал себя наиболее пострадавшим.
Обходя музей с тыльной стороны, я в очередной раз заметила, как добротно выглядят местные дома. Проходя мимо дома Тимофея, отметила, что у него и забор свежепокрашен, и в палисаднике цветочки. Хозяйственный мужчина. Интересно, сложится ли у них что-то с мамулей? Не спеша я покинула улицу, что вела к магазину и прочим благам цивилизации, и свернула на ту, что вела к старой церкви.
Дубровский, кстати, вышел из дома после меня, я видела его боковым зрением, когда заворачивала к музею. И почему-то была уверена, что встречу его в церкви. Конечно, такому богохульнику там не место, но куда здесь ему еще идти?
За время моей прогулки мне почти никто не встретился, если не считать парочку собак и пожилого мужчину с сумкой-авоськой. И все-таки чем больше я приближалась к церкви, тем тревожнее себя ощущала. Наверное, подействовали рассказы музейной тетушки про страшный дом и исчезающих людей.
– Что не так-то? – пробормотала вслух, и сама себе ответила: – Почему мне все время кажется, что в спину кто-то смотрит…
Некстати я подумала, что никого не предупредила, куда иду… С другой стороны, на улице день. Да и не могу же я бояться Дубровского, в самом-то деле? С третьей стороны, я некстати вспомнила, что таскаю в сумке картину потенциальной стоимостью в миллионы долларов. А что, если Дубровский уже каким-то образом пронюхал об этом? Надо бы спрятать полотно где-то в доме, но это тоже опасно. При таком-то наплыве гостей.
Я обогнула кусты дикого шиповника, что разрослись до небывалых масштабов, присела, продолжая громко топать, а потом резко выглянула.
Мне показалось, или я увидела тень человека, укрывшегося за деревом? Кто-то собирался выйти на открытый участок тропинки и перебежать туда следом за мной? Вспомнив, что в сумке до сих пор болтается баллончик лака для волос, купленный для мамули, я решила, что вполне вооружена. Размышляла я не больше секунды: выхватила лак из сумки и с криком «Стой, у меня газовый баллончик!» ринулась на врага. В конце тропинки наметилось оживление: что-то затрещало, затопало, зафыркало.
И тут кто-то ухватил меня за капюшон толстовки сзади. Развернувшись, я изогнулась дикой кошкой, зашипела и, выбросив руку с лаком вперед, нажала на клапан.
Со звуком «Пшшш» струя полетела в лицо обидчику, обидчик грязно заругался, попытался закрыться рукавом и отпустил меня. Я шлепнулась на задницу, стала отползать на ней же, пока до меня не дошло: враг был в другой стороне, а передо мной стоит и трет лицо Дубровский. Но рефлексы такие рефлексы.
– А-а-а, да что ж такое… – стонал тот, утирая слезящиеся глаза. – Знал, что красота требует жертв. Но на такие я не подписывался…
– Опять ты?
– Дернул меня черт прогуляться за тобой… Увидел, что ты идешь к церкви, и решил срезать через поле, чтобы встретить тебя здесь. Ты за кем неслась, как ведьма не метле?
– Там кто-то был! Он крался за мной!
– Когда я пробегал по полю, там пасся конь. Это его чубчик ты хотела подлачить? Боюсь, местные кони для этого слишком брутальны…
– Хватит забалтывать меня! Еще большой вопрос, что ты тут делал.
– Пришел за своим сокровищем.
Он взглянул мне в глаза своими красными от лака очами, но я ничего не смогла прочесть в его взгляде. И разозлилась еще больше:
– Что-то не вижу у тебя ни кирки, ни лопаты, ни большой сумки для денег…
– Вообще-то я о тебе. А ты… Постой, ты что, реально думала, что я куплюсь? Ведь ты сейчас говоришь о тех мифических сокровищах, про которые недавно трубили в Сети?
Я прикусила губу и сделала вид, что намеков не понимаю:
– Не такие уж они мифические, раз ты примчался сюда со своей новой пассией, наплевав на осторожность. Хотя мне это не интересно. Я не знаю, какая нечистая сила все время заставляет нас оказываться в одном месте, но я твердо решила положить этому ко…
Дубровский схватил меня за запястье и легонько сжал.
– Нечистая сила? А может, чьи-то ловкие ручки?
– Ты о чем…
– Ты все прекрасно поняла. Не ты ли автор этой статьи в Википедии?
– Что еще за статья…
– Я тебя сразу же раскусил. И твой хитрый
