Таисия Удальцова - Поляна чистых душ
– Вы решили остаться?
Катя поняла, стоять дальше посередине лагеря нельзя. Они с Сашей слишком странно смотрятся на общем фоне.
Она заглянула в свою палатку: Снежана ожесточенно заталкивала в рюкзак надувную подушку, сейчас плоскую и свернутую в аккуратную трубочку. Оглянулась на шум и пропыхтела:
– Кончай Сашке глазки строить, я не хочу здесь и минуты лишней задерживаться!
– Сейчас, – пролепетала Катя.
Нашла взглядом Сашу и растерянно улыбнулась: похоже, потерю кошелька в спешке никто не заметил. Или забыл о нем, если Саша прав, и тот дорогой кошелек принадлежит… э-э… провокатору.
Столько всего произошло!
Даже если она, Катя, кого-то раздражала, о ней в эти минуты и не вспомнили. Кто она такая, чтобы о ней помнить?!
Катя посмотрела на свой спальник, и ее щеки вспыхнули: может, ОНА надеется, что Катя сама кошелек наткнется? Хочет лично взглянуть на ее реакцию, насладиться Катиным страхом, смущением, изумлением?
Но Снежана лишь презрительно фыркнула, когда Катя робко протиснулась мимо к рюкзаку. Зашнуровала свой и вышла из палатки. Зато заглянул Миша и дружелюбно поинтересовался:
– Помочь, Катюха?
Он с любопытством осматривался, и Катя смущенно отозвалась:
– Спасибо, я сама.
Миша кивнул на спальник и предложил:
– А то могу помочь упаковать.
– Нет, я сама!
«Неужели – Миша? – лихорадочно размышляла она, провожая его растерянным взглядом. – А я считала, он ко мне неплохо относится. Шутит все время, улыбается, и вообще он, кажется, неплохой. – Катя удрученно вздохнула. – Или у него шутки такие дурацкие, почти детсадовские?»
Полог был откинут. Катя начала сворачивать спальник, в проеме показался Коля. Какое-то время он равнодушно наблюдал за ее усилиями, потом буркнул:
– Поторопись! – и ушел.
В палатку забежала Снежана. Сунула в карман своего рюкзака эмалированную кружку и раздраженно бросила:
– Ну ты и копуша!
Она высунула голову наружу, голос мгновенно стал певучим, мягким. Снежана чуть ли не голубицей проворковала:
– Посмотри, я вещи правильно уложила?
Катя вздрогнула: неужели Сашу обрабатывает? Увидела Лешу и сочувственно подумала: «Бедная Тамара!»
Сазонов поднял Снежанин рюкзак, взвесил в руке и проворчал одобрительно:
– Пойдет!
Минут через десять свернули последнюю палатку. Крыс возбужденно носился по опустевшему лагерю. Усиленно обнюхивал примятые зеленые площадки и победно задирал лапу: ставил прощальные метки.
Лелька грустно осмотрелась. Тамара бодро спросила:
– Мы домой снова через Ипатовку?
– Да, – хмуро кивнул Коля. – Вернемся тем же автобусом, он здесь один бегает.
– Билеты у нас уже есть? – Миша прикрепил в своему рюкзаку котелок.
– Нет, – и Лелька смущенно пояснила: – Знаешь, не рискнули брать заранее. Думали – вдруг задержимся.
– Понятно, на цветы рассчитывали, – раздраженно буркнула Снежана. – Может… – Она не договорила, лишь махнула рукой.
– Подсуетимся перед посадкой, – ухмыльнулся Миша. – Ничего страшного.
– Тогда сдавайте быстренько деньги, по сто пятьдесят с носа, – распорядился Коля. – Вдруг мы к автовокзалу перед самым отходом подойдем, терпеть не могу суеты.
– Я тоже, – Снежана с готовностью полезла в один из карманов рюкзака.
Неожиданно ее лицо вытянулось. Она суетливо залезла в один карман, потом в другой, третий…
Оглянулась на остальных и растерянно воскликнула:
– Его нет!
– Кого – его? – жизнерадостно поинтересовался Миша.
– Моего кошелька, болван, – прорычала покрасневшая от гнева Снежана. – Нашел время для шуток! У меня там все деньги и кредитная карточка!
– Может, ты его переложила? – осторожно подсказала Лелька.
– Нет! У меня всегда все лежит только на своих местах! Кошелек должен быть здесь! – и Снежана звучно хлопнула ладонью по нужному карману.
Коля быстро отошел к своему рюкзаку. Пошарил в нем и с видимым облегчением сообщил остальным:
– Мой на месте.
Катя побледнела и испуганно покосилась на Сашу. Он пожал плечами и тоже пошел к своим вещам. Долго рылся в рюкзаке, потом обернулся и со злым удивлением сказал:
– Мой бумажник тоже пропал!
Его слова послужили сигналом: все бросились проверять рюкзаки. Один за другим поднимали руку с кошельком и жизнерадостно кричали: «Все на месте», «У меня порядок» или простенькое – «Здесь!»
Наконец Миша хмуро резюмировал:
– На этот раз только у двоих.
– Хочешь снова приплести лешего?! – возмущенно закричала Снежана.
– А ты мечтаешь свалить на невинное четвероногое? – Миша кивнул на Крыса.
– На двуногое! – рявкнула Снежана. – И вовсе не невинное!
Саша многозначительно посмотрел на Катю. Она ответила беспомощным взглядом, ей было страшно, как никогда.
Катя панически боялась, что Снежана сейчас при всех обзовет ее воровкой. На том простом основании, что они жили в одной палатке, и уж Катя могла видеть, где соседка хранит деньги.
Но она не видела!
Ни разу.
– Прекрати, – твердо произнесла Лелька. – Среди нас, надеюсь, воров нет.
– А я не уверена, – Снежана с ненавистью покосилась на обомлевшую Катю.
– Предлагаю переложить рюкзаки, – жалко пролепетала Катя. – Вдруг…
Поймала укоризненный Сашин взгляд и упрямо стиснула зубы: ему легко ждать, пока обыск предложит виновный, не его же подозревают. А ей умереть хочется!
– Правильно, – поддержал Коля. – Заодно и вещи получше уложим, вон у вас какие рюкзаки рыхлые, через час-другой точно спины собьете.
Но Лелька лишь головой отрицательно помотала. Миша вслух пояснил:
– Глупо. Мы их только что перебирали. Я про вещи. К чему все начинать по новой? – Снежана подбежала к нему, ее глаза пылали гневом, но Миша безмятежно улыбнулся. – Поздно, Снежка! Представь, вор я…
– Ты?! – ахнула Снежана. – И так запросто…
– Я сказал – представь, – перебил Миша. – И не гони лошадей, дай сказать.
– Ну?!
– Я умыкнул твой сидор, – Миша широко ухмыльнулся и перевел: – Ну, твой кошель. И думаешь, я таки дурак, держать его у себя?!
Все молчали, ожидая продолжение.
– Будь уверена – бабло распихал по своим заначкам, а на нем не написано, что оно твое, верно, Снежка? А от сидора давно избавился – улика все ж!
– Здорово расписал, – одобрил Саша. – Не подкопаться.
– Так что предлагаю, двигать отсюда, пока леший окончательно не разозлился!
– Леший! – фыркнула Тамара.
– Он самый, – широко осклабился Лешка.
Взвесил в руках Тамарин рюкзак и спокойно ополовинил его. Тамара, отчаянно презирая себя, промолчала.
– Мои пропавшие штанишки, Снежка, мне тоже дороги как память. – Миша никак не мог успокоиться. – Я в них впервые увидел тебя! – Он подмигнул Снежане. – Незабываемое ощущение – твои черные очи и мои новенькие брючата!
Катя не выдержала и прыснула в ладошку. Напряжение отпустило ее, а Миша казался лучшим из людей.
***Миша со Снежаной, переругиваясь, первыми покинули лагерь. Тамара попыталась посадить Крыса на поводок, но бультерьер так радостно прыгал вокруг, что она махнула рукой: никуда не денется. Болота остались в стороне, а сюда Крысеныш добирался свободным.
Тамара оглянулась на сестру: она о чем-то беседовала с Лешкой. Догонять их не хотелось. Тамара никак не могла простить Сазонову безобразные сцены в болотах.
Она проклинала свой язык!
И старалась не вспоминать ужасные обещания, данные с отчаяния.
Лешка уж точно не раз о них напомнит, Тамара просто поклясться готова!
Тамара проводила взглядом понурого Колю: он, казалось, стал меньше ростом. Похудел и посерел. И смотрел все время в землю, словно потерял последнюю надежду на нормальную жизнь.
«Ну да, он же шел за удачей!»
Тамара зачем-то обернулась, болота они оставляли за спиной. И сиреневые цветы тоже, если странный Лелькин знакомый не соврал.
Тамара нагнулась, погладила Крыса по голове и с невольной грустью сказала:
– Осталась я без волшебных цветов, Крысеныш. Фиолетовых, пахнущих летом, медом и счастьем. Лелька уверяла – найду их, мгновенно влюблюсь. – Она покосилась на Лешку и грустно вздохнула: – Пусть в Лешку.
Крыс лизнул ей руку и сочувственно заскулил. Тамара поправила лямку и пояснила:
– Пунктик у меня такой, понимаешь? – И уже сердито воскликнула: – Имею я право влюбиться, нет? По-настоящему, Крысеныш, по-настоящему!
Крыс слушал внимательно, будто что понимал. Тамара почесала ему за ухом и расстроенно буркнула:
– Теперь все! Забыли, Крысеныш. – И помолчав, стыдливо шепнула: – А я почти поверила в сказку, представляешь?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
– Теперь – внимание, – Саша коснулся Катиного локтя. – Сейчас мы выйдем к тем елкам.
