Наталья Александрова - Серенада для шефа
Людей Кастета в городе уважали, но жили они недолго.
Чиф осмотрел трофеи. Снайперская винтовка, хоть и неплохая, была ему сейчас не очень нужна, хотя позже, может быть, и пригодится. Револьвера он не нашел, зато нашел хороший немецкий нож. Он выглянул в окно, осмотрел улицу. Напарника снайпера вычислил моментально – тот так откровенно скучал, разглядывая отражение противоположного подъезда в витрине булочной…
Чиф разобрал винтовку, подвесил ее к плечу под пальто, положил в карман коробку патронов и спустился на улицу.
Барсук лениво, нога за ногу, плелся по Шпалерной, поглядывая то на подъезд – нет ли каких подозрительных движений, то в конец улицы, откуда должна была подъехать машина «клиентки». Его роль – вспомогательная, когда Колька-Бубна уложит бабу, Барсук должен пару раз шмальнуть для контроля и обеспечить себе и Кольке отход. Машина стояла наготове, мотор он не глушил, чтобы без всяких неожиданностей.
Навстречу ему по улице брел какой-то помятый мужик, совсем неопасный с виду, то ли поддатый, то ли с крутого похмелья. Барсук поравнялся с ним, и вдруг произошло что-то непонятное: левую руку пронизала жуткая боль, а под ребро уперлась холодная сталь ножа.
– Тихо, – сказал ему худой мужик, – хочешь жить – не рыпайся, иди как шел. Барсук попытался перехватить руку с ножом, но от страшной боли чуть не потерял сознание. Мужик шел рядом, держа его руку на каком-то хитром болевом приеме, и нож под ребром не давал вздохнуть. Черт, ну и влип!
– Ты кто, мужик? Ты мент, что ли? Не похож ты на мента. Да кто бы ты ни был, Кастет тебя с потрохами съест. Ты подумал, на кого ты тянешь?
– Ты сейчас о себе думай, как тебе живым остаться, хотя бы на сегодня, а что завтра будет – это мы завтра и посмотрим.
Со стороны казалось, что два приятеля идут, обнявшись, и мирно беседуют. Вот они подошли к серому «Опелю», сели на переднее сиденье. Чиф накинул на шею Барсука струну, перехватил ее поудобнее, чуть натянул.
– Чувствуешь? Только попробуй что-нибудь надумать – и тебе конец. Напарник-то твой с этой удавочкой уже познакомился, так и лежит теперь на чердаке.
Барсук выругался, насколько позволяла удавка.
– Ну че тебе от меня надо? Хочешь кончать – кончай, а тебе все равно после не жить, Кастет тебя где угодно достанет!
– Это мы посмотрим.
Чиф проверил его карманы, нашел револьвер за пазухой, гранату в бардачке машины.
– А теперь поезжай к Кастету на дачу.
Барсук изумленно скосил на него глаза.
– Совсем, что ли, сдурел?
Струна слегка натянулась, и Барсук послушно тронулся с места.
– На всякий случай я тебе напоминаю, чтобы вел ты машину ровненько, без рывков, и не слишком гнал, а то, неровен час, дернешь маленько – удавочка-то и затянется.
– Понял, не дурак.
– И ГАИ чтоб не привязалась, а то у нас машина оружием набита. Как это вы-то не боитесь с оружием по улицам разъезжать?
– Это уж наши дела… Ты-то тоже, голубь нашелся, мораль мне читать. По твоим повадкам видать – на тебе покойников висит немерено.
– А хоть бы и так…
Машина проехала Поклонную гору и выехала на Выборгское шоссе. Остались позади последние жилые массивы, проехали Шуваловский парк, Парголово, выехали на Приморское шоссе, проскочили Белоостров, Солнечное. Возле Репина переехали железную дорогу, поехали по асфальтовой, уходившей от залива, потом свернули с нее на аккуратный проселок, углублявшийся в сосновый бор. Барсук ехидно покосился на Чифа:
– Ну как, не передумал? Не страшно самому в петлю лезть?
– Ну, насчет петли – не тебе бы говорить. Сколько еще до дома осталось?
– Метров триста.
– Останови здесь.
Из леса прямо к воротам дачи Моти-Кастета медленно, на первой скорости, выехал серый «Опель». Охранник направился к нему, приветственно махал рукой:
– Эй, мужики, вам разве босс сюда велел после дела?
«Опель», не останавливаясь, ехал прямо на ворота. Охранник, встревожившись, подбежал к нему, склонился к окну со стороны водителя и увидел заклиненный руль и связанного Барсука с круглыми от ужаса глазами.
– Эй, Барсук, ты чего? Что это? Как это?
Барсук пытался что-то сказать ему, но рот его был заклеен скотчем, и из него вырывалось только нечленораздельное мычание. Охранник дернул на себя дверцу, отжав чеку приклеенной к дверце гранаты. Он так и не понял, о чем хотел его предупредить Барсук. Взрывом разорвало обоих бандитов, «Опель» вспыхнул, как факел, а ворота дачи снесло, как картонные. Горящая машина еще некоторое время по инерции продолжала движение, она врезалась в застекленную веранду, и грохнул второй взрыв: взорвался бензобак. В считаные минуты пламя охватило веранду. Из дома выбежали двое охранников. Тут же раздался выстрел, и один из них упал как подкошенный. Второй бросился на землю, отполз за кусты и стал оглядываться, пытаясь понять, откуда стреляли.
Чиф сидел в развилке корявой березы, откуда ему хорошо видна была дача и участок перед ней. Он сделал только один выстрел и больше не стрелял, чтобы не раскрывать свою позицию, выжидая момент для безошибочного выстрела. Терпения у него было на десятерых, и он, наконец, дождался, когда движение веток выдало расположение спрятавшегося за кустом бандита. Он выстрелил второй раз и по короткому крику понял, что не промахнулся. Пожар постепенно расширялся, обитатели дома должны были уходить, но Чиф понимал, что они могут уйти с другой стороны. Он всю жизнь был одиночкой, зная, что положиться можно только на себя, но сейчас пожалел, что у него нет напарника. Осторожно спустившись с дерева, он обежал дачу с тыла и нашел там такую же удобную позицию на старой липе. За домом молодой парень разворачивался на джипе, собираясь подогнать его к заднему крыльцу. Чиф поймал его голову в перекрестье прицела и нажал на спусковой крючок. Джип замер с работающим мотором посреди двора. Расчет Чифа базировался на том, что в доме не подозревают, что он посмел напасть на них в одиночку, и считают, что переднее крыльцо и подъезд к дому по-прежнему простреливаются снайпером. Видимо, так и было: в доме, охваченном со всех сторон пламенем, не было заметно никакого движения. Обе стороны выжидали, но у Чифа было преимущество: он находился не в горящем доме.
Но, с другой стороны, он был один. Внимательно осмотрев забор со своей стороны, Чиф заметил большую толстую ветвь сосны, подходившую прямо к забору и слегка заходившую на примыкающий к даче участок. Забравшись на эту сосну, он спрыгнул по ту сторону забора и отполз за небольшой сарайчик. Немного выждав и убедившись, что его не заметили, он переполз к джипу с мертвым водителем. Прячась за машину, он приоткрыл дверцу со своей стороны и снял машину с тормоза, а сам откатился за кусты. Машина поехала к дому, и ее тут же обстреляли автоматными очередями из двух окон. Чиф по вспышкам засек автоматчиков и снял одного из них револьверным выстрелом. Сразу же после выстрела он откатился в сторону, чтобы в доме не могли засечь его позицию.
Джип врезался в стену дома и застыл с работающим мотором. Пользуясь тем, что джип отвлекает внимание стрелков, Чиф прополз к тому окну, за которым должен был находиться убитый им автоматчик. Он рассчитывал на то, что людей в доме не слишком много и вряд ли будут сажать по несколько стрелков к одному окну. Окно было открыто, Чиф подтянулся и резко перебросил тело через подоконник, мгновенно откатился от окна и вскочил, держа в обеих руках по револьверу. Ему повезло: в помещении никого не было, кроме мертвеца со страшной черной дырой вместо левого глаза. В доме очень сильно пахло дымом, но дышать еще можно было свободно. Чиф перевел дыхание и, плотно прижавшись к стене, почти не дыша, приоткрыл дверь в коридор. Оттуда повалили клубы дыма, но никакого движения Чиф не заметил. Прижимаясь к стене, совершенно беззвучно, он выскользнул в коридор. Соседняя дверь, по его расчетам, должна была вести в комнату, где находился второй автоматчик. Чиф беззвучно подкрался к двери, пнул ее ногой и, резко пригнувшись, чтобы не попасть под возможный выстрел, прыгнул в комнату.
Как в замедленной съемке высокий человек у окна поворачивался ему навстречу, поднимая короткий десантный автомат. Чиф бросился на пол и выстрелил в силуэт у окна из обоих своих револьверов. Автоматчик закричал и повалился на спину, поливая очередями потолок. Чиф отполз в сторону, чтобы не попасть под случайную пулю. Парень был уже мертв, это было видно по его перекошенному белому лицу и широко открытым пустым глазам, но продолжал стрелять, рефлекторно нажимая спусковой крючок автомата. Наконец, наступила тишина, особенно гулкая после грохота стрельбы. Чиф поднялся, вынул из мертвых рук автомат и, перезарядив его, повесил на плечо. На подоконнике он нашел гранату. Осмотрев комнату, он увидел на стене большое, почти в рост зеркало. Он открыл дверь в коридор, убедился, что там никого нет, вытащил в коридор зеркало и тяжелый стул с высокой спинкой. Наискосок по коридору была еще одна дверь, из-за которой слышались голоса. Чиф поставил стул против этой двери, прислонил к нему зеркало, установив его под углом к двери, и резким толчком распахнул дверь. В комнате было четверо мужчин; один из них стоял с автоматом в руках у окна, выходящего к подъездным воротам, остальные трое хлопотали возле открытого люка в подпол, поднимая оттуда оружие и какие-то тщательно упакованные свертки и коробки. Рядом с люком громоздилась уже солидная груда таких свертков, видимо, приготовленных к эвакуации.
