Татьяна Луганцева - Девочка на шару
– Иван впервые за долгое время оторвался от своих раскопок и вообще обратил внимание на женщину, – задумчиво проговорила Николетта. – И почему это должна была быть ты?
– А что ты против меня имеешь? – спросила Яна, допивая кофе. – Ведь я не такая уж плохая. Видишь, не тронула твоих приемных родителей.
– Ладно, мир, – согласилась Николетта. – Потому что, если честно, мне всегда казалось, что Ивана я совершенно не интересую. А сейчас его и ты не заинтересуешь, – усмехнулась она, выпуская дым причудливыми колечками.
– Почему?
– Ха! Пока ты отдыхала, он просто завелся! Его так впечатлила ваша находка… Уж не знаю, что вы там, в земле, делали.
– Ничего не делали! Спасали свою жизнь!
– Вот-вот. Он кричал, что открытие той хорошо сохранившейся части города вызовет огромный резонанс в археологических кругах, то есть станет настоящей сенсацией. К какой-то портретной мозаике он уже водил целую экскурсию из желающих. Работает как заведенный. Почти всю технику переместили туда, Иван хочет начать раскопки в том месте и прямо над тем домом.
– Он настоящий трудоголик, – подтвердила Яна.
Мирную беседу женщин нарушил громкий, резкий, хлопающий звук. Яне показалось даже, что ночное небо за окном на мгновение осветилось красноватым светом. Вся посуда на кухне зазвенела, а люстра начала угрожающе раскачиваться. Николетта ошарашенно посмотрела на Яну, роняя пепел на стол.
– Что это?!
– Может быть, гроза или землетрясение? – предположила Яна, пожимая плечами. Похоже, что она потратила весь запас своих нервных клеток за недавнее приключение, едва не стоившее ей жизни.
– Яна, это настоящий взрыв! Я знаю! Я уже слышала такие взрывы при работах в горах! – воскликнула Николетта.
– Кому надо заниматься этим ночью? – удивилась Яна.
– Надо разбудить Ивана! – приняла решение Николетта и помчалась в гостевое крыло. Яна поспешила за ней.
Ивана им будить не пришлось – он уже спешил им навстречу с растрепанными черными волосами и лицом человека, хороший и долгожданный сон которого только что прервали.
– Вы тоже слышали? – обратился он к женщинам.
– Это точно был взрыв! – уверяла Николетта, а Яна только пожала плечами, она не была экспертом по взрывным работам.
Иван с горящими глазами выскочил на улицу и, спотыкаясь о колдобины дороги, побежал, огибая дом с правой стороны. Здесь в воздухе висела стена пыли.
– Черт! Кто-то взорвал вход в обнаруженный нами проход!
– Может быть, он сам завалился? Произошел обвал? – спросила Николетта, пытаясь заглянуть поверх его широкого плеча.
– Был взрыв! – четко произнес Иван и, резко развернувшись, пошел обратно в дом. – Я иду вызывать полицию.
– Может, дождемся утра? – спросила Николетта.
– Там бесценные для истории сокровища, а кто-то занимается вредительством и вандализмом! – закричал Иван, и Яна поняла, что его не остановить.
– У нас с Николеттой на момент взрыва алиби, мы обе занимались своими вредными привычками, – сказала Яна, – поэтому я пойду к себе, не хочу видеть злое, не выспавшееся лицо полицейского.
– Может, ты устроила взрыв с помощью дистанционного управления? – ехидно спросила Николетта, и Яна явственно прочла на ее блеклом лице неприязнь. Никакие посиделки вдвоем не могли истребить в ее донорском сердце ревность.
– Эксперты подскажут, что я устроила, – зевнула Яна. – В таком случае и ты могла быть участницей взрыва. Я имею в виду дистанционно.
– Эрос очень расстроится, – проговорил Иван, растягивая слова и ощущая, будто грязь снова ложится на его недавно помытую кожу ровным, тонким слоем.
– Почему? – спросила Яна.
– Ты не поверишь, но деятельный старик тоже спускался в то помещение, откуда мы вышли, видел сохранившийся портрет гладиатора и тоже, как и я, был потрясен нашим открытием. Там все сохранилось в первозданном виде, словно своеобразная посылка нам от наших предков. И вот теперь непонятный взрыв… Он мог нанести непоправимый урон предметам старины.
– Я с утра сама зайду к нему и сообщу печальную новость, – пообещала Яна. – Тем более что он мой гость и живет в моем доме, а я еще никак не могу выказать ему свое уважение.
Яна задерживаться не стала и пошла к себе, оставив на улице одиноко стоящих Ивана и Николетту и искренне надеясь, что, когда дымовая завеса рассеется, Ивану хватит ума не лезть в подвал, чтобы проверить степень ущерба его археологического сокровища.
Ей удалось еще недолго заснуть, а проснулась она с первыми лучами солнца. С минуту Яна лежала, разглядывая блестящие в лучах солнца пылинки.
«Комнату вообще никто не убирает, – подумала хозяйка замка, превращаясь в брюзгу. – Интересно, а моим гостям, которые платят деньги за жилье, кто-то меняет белье, убирает комнату? Может, с постигшим ее горем Барбара забыла обо всем на свете? Тогда надо будет сегодня что-то предпринять, нанять каких-нибудь людей из города за дополнительную плату. Тут из-за строительной пыли убираться надо каждые два часа, если по-хорошему».
Яна бодро встала, приняла душ и, надев ярко-желтый сарафан, пошла пожелать доброго утра и заодно пообщаться с приятным ей человеком – Эросом Сереголо.
Где разместили старика, она знала, поэтому смело постучала в его дверь.
– Эрос, это Яна. Я могу войти? Вы уже проснулись? Теперь настала моя очередь развлекать вас и проявлять чудеса гостеприимства.
Ей никто не ответил, и Яна подумала, не рановато ли она ломится в дверь старого человека и мешает ему отдыхать. Но дело было уже все равно сделано, и Яна, еще немного постучав, вдруг обнаружила, что дверь не заперта. Она легко открылась, и Яна заглянула в комнату.
– Эрос! Можно? Я такая назойливая… Я не помешаю?
Комната Эроса, как, впрочем, и все остальные комнаты для постояльцев, выглядела очень мило. Небольшая, но мебель – вместительный шкаф для одежды, полутораспальная кровать, тумбочка, два кресла и столик – расставлена так, что пространство не казалось загроможденным. Уюта добавляли светлые занавески и свежие цветы в круглой вазе.
Яна вошла в номер и прислушалась – вода в душе не шумела. Она еще раз позвала Эроса и снова не получила ответа. Посмотрела на пустую инвалидную коляску, и ее сердце ледяной волной охватил страх. Яна перевела взгляд на кровать и замерла – под белоснежным легким одеялом явственно были видны очертания человеческой фигуры. Не понравилось Яне то, что вместо лица Эроса, спящего на подушке, она увидела… подушку. Немного осмыслив замеченный факт, Яна приблизилась к кровати и дрожащей рукой сняла подушку. Ее глазам открылась страшная картина. Под подушкой лежала голова Эроса, и его лицо больше напоминало восковую маску – было синюшного оттенка с остекленевшими глазами и жадно открытым в попытке поймать хоть каплю воздуха ртом. Но подушка не пропустила к несчастному старику спасительного кислорода.
Все предыдущие злоключения показались Яне детским праздником. До ее сознания сразу дошло, что Эрос мертв, но оно отказывалось верить в очевидное. Самым страшным в ситуации было то (и Яна это понимала), что Эрос явно умер не своей смертью во сне, перенервничав от недавно случившегося пожара и гибели человека у него в доме. Произошло убийство. Орудие убийства – подушка, которую она, просто-таки окаменев, держала сейчас в руках.
– Яна, – позвал ее Иван, появившийся в дверях, – я ищу тебя. Что ты тут делаешь? Где Эрос?
Последний вопрос застрял у Ивана в горле. Он смотрел на мертвую голову Эроса и бледнел на глазах.
– Его убили, Иван! – зарыдала Яна и кинулась к нему на шею, выронив подушку из рук.
– Как же так… – Иван по-настоящему растерялся.
Он осторожно отстранил Яну и подошел к постели своего учителя. Потрогав его не подающее признаков жизни тело, тихо сказал:
– Он умер уже несколько часов назад. А почему ты сказала, что его убили?
– Потому что у него на лице лежала подушка! Наглый убийца даже не удосужился снять ее с лица трупа! – Дрожащей рукой Яна указала на злосчастный предмет.
Иван выглядел искренне потрясенным смертью учителя и друга.
– Здесь еще с ночи присутствует полицейский, надо позвать его. Ты его знаешь, это Джеффри Батл, – наконец-таки несколько пришел в себя Иван и поспешил за представителем властей.
Допрос свидетелей Джеффри решил проводить в гостиной, и, естественно, первыми он допрашивал Яну с Иваном.
Итальянский полицейский, казалось, сам не понимал, что происходит в этом доме и что лично ему здесь делать.
– Когда вы обнаружили труп?
– Минут двадцать назад, – ответила Яна, вытирая беззвучно текущие слезы.
– Зачем вы тронули орудие убийства, то есть подушку? – поправил очки Джеффри.
– А что, я должна была оставить ее на лице моего знакомого?! Может быть, он был еще жив! – возмутилась Яна. – Или, обнаружив в воде тонущего человека, люди не стараются вытащить его на сушу?
– А почему не положили на место? – спросил полицейский.
