Дарья Калинина - Семь непрошенных гостей
Комнатка и тут была невелика. Да и в самой квартире было всего две комнаты. Обычная типовая девятиэтажка. С шестиметровой кухней. И как такие квартиры можно пускать под коммуналки? Кому в голову пришло подвергать людей такому зверскому садизму? Да самые добрые соседи уже через месяц постоянного толкания попами на крохотной кухоньке должны для начала возненавидеть, а потом и поубивать друг друга.
- А ко мне алкоголичку подселили, - продолжала делиться своими проблемами бывшая соседка Шерстневой. - Хорошо, хоть тихая. Придет с работы, выпьет шкалик - и на боковую. И сейчас спит. И не слышно ее даже.
- Так чем же вы недовольны?
- Да все боюсь, жду, вдруг ее переклинит, - пугливо пробормотала тетечка. - Говорят, алкоголики, они такие. Вроде бы мирные, мирные, а потом вдруг бац! Я уж тихо сижу. Стараюсь ей на глаза лишний раз не показываться.
Похоже, женщина просто обожала придумывать себе несуществующие проблемы, а потом пугаться и страдать. Но подруг в данный момент интересовал не психологический портрет бывшей соседки Шерстневой, а сама Екатерина.
- И куда она уехала? - спросила у женщины Мариша. - Адрес знаете?
- Нет, зачем он мне? - удивилась соседка. - Телефончик вот оставили, если кто из знакомых звонить будет.
- Дайте! - оживившись, попросила у нее Мариша. - Дайте нам этот телефончик. Мы как раз ее знакомые.
Тетечка снова затрепыхалась.
- Как же! - фыркнула она. - Знакомые! А как докажете?
- Слушайте! - разозлилась на эту клушу Юля. - Если бы мы вам по телефону позвонили и попросили новый номер Шерстневой, вы бы нам его дали?
- Без вопросов!
- Так считайте, что мы с вами разговариваем по телефону!
После этого они наконец получили вожделенный телефон.
Но позвонили они Шерстневой уже с улицы, так как разговаривать под бдительным взглядом соседки им что-то не хотелось.
- Алло, - произнесла трубка приятным женским голосом. - Это ты, котик? Чего молчишь? Случилось чего?
- А что должно было случиться? - тут же отреагировала Мариша.
- Ой! - испугались в трубке. - Это кто?
Мариша представилась.
- Мне ваше имя ничего не говорит, - сухо сообщил тот же голос.
- Понимаю, - произнесла Мариша. - Мы незнакомы. То есть лично не знакомы. Но я много о вас слышала от одной нашей общей знакомой. Так что можно считать, что заочное знакомство уже состоялось.
- Что такое? - изумился голос. - Ничего не понимаю. О ком вы говорите?
- Имя Ани Борзовой вам знакомо?
В трубке возникло продолжительное молчание.
- Ну этой особы еще хватило наглости что-то обо мне рассказывать? - произнес голос, который Мариша с трудом узнала.
В нем не осталось ни грамма от приятного. Сейчас он звучал резко и зло.
- Что она вам наговорила? - продолжала допытываться Шерстнева. - Уверена, всех нас грязью облила. Она мастерица всех подставить!
-- Нельзя так говорить о мертвых! - воскликнула Мариша.
- Да мне плевать! - еще больше разозлилась ее собеседница. - И когда сама помру и с этой гадиной встречусь, так ей и скажу! В лицо! Гадина она, мерзавка и ничтожество! И все мы ей так скажем! И Петя, и Коля!
- Петя - это ваш муж?
- Да, - ответила Екатерина. - Нас всех воспитывала Анна Георгиевна.
- И Аню?
- Ее тоже, - угрюмо отозвалась собеседница. - Только верно говорят: в семье не без урода. И приемные дети в данном случае не исключение.
- Я так понимаю, Аня вас чем-то сильно оскорбила, - произнесла Мариша. - Вы можете рассказать об этом поподробней?
- Вам-то это зачем? Вас это не касается!
- Как знать, - ответила Мариша. - Дело в том, что Аню убили. И нам бы хотелось побольше узнать, что она была за человек.
- Так Аньку убили, - пробормотала Екатерина. - Боже мой! Да нет! Не может быть! Хотя почему не может? Я так и думала, что рано или поздно она допрыгается. Нельзя было так относиться к людям.
И, словно решившись, женщина быстро сказала:
- Ладно, так и быть, приезжайте. Только учтите, ничего хорошего я вам про нее рассказать не смогу. Уж не взыщите.
***
Катя с мужем жили точно в таком же доме, как и тот со старой коммуналкой и пугливой соседкой. И даже квартира, которую Катя теперь занимала вместе с мужем, была расположена точно так же. Исключением было лишь то, что вместо пугливой соседки в ней жила большая белоснежная кошка - полуперс, при одном взгляде на которую у Юльки начали чесаться глаза и кожа между пальцами рук - аллергия на кошачью шерсть.
- Проходите! - пригласила Катя своих гостий.
Впрочем, в ее голосе особого радушия не слышалось. Да и в квартире было парно от готовящихся на кухне, судя по запаху, кислых щей. И еще оставался какой-то чад. Видимо, у хозяйки что-то сгорело на плите. Или она жарила блины. Последний факт навел подруг на некие размышления.
Катя пригласила их в большую комнату, где давно не убиралось - на мебели, полу и разбросанной одежде лежал слой пыли и кошачьей шерсти.
- Садитесь! - коротко велела им девушка, указывая на мягкие стулья, обильно покрытые той же шерстью. Садиться на такие стулья девушкам не хотелось. Однако, чтобы не гневить и без того находящуюся не в лучшем расположении духа хозяйку, подруги все же присели. Кошка тут же подобралась поближе к Юльке и принялась сладострастно тереться о ее ноги. Но этого ей показалось мало. Она запрыгнула Юльке на колени и принялась, как ни увертывалась от нее девушка, тереться о ее подбородок. При этом кошка самозабвенно мурлыкала, а Юлька чихала.
Хозяйка молчала, сосредоточенно о чем-то размышляя и не торопясь начинать рассказ.
- Все-таки, - произнесла она наконец, - надо бы выпить за упокой души Аньки. Конечно, я на нее здорово зла.
- Мы это уже по телефону поняли, - произнесла Мариша для затравки разговора.
- Так зла, что разорвала с ней все отношения и даже на похороны не пошла, - продолжила говорить Катя. - Да и никто из нас не пошел.
- А откуда же узнали, что Аня умерла, если вы с ней не общались? - спросила Юля, отчаянно почесываясь.
- Да гоните вы ее! - не выдержала Катя. - У вас что, аллергия на кошек?
- Угу, - призналась Юлька.
- Лекарство дать? - спросила сердобольная Катя. - У меня есть.
И она быстро достала из шкафчика упаковку «Кларитина». Выпив таблетку, Юля почувствовала, как ей становится чуть легче.
- Так откуда вы узнали, что Аня погибла? - повторила она свой вопрос.
- Что? - рассеянно отозвалась Катя. - А! Муж сказал.
- А он откуда узнал?
- А ему Коля сказал.
- А Коля откуда?
- Не знаю, - наконец сдалась Катя. - Хотя нет, знаю. Точнее, догадываюсь. Наверное, он не порвал с Анькой отношений. Просто нам с Петей об этом не говорил.
- А у этого Коли были с Анькой отношения? - заинтересовалась Мариша. - Любовные?
- Он в нее с детства влюблен, - кивнула Катя. - Анька была самой младшей у нас. И появилась в семье поздней всех. И как только появилась, я не знаю, как это объяснить... Мы все очень дружно жили. Другой семьи у нас не было. И мы научились ценить то, что имели, и друг друга. Но Колька и Анька... Они были как настоящие родные. С того момента, как появилась Анька, я не помню случая, чтобы Коля куда-то пошел без нее. И хотя был старше всего на год, защищал от всех других мальчишек в школе.
- И когда они выросли, это чувство переросло у ребят в настоящую любовь?
- Со стороны Кольки, да, - кивнула Катя. - Согласна. А Анька... Не знаю, мне кажется, она никого в жизни не любила. Ну кроме себя, разумеется.
- Мы уже поняли, что вы ее недолюбливаете, - сказала Юля. - Но в чем причина?
- Недолюбливаю? - вспыхнула Катя. - Это вы мягко выразились! Как можно недолюбливать человека, которого когда-то любила как сестру? Его можно только возненавидеть как самого злейшего врага!
- И вы ее возненавидели? - тихо спросила Юля.
- Да, - ответила Катя и неожиданно заплакала, уткнувшись лицом в колени.
В ее сгорбленной спине было столько скорби, что подруги просто физически почувствовали исходящую от девушки боль и горечь утраты. Они были на похоронах у Аньки, но там настоящей скорби не было. Анька не сумела стать своей родным Семена. А вот тут, в этой маленькой квартирке плакал по Аньке человек, который когда-то ее в самом деле любил.
Что же могло такого произойти, чтобы один любящий человек сначала возненавидел, а потом просто вычеркнул из своей жизни другого? Но подруги не торопились. Они решили дать Кате выплакаться. Потом девушка расскажет все сама. Так и случилось. Постепенно рыдания стали тише. А потом Кате и вовсе удалось взять себя в руки.
- Со вчерашнего дня сама не своя! - произнесла наконец Катя, рассеянно погладив пушистый бок своей кошки, которая, едва хозяйка начала рыдать, сначала насторожилась, а потом покинула насиженное место у Юльки на коленях и перебралась поближе к стулу Кати. - Как Петя мне сказал про Аньку и заявил, что на похороны мы не пойдем, я сама не своя. Обед затеяла варить, чтобы себя отвлечь, так все из рук валится. Задумалась, и котлеты сожгла.
