Наталья Александрова - Три кита и бычок в томате
– Денег жалко, – отмахнулась Катька, – ладно, едем ко мне!
– Ой, Жанка, у нее же там этот художник ненормальный! – вспомнила Ирина. – У него то лихорадка, то похмельный синдром… Посидеть спокойно не даст!
– Вот как раз кстати! Жанна посмотрит бумаги, что нам в нефтяном офисе дали, и скажет, полагается Генке денежная компенсация или они так просто отписались!
У абсолютно беспомощной в деловых вопросах Катерины иногда бывали просветления.
Художника дома не было. В разоренном коридоре грустно свисало с антресолей чучело обезьяны, очевидно, тосковало по хозяину. Бумаги валялись на полу.
– Ну в каком виде документы содержат, это просто уму непостижимо! – заворчала Жанна.
Катерина ее не слышала, она бодро устремилась на кухню с продуктами.
– Девочки, я все понимаю… – заговорила Катя, когда сытые и довольные подруги сидели на кухне. Жанна курила, глядя в окно, Ирина задумчиво вертела в руках пустой бокал, Катерина алчно поглядывала на стол в рассуждении, чего бы еще съесть напоследок.
– Я все понимаю, – продолжала Катя, ухватив кусок сыра, – мы молодцы, помогли поймать особо опасного преступника, киллера международного класса, майору Продольному будет благодарность в приказе. Кстати, он мне сказал, что скоро подполковника дадут, так что учти, Ирка!
– Отстань ты! – беззлобно отмахнулась Ирина.
– Конечно, этот воровской авторитет, Слепень, выйдет сухим из воды, это уж как пить дать, – сказала Жанна, повернувшись, – но канал контрабанды якутских алмазов хотя бы временно будет перекрыт. Казалось бы, какое нам дело, но все-таки приятно, потому что теперь, Ирка, твой Абаканов будет не так занят и сможет уделять тебе больше времени.
Гранатов спер партию алмазов, чтобы отдать свои долги, это я понимаю, – бубнила Катька, – но вот чего я, девочки, не понимаю, так это кто убил самого Гранатова? Если не хвостатый и не Слепень, то, может, те люди, кому он должен был?
– Ну вот и видно, что ты, Катька, ничего в жизни не соображаешь! – откликнулась Жанна. – Да за каким бесом его убивать, если он им большие деньги должен был? Получается себе дороже!
Ирина рассеянно скользила взглядом по Катькиной довольно захламленной кухне и тут увидела кое-что интересное. Она схватила документы, что Катя принесла из офиса, и впилась глазами в подпись.
– Слушайте, знаете, кто этот менеджер, что с вами говорил? Это же бывший муж Ларисы! Вот написано: Хвостицын П. А.
– Да ну? – заинтересовалась Жанна. – Стало быть, он ее в свою фирму на работу взял… Она его бросила, с Гранатовым любовь крутила, а он…
– Девочки, да это же здорово! – Катя глядела на подруг повлажневшими глазами. – Значит, он ей все простил и они помирились! Он ей работу нашел, так, может, они опять сойдутся, и она найдет свое счастье!
Ой, ой, вытри слезы и сопли! – насмешливо сказала Жанна. – Счастье она найдет! Ничего она не найдет, кроме новых неприятностей! На работу, говоришь, устроил? К себе секретаршей! Это чтобы она в приемной сидела и с посетителями препиралась, а ему кофе приносила? А он бы на нее орал каждый день из-за ерунды какой-нибудь?
– Такая работа хуже каторги! – поддержала Ирина. – Ты уж молчи, если ничего в жизни не смыслишь! Все равно как в сказке про Золушку – ах, какая она милая, зла не помнила, взяла сестер во дворец и выдала замуж за придворных вельмож! Так сама-то за принца вышла! И каждый божий день сестрам жизнь отравляла одним своим присутствием!
– Да? – Катя закрутила головой. – А я как-то Золушку в таком аспекте не рассматривала…
– Не в ней дело, а в Ларисе, вернее, в ее муже. Не родился еще на свет тот мужик, который жене простил бы измену! – авторитетно заявила Жанна.
– Девочки! – Ирина смотрела на них блестящими глазами. – А ведь я знаю, кто убил Гранатова! Это он, Хвостицын! Точно вам говорю! Нет никого опаснее, чем слабый и безвольный человек, доведенный до предела! Как Карандышев в «Бесприданнице» Островского… Только с тех пор обманутые мужья очень поумнели, и Хвостицын все так обставил, чтобы остаться вне подозрений.
Ну ты, мать, даешь! – вскричали хором Жанна с Катей. – Если все брошенные мужья начнут своих соперников убивать, то мужиков вообще не останется, будем размножаться вегетативно!
– Нет, вы послушайте! – Ирина от возбуждения приплясывала на стуле. – Мне майор Продольный все рассказал! Их, милицию то есть, сразу насторожила этакая нарочитость. Вот прямо как по нотам – заказное убийство! Какой-то тип у них там сразу в телевизор вылез с этим, чтобы покрасоваться, а на самом деле там далеко не все ясно. Выстрел-то почти в упор – это какой же киллер будет ждать, чтобы жертва к нему подошла вплотную! Опять же, народ у нас теперь бдительный, все криминала опасаются. Так что получается, что знакомы были убийца и жертва, очень хорошо знакомы. А милицейское начальство зацепилось за версию заказного убийства, чтобы дело громкое было, они и не стали ничего расследовать.
– И когда же это ты успела с майором перемолвиться? – прищурилась Жанна.
– Да уж успела, пока вы над алмазами квохтали. А Хвостицын убил любовника жены из ревности и замаскировал это под заказное убийство, чтобы на него не подумали. Долго ли оружие на рынке купить, а уж в упор не промахнуться даже безрукий сумеет.
– Что же он так долго собирался? Лариса же несколько лет с Гранатовым была…
– Так раньше Гранатов в Москве жил, высокий пост занимал, и потом, когда по культуре работал – у него машина с шофером, охрана, как к нему подойдешь? А как сняли его с должности, так всю охрану отобрали – он же не государственный теперь человек, ему бесплатная охрана не положена! Ну вот и представьте: выходит Гранатов из дома, до машины не успел дойти, как к нему подходит человек – здрассте, говорит, вы меня не узнаете? Я, извините, жену свою ищу, телефончик не подскажете? Пока тот соображал, что к чему, в него и пальнули.
– Все равно у тебя никаких доказательств нету! – упрямо сказала Катя.
– А я и не собираюсь никому ничего доказывать! Ты что же думаешь, я стану мстить за эту сволочь, которая из-за дурацких алмазов целый автобус с неповинными людьми взорвала? Пускай это будет ему возмездием, а убийство на совести Хвостицына останется. Но с Ларисой я поговорю, пускай начеку будет. Все-таки с убийцей жить страшно…
И тут у нее зазвонил мобильник. Ирина взглянула на номер и вылетела в прихожую, чтобы поговорить спокойно.
– Ирина, у меня просто нет слов! – судя по голосу, Абаканов был ужасно сердит. – Мне Рогер все рассказал! Ну как вы могли действовать так легкомысленно?
«А вот не будешь глядеть на меня свысока!» – злорадно подумала Ирина.
– Слушайте, я же волновался за вас! – продолжал Абаканов. – Ну я вас обидел подозрениями, простите, но нельзя же было лезть на рожон прямо тигру в пасть!
Ирина мгновенно оттаяла. Он волновался за нее, значит, она ему не безразлична!
– Дорогой, – проворковала она, – я же хотела тебе помочь…
Ее тон мгновенно возымел просто магическое действие, Абаканов тут же сменил гнев на милость.
– Радость моя, когда мы увидимся? У меня для тебя есть подарок!
– Как можно скорее! – сказала Ирина с придыханием. – Видишь ли, у меня для тебя тоже есть подарок, такой ценный, что я боюсь оставаться с ним долго…
– Катерина, свет выключи! – сказала Жанна с плохо скрытой завистью. – Иркина физиономия так сияет, нам без люстры светло будет!
Катя не слышала, потому что в этот момент разговаривала со своим мужем.
– Девочки, какой кошмар! – сказала она, повесив трубку. – Завтра утром Валик приезжает, что он скажет, когда Генку увидит? Гена, особенно по утрам, очень впечатляет… Да, кстати, куда он делся-то? Я его с самого утра не видела!
И в этот момент снова раздался звонок.
На этот раз звонили в дверь.
По звонку почти всегда можно узнать, в каком настроении находится человек, который стоит за дверью – спокоен он или раздражен, утомлен или бодр и жизнерадостен. Некоторые женщины умеют даже определять по звонку, голоден ли вернувшийся с работы муж или он успел по дороге перекусить. И не только перекусить.
Так вот, услышав звонок, Катя очень забеспокоилась.
Она устремилась к двери и торопливо загремела запорами.
На пороге стоял Гена Суглинский. Вид у него был какой-то озадаченный и немного смущенный.
– Гена, где ты пропадал? – спросила Катерина. – Ты, наверное, есть хочешь?
– Я… это… как бы сказать…
– Мы вообще-то за вещами пришли, – раздался позади Суглинского женский голос, и перед Катей возникла неподражаемая генеральша Недужная. – А насчет того, что Геннадий хочет есть – это поклеп, ложь и инсинуация!
Да, – робко произнес Суглинский, покосившись на генеральшу, – Эпопея Кондратьевна меня борщом накормила… очень хорошим борщом… с пампушками…
– Суглинский! – Катя потрясла головой, надеясь таким способом привести в порядок свои мысли. – Я ничего не понимаю! Какой борщ? Какие пампушки? Какие вещи? При чем здесь генеральша?
