Татьяна Луганцева - Свадьба без приданого, или Принцесса безумного цирка
Раду его понял и ответил на русском, но с чудовищным акцентом.
– Говорите лучше по-русски, английский я понимаю еще хуже, – сказал полицейский. – Что вы можете рассказать об Ирине?
– Мы рассчитывали на то, что вы нам сообщите что-либо о ней, – ответил Никита.
– Сначала скажите, что известно вам, и кто вас направил ко мне, – настаивал Раду.
– Мы не из правоохранительных органов, прибыли по личной инициативе, так как были знакомы с ней, и нас об этом попросила ее мать, которая очень волнуется за свою дочь. В милиции от несчастной матери отмахиваются, ссылаясь на то, что Ира уехала с мужчиной в свадебное путешествие. Но ее маме и нам показалось странным, что Ира никак о себе не сообщила, хотя обещала.
– Почему вы приехали на розыск вашей знакомой сюда?
– Ее мать слышала, что Ира собиралась на курорт в «Пояна брашов», – ответил Никита, взявший в этом нелегком разговоре главенствующую роль.
– А ее мать случайно не слышала, с кем она собиралась здесь встретиться? – спросил следователь.
– Я так понимаю, что это самый главный вопрос во всей истории? – уточнил Никита.
– Совершенно верно. Мы точно знаем, что эту русскую женщину видели в сопровождении нескольких румынских парней, но причастность кого-либо из них к ее исчезновению доказать не удалось.
– Она ехала к кому-то конкретно, познакомившись на сайте в службе знакомств, – подала голос Лена.
– К кому? – снова спросил Раду, словно пришедшие к нему люди служили в российской милиции.
– Мы не знаем. Единственное, что нам известно, он – румын.
– Но это еще не означает, что ее похитил именно румын! – сразу же заступился за своего соотечественника Раду.
– Мы можем узнать, с кем она встречалась? – поинтересовался Никита.
– Я, пожалуй, скажу вам, вдруг вы что-то знаете об этих людях, – сказал полицейский, предварительно подумав. – Ее видели с портье отеля «Кондор», где она остановилась.
– Ира оформляла у него документы? – съязвила Лена.
– Нет, их видели гуляющими по парку и плавающими вместе в бассейне соседней лечебницы, и это не могло быть простой случайностью. Так вы знаете господина Виргила? – спросил следователь румынской полиции.
– Если мне не изменяет память, именно это имя я видела на табличке администратора «Кондора», когда мы туда вселялись.
– Так и вы живете там же? Очень интересно!
– Да, мы – одна банда! – воскликнул Никита, но его шутка была встречена мрачным взглядом Раду.
«Мог ли Виргил быть тем мужчиной, к которому ехала Ирина? – подумала Лена. – Что-то парень не выглядел сильно расстроенным, а ведь она в то время уже пропала…. Хотя, с другой стороны, что ему расстраиваться, если он сам же ее и убил? Убил… Почему я подумала, что Ира мертва?» – Лена испугалась своих мыслей и снова прислушалась к разговору мужчин.
– Вторым мужчиной, с которой видели вашу знакомую, был местный бизнесмен Людвиг, хозяин небольшой ткацкой фабрики в Трансильвании. И, наконец, она ужинала и завтракала (подчеркиваю!) в компании русского по имени Владимир, по фамилии Пахильченко, по русскому отцу Васильевич.
– Тоже турист? – спросил Никита.
– Директор местного музея ценных горных пород гор Трансильвании и для привлечения туристов соучредитель музея восковых фигур.
– Мадам Тюссо, – по инерции добавил Никита.
– Ну, у нас тут не такая шикарная коллекция, как у мадам Тюссо, но есть там экспонаты очень даже ничего. Самым примечательным в нашем небольшом музее является то, что многие предметы интерьера тоже сделаны из воска, а не только фигуры людей.
– С каких известных людей сделаны экспонаты из воска? Актрисы, политики?
– Нет, знаете, у нас, в Румынии, все делают имя на Дракуле и прочей нечисти. Поэтому и восковые фигуры в музее соответствующие. Смотреть на румынских политиков люди вряд ли пойдут. И вряд ли за их физиономии заплатят хоть один лей. Ведьма из Блер, Князь тьмы, Калигула, Дракула…
– Господи, все в кучу – герои из фильмов и мультфильмов плюс несколько исторических личностей незавидной судьбы, – прокомментировал Никита.
– Этим музей и интересен, – вздохнул Раду. – Вот и ваш соотечественник Владимир Пахильченко понял, чем можно привлечь туристов. Но никакого криминального прошлого, настоящего или будущего у него нет.
– За будущее я бы не ручался, – предостерег его Никита.
– Со всеми мужчинами мы разговаривали, никто не знает, куда пропала Ирина, – заключил полицейский, глядя в свои бумаги.
– А вы думаете, кто-то из них прямо так и скажет, что убил Ирину? – черные брови Никиты удивленно поползли вверх.
– Убил? – оживился Раду. – Почему убил? Почему вы так сказали? У вас есть какие-то данные?
– Да нет у нас никаких данных! Разве не подозрительно, что женщина внезапно исчезает из оплаченного на две недели вперед номера, не взяв ни вещей, ни денег, ни документов? Что же с ней могло случиться? Наверное, она засиделась в кафе или заболталась с подружкой, – спросил и сразу сам ответил Никита, для пущей убедительности своих слов стукнув тростью о пол.
– Логика ваша понятна и нам, не думайте, что здесь дураки работают. Но пока не найдено тело, мы не говорим об убийстве. Все-таки остается шанс… хотя и минимальный, – отвел в сторону глаза Раду и, что-то вспомнив, смело посмотрел в лицо Никите. – Я, кстати, сообщал о происшествии коллегам в Бухарест, а те передали информацию о пропаже российской гражданки в Москву. Но ваша полиция, видимо, не очень ратует за своих граждан и рвется за них в бой. Был получен лаконичный ответ: мол, Куркова пропала в вашей стране, вам и искать.
– А разве не правильно? Преступление случилось здесь, у вас. А вы на что? Как наши доблестные милиционеры из-за одной Иры прилетят в другую страну и будут вести расследование, не зная ни языка, ни обычаев народа, ни культуры? Да наша милиция и не располагает материальными средствами, чтобы разъезжать в командировки по белу свету, ведь, извините, наших соотечественников сейчас везде полно, – заступилась Лена за родную милицию.
– Вот мы и работаем, – недовольно ответил Раду, всем своим видом показывая, что у него и так полно дел, а тут еще ему на шею повесили дело русской невесты, приехавшей в Румынию за своим счастьем и так странно пропавшей.
– У всех мужчин, с которыми видели Ирину, есть алиби? – деловито поинтересовалась Лена.
– Не было преступления, не надо и алиби. Ведь не доказан факт, что с этой женщиной что-то случилось. О каком алиби может идти речь? Чтобы иметь алиби на момент совершения преступления, надо знать время совершения преступления и было ли оно вообще совершено! – выдал Раду длинную фразу и сам задумался над тем, правильно ли произнес ее, ведь говорил на неродном ему языке, а просто стараясь донести главную мысль до собеседников.
Собеседники тем не менее его поняли и погрузились в мрачное раздумье.
– Что нам делать? – первой подала голос Лена. – Что мы скажем ее матери? Ведь не вам предстоит смотреть ей в глаза.
– А что я могу? – развел руками Раду. – Мы ищем. Как будто у вас в России нет нераскрытых преступлений, – намекнул следователь на то, что исчезновение Иры, скорее всего, останется «висяком» в послужном списке румынской полиции. – Так что зря вы за ней приехали, все равно мне ничем не помогли. Возвращайтесь в Москву.
– У нас оплачен номер в отеле, и мы сами решим, когда вернуться домой, – ответил Никита.
– Можете пообщаться с вашим соотечественником, директором музея восковых фигур, – напоследок посоветовал Раду, снова принимая задумчивый вид.
– Рекомендуете?
– Рекомендую. Если честно, не нравится мне этот музей. А я не могу даже взять разрешение на обыск. Нет видимой причины, понимаете?
– Понимаем, – кивнула Лена и про себя подумала, что Раду Мазаре пальцем о палец не ударит ради русской туристки, зато с большим удовольствием повесит все на другого русского, не угодившего ему тем, что имеет хорошие деньги от своего музея.
– Что будем делать? – этот вопрос Лена задала Никите уже на выходе из полицейского участка.
– Что-то мне подсказывает, что Иру он не найдет, – ответил тот.
– А мне кажется, что он особо и не искал. «Нет преступления, нет алиби…» – передразнила она местного полицейского. – Мы должны поискать Иру сами. И первое, с чего мы начнем, это пообщаемся со словоохотливой Маргаритой. Нажмем на нее и выясним, что ей говорила Ира и с кем она встречалась.
– Хорошо, – согласился Никита, пожимая плечами. – Все равно нам терять нечего, а делать что-то надо.
Лена взяла его под руку, и они, решив прогуляться пешком, поступью старой супружеской пары пошли вдоль парка по вьющейся на склоне горной дороге, постепенно поднимаясь к своему отелю. Воздух в горах был исключительно чистый и свежий. Народу на улицах, в придорожных кафе и магазинах было немного, и Лена с Никитой посидели в одном из ресторанчиков, перекусив пиццей и кофе. Румыны представляли себе пиццу явно по-своему, позаимствовав у итальянцев только название. Если темпераментные итальянцы пытались поразить воображение клиентов тонким, невесомым тестом и вкусной, изобилующей ингредиентами начинкой, то румыны выпекали толстую сдобную лепешку, на которой посередине скромно были утоплены несколько кусочков обычной колбасы и пара колечек репчатого лука с шелухой. Хлеб был неплохой, но пиццей сие произведение местного пекарского искусства невозможно было назвать даже с большой натяжкой. Зато кофе Лену и Никиту порадовал – он был налит в довольно вместительные чашки (а не в «наперсток», как в некоторых других странах, к чему русские не приучены) и был достаточно крепкий и горячий. Вдоволь наевшись хлеба, добровольные сыщики двинулись дальше, купив в придорожном кафе бутылку вина семилетней выдержки.
