Дарья Калинина - Беспредел в благородном семействе
– Вы… вы…
Зазнайка не мог подобрать слов, чтобы выразить то, что он ощущал в этот момент. Однако двигаться с места больше не пытался. А за спиной Василия Петровича возникли слуги во главе с тетей Пашей и дядей Петей. Повариха держала в руках огромную скалку, которой катала тесто для пельменей и вареников и которая в ее руках выглядела как настоящая боевая дубина.
В руках у дяди Пети ничего не было, но заговорил первым именно он:
– Что это ты затеял, сынок? – укоризненно обратился он к Зазнайке. – Мы люди мирные, никому от нас никакой обиды нет и не было. А ты – власть! Ты честных людей защищать должен. Зачем же ты вместо того их мучаешь? Для того ли тебе офицерское звание дали, чтобы ты неправду простым людям чинил?
– Неправду тут кое-кто другой чинит! – проворчал Зазнайка. – Сопротивление при исполнении – вот как это называется.
– А ты на дело по-другому взгляни. Ну, утащишь ты сегодня Ваньку, а он у тебя помрет на руках. Тебя за потерю важного свидетеля по головке-то не погладят. Правда, ведь?
Зазнайка был и без того растерян. А слова дяди Пети еще больше напугали его. Вдруг и впрямь важный свидетель помрет? О таком повороте событий Зазнайка до сих пор как-то не подумал. Жизнь Вани сама по себе явно не представляла для Зазнайки никакой ценности. Пусть бы и помер, подумаешь! Но если при этом мог пострадать и сам Зазнайка, да, тут уже следовало хорошенько подумать. И Зазнайка, враждебно косясь на окруживших его людей, изо всех сил принялся шевелить извилинами. Делать это под дулом оружия Василия Петровича было не так-то просто. Хотелось оказаться побыстрее подальше и от этого дома, и от его сердитого хозяина.
А дядя Петя еще и добавил:
– Ваня ведь никуда от тебя не денется. Отлежится, завтра сам к тебе пожалует.
– Под ваше ручательство? – взглянул Зазнайка на Василия Петровича.
– Да.
Зазнайка еще немного подумал и требовательно произнес:
– Тогда попрошу у вас расписку.
– Расписку? – удивился Василий Петрович, но тут же под взглядом дяди Пети утих и пробурчал хоть и недовольно, но уже куда как более миролюбиво: – Ладно, будет тебе расписка, чернильная твоя душа.
Он отложил ружье и нацарапал несколько слов на бумаге, которую отдал затем Зазнайке. Тот прочел и недовольно скривился:
– Неуставного образца… Так не годится!
– Что тебе не годится? Там написано, кто я?
– Да.
– Написано, что я лично ручаюсь, что доставлю моего сотрудника завтра к вам в отделение?
– Да.
– Подпись и число стоят?
– Ну… да.
– Так чего же тебе еще надо?! – взревел Василий Петрович, который бюрократов терпеть не мог и всегда, где только мог, гонял.
– На имя начальника местного отделения надо было написать, – бубнил Зазнайка. – Паспортные данные забыли указать…
– Может, тебе еще ИНН туда вписать?
Видя, что хозяин на взводе, вперед выдвинулись слуги, которые к этому времени уже собрались за спинами дяди Пети и тети Паши. Тут были два шофера, конюх и еще двое работников, в обязанности которых входили все энергозатратные дела по организации жизни в доме – разгрузка продуктов и покупок, выгрузка мусора, уборка снега, мелкий ремонт и тому подобные работы, для которых не станешь постоянно приглашать людей со стороны.
В свободное время эти двое тоже без дела не сидели, а рукодельничали. Один был столяром, второй – резчиком. И из их рук выходили чудесные деревянные, украшенные старинными русскими народными узорами изделия: деревянные лавки, столы, стулья, черенки для ухватов и прочая домашняя утварь, которая с давних пор делается из дерева и пользуется заслуженной славой. Делали они и резные рамы для икон, а также сами иконы. И многие жители «Дубочков» могли похвалиться иконами на досках из груши, абрикоса и сливы.
Так что, постоянно занятые физической работой, ребята они были крепкие и выносливые, а суровые лица с густыми бородами производили устрашающее впечатление на полицию. Гладкие щеки определенно проигрывали покрытым растительностью.
Зазнайка тоже понял, что сила в данный момент не на его стороне.
– Жду вас завтра прямо с утра, – недовольно проскрипел он в сторону Василия Петровича, а затем, стараясь ни на кого больше не смотреть, стремительно бросился к выходу.
Никто не стал задерживать противного задаваку.
– Скатертью дорога, – еще и пожелала ему вдогонку тетя Паша.
Зазнайка не ответил. Он проиграл это сражение и ясно сознавал это.
А между тем в комнате наверху Ваня даже и не подозревал о той битве, которую пришлось выдержать его друзьям. Он был занят телефонным разговором с Генкой, который продолжал активно «дружить» с обитателями поместья, справедливо полагая, что всякие там очкастые Зазнайки приедут и уедут, а Ваня и Василий Петрович останутся.
Как только у Генки появились новости, он тут же отзвонился Ване, как и обещал раньше.
– У меня есть результаты осмотра тела мадемуазель киллерши.
– Значит, вскрытие уже проведено?
Не зная о предпринятой как раз в этот момент Зазнайкой лично против него атаке, Ваня все больше и больше уважал очкарика. Может, он в общении и показал себя человеком мало приятным, но, оказывается, помимо занудства и умения раздувать щеки у него хватало и прыти. Впрочем, чего Ваня удивляется? Очкарик Зазнайка был не так прост. Он единственный среди них увидел в Аделаиде не ослепительно красивую женщину, а потенциального преступника.
Да, Зазнайка-то ее заподозрил, а вот сам Ваня упустил. Видимо, стар он стал, нюх потерял.
– Вскрытие сделали сегодня днем. До самого вечера эти из центра возились.
– И… и каков результат?
– Огнестрел.
– Это точно? – переспросил Ваня. – А не было же вроде на снегу никакой крови.
– На морозе быстро схватилось. Да и собаки постарались, снег весь в разные стороны раскидали. Но ее застрелили, сомнений нет. Причем стреляли с приличного расстояния.
– Значит, на самоубийство никак не потянет? Ну, понимаешь, муки нечистой совести, угроза разоблачения и… всякое такое?
– Это убийство! – твердо произнес Гена. – Стреляли в мадемуазель киллершу издалека. Больше, чем с десяти шагов. На самоубийство это никак не похоже. Тем более что было сделано как минимум семь выстрелов.
– В нее всадили семь пуль? – еще больше поразился Ваня.
– На самом деле первый же выстрел оказался смертельным. А остальные выпустили уже в мертвое тело. Преступник палил, не помня себя. Видимо, он не мог остановиться до тех пор, пока не выпустил все пули, что оставались еще в обойме этого пистолета.
– Семь? Но у этого пистолета в обойме должно быть восемь патронов?
– Верно. Восемь. Но восьмой – это убийство женщины-следователя у вас в доме…
– Что?
– Да, да. Та женщина убита из того же пистолета, что и киллерша.
– Не из винтовки? Мы думали, что Лену сняли выстрелом с дерева напротив дома. И что преступник стрелял в нее через открытое окно.
– Нет. Выстрел произведен с очень близкого расстояния, практически в упор. И стреляли из пистолета системы «Макаров».
– Значит, преступник находился совсем рядом с Леной, – охнул Ваня.
– Он был в ее комнате, – подтвердил Гена.
– Значит, это точно кто-то из наших гостей! Но кто же именно?
– Пока трудно сказать. Лично я склоняюсь к версии, что с киллершей расправился кто-то из ее бывших заказчиков.
– А… А с Леной?
– Наверное, и с ней тоже. Может, эти две женщины где-то между собой пересекались?
Ваня размышлял. Первая жертва, убитая из пистолета системы «Макаров», оказывается следователем. Вторая – киллершей. Тут была какая-то взаимосвязь, которую Ваня пока что не мог уловить в полном объеме, но которую он чувствовал.
– Вот оно как… – пробормотал он. – Преступник застрелил одну за другой двух женщин из одного и того же оружия. И ты хочешь сказать, что этот человек находится до сих пор у нас в «Дубочках»?
– Да. Никто ведь из гостей от вас еще не уезжал?
– Никто.
– Значит, преступник все еще в «Дубочках».
Ваня замолчал. Ему было совсем скверно. Какой-то тип болтается по вверенному его попечению и заботам округу, устраивает стрельбу, убивает… А Ваня, которому бы по долгу службы полагалось быть в курсе случившегося, узнает обо всем постфактум, когда предпринимать уже что-либо поздно.
– А что насчет оружия?
– Калибр соответствует пистолету Макарова, – быстро ответил Гена. – Однако есть одна странность. Эта модель очень старая. Ее использовали годах в пятидесятых прошлого века.
– Такое старое? – удивился Ваня. – И на кого оно зарегистрировано?
– Сами сказали, оружие старое… Сейчас уже назвать имя его последнего владельца невозможно. Возможно, где-то в архивах и найдется справка… Но в нашей базе данных я ничего на этот пистолет не нашел.
