Дарья Донцова - Главбух и полцарства в придачу
Казуаров встал и снял с полки тяжелый альбом.
– Верите, удивительные рисунки, фантазия у наших пращуров работала отменно.
Он начал листать толстые страницы.
– Вот, взгляните, очень интересно. Это почти такой же знак, какой попросили наколоть на ножке младенца.
Я уставилась на картинку. Многоугольник, внутри которого заключена поднявшая голову змея. В зубах пресмыкающееся держит ключ, а по периметру татуировки сделана надпись.
– Можете перевести мне фразу? – попросила я. – Не понимаю по-латыни.
– В этом девизе вся соль, – усмехнулся Роман, – «Враг не отворит замка».
– Вы понимаете, о чем речь?
Казуаров хмыкнул:
– Ну, тут сразу две интересные вещи. Печать принадлежит роду Глебкиных, были на Руси такие дворяне. Легенда гласит, будто один из Глебкиных служил у Петра Первого, то ли конюшим,[5] то ли егерем. Царь-реформатор отличался крутым нравом, рубил боярам бороды, отправлял в Амстердам кухаркиных детей учиться мореплавательному делу и запросто превращал простых смердов в хозяев жизни. Вроде один из Глебкиных угодил чем-то царю, за что и был награжден землей и возведен во дворянство.
Со временем Глебкины превратились в большой, сильный род и, что немаловажно, очень богатый. Не всегда люди благородного происхождения имели большие деньги, но Глебкины обладали приличной казной. Естественно, после Октябрьской революции их всех поубивали, дома национализировали, и род Глебкиных исчез с лица земли.
Но, видно, кое-кого не добили, – продолжал Роман, – потому что ко мне явилась одна из прямых потомков главы семьи, эта старуха, и показала тайную родовую печать. Знаете, чем она отличается от обычной!
– Нет, – прошептала я.
– В надписи сделана специально орфографическая ошибка, слово «замок» написано по-латыни неправильно. Это, очевидно, и было ловушкой для нечестного человека, который захотел бы прикинуться законным наследником. Понимаете?
Я кивнула:
– В общем, да. Одно не соображу, ну зачем они клеймили девочку?
Роман развел руками:
– Дворянский гонор. У бабушки имелась точь-в-точь такая же тату. Думаю – это ключ.
– Ключ?!
Казуаров кивнул:
– Ну да. Есть очень интересная книга, называется «Маленькие тайны больших фамилий», написали два историка, Олег Минкин и Антон Кроков. Очень интересное издание, в нем много про Глебкиных. Так вот Минкин и Кроков утверждают, что тайная родовая печать еще и ключ к фамильным сокровищам.
– Как это?
– Ну посудите сами, банковских ячеек с электронными замками и сейфов на анкерных болтах в прежние годы не существовало. Где было хранить сокровища, допустим, во время войны? А?
Я пожала плечами:
– В доме, в тайнике.
Роман усмехнулся:
– Тайник как раз в далекие времена старались устроить вне здания: а вдруг пожар случится? Или лихие люди налетят да ограбят? Нет, наши предки были изобретательны. Я вот читал Минкина с Кроковым и диву давался полету человеческой фантазии.
Я внезапно вспомнила свой поход за подорожником на кладбище, «червя» Нику, тайник, хитроумно спрятанный в памятнике, и кивнула:
– Да, похоже, люди тщательно берегли накопленные денежки.
– Так вот, – продолжил Роман, – Минкин с Кроковым доказывают: тайная родовая печать часто путь к кладу. Например, допустим, у Глебкиных изображена змея с ключом. Следовательно, их деньги нужно искать в том месте, где есть змеи. Ну, допустим в деревне Змеево или на улице Змеиной… Поиски клада целая наука, очень интересная. Это я вам примитивно объясняю, просто пытаюсь растолковать, что татушка, которую из поколения в поколение накалывают себе члены одной семьи, на самом деле является, образно говоря, лучом света, который указывает путь к богатству.
Я растерянно смотрела на Романа. В принципе я очень хорошо поняла, о чем он вел речь, одно никак не соображу: с какой стати родовая печать дворян Глебкиных оказалась у Сирены Львовны, урожденной Кацман? В России в прежние времена существовала черта оседлости, евреи имели право селиться лишь в определенных местах. Что могло связывать Глебкиных и Кацманов? Дружба? Иведь спросить не у кого. Сирена Львовна умерла, Лиза, которой бабушка могла рассказывать о своих семейных тайнах, выбросилась из окна. Впрочем, есть Лариса Дмитриевна, добрая подруга Сирены Львовны. Может, она прольет свет на эту весьма темную историю? Кстати, мне очень надо побеседовать с пожилой дамой, задать ей несколько вопросов, похоже, интеллигентная, воспитанная до зубовного скрежета Лариса Дмитриевна отменная врунья. Обязательно отправлюсь к ней, но сначала попробую еще кое-что узнать у Романа, вот только как мне подобраться к интересующей теме?
м тут Казуаров сам пришел мне на помощь.
– А как вы на этот салон вышли? – спросил он. – Кто вас отправил ко мне?
Я не растерялась и мгновенно использовала шанс:
– Марина Райская посоветовала взять интервью именно у вас. Сказала, что вы лучший мастер тату в России.
Роман поморщился:
– Вот уж не предполагал, что Маринка обронит о господине Казуарове доброе слово. Вы ее подруга?
– Знакомая знакомых, – затараторила я, – очень хотелось про тату написать, и мой приятель Гена Чернов… слышали про такого?
– Нет, – покачал головой Роман.
– Не важно, – лихо врала я, – Гена сказал, что его хорошая подруга Марина Райская замужем за вами. Вот, собственно говоря, и все.
Казуаров сморщился так, словно увидел в своей чашке утонувшего таракана.
– Мы с Маринкой никогда не были женаты!
– Ой, простите, Гена так сказал.
– И вообще, я давно ее не видел, мы расстались несколько лет назад почти врагами, разругались в пух и прах!
– Извините.
– Ничего, – мрачно ответил Роман, – Марина настоящей жабой оказалась! Сначала изменила мне с этим Петькой, а потом свалила с ним неизвестно куда, прихватив зачем-то мои документы.
– С каким Петькой, – похолодев, спросила я, – с Поповым?
ГЛАВА 24
– Вы знали Петра? – изумился Роман.
Я сообразила, что от потрясения совершила ошибку, и попыталась исправить положение:
– Да понимаете, я близко дружила с Лизой Марченко, а та вышла замуж за Петра Попова. Потом она взяла к себе в няньки Марину Райскую. Что там у них случилось затем, в деталях не знаю. Лизавета покончила с собой, Петра убили грабители, а Марина исчезла.
Роман побарабанил пальцами по столу.
– Я-то с Маринкой был в близких отношениях, потом она сказала, что ее пригласила пожить к себе знакомая. Вроде у той большая квартира, места полно и денег с Райской не возьмут. Как сию благодетельницу зовут, она мне не сообщила. Маринка-то в общаге жила, а у меня в то время мама жива была. Даже подумать не мог позвать Маринку к себе, матушка такой бы скандал закатила…
Я внимательно слушала Романа.
Казуарову не слишком понравилось, что его любовница станет жить на птичьих правах неизвестно где. К тому же Райская не дала ему ни телефона, ни адреса нового пристанища. На его настойчивые просьбы Марина отвечала:
– Моя подруга не хочет, чтобы ей трезвонили.
– Но как с тобой теперь связываться? – возмущался Роман.
– Сама тебе звонить буду, – не дрогнула Маринка.
Роман обозлился окончательно и воскликнул:
– Имей в виду, я категорически против твоего переезда!
Райская ехидно сказала:
– Ты не знаешь, каково жить в общежитии! Шесть девчонок в одной маленькой комнате, туалет и душ в конце коридора. Никаких условий для отдыха и нормальной учебы. Ладно, если ты не одобряешь мой переезд к друзьям, я готова переселиться к тебе, прямо сейчас. Помнится, ты рассказывал, что у вас с мамой на двоих четыре комнаты?
Никогда до сих пор Роман не оказывался в столь дурацком положении. Он и впрямь вдвоем с матерью жил в громадной квартире, но она терпеть не могла всех девушек сына.
– Понимаешь, – забубнил Казуаров, – мама – женщина старорежимных взглядов, она считает, что до свадьбы следует жить в разных местах. Глупость страшная, но перевоспитать ее я не сумею.
– Ладно, – кивнула Маринка, – мы можем пожениться.
Роман моментально почувствовал себя мышью, загнанной в угол.
– Э… э… – начал заикаться он, – …ну… да… чуть позднее!
Маринка издевательски ухмыльнулась:
– Естественно, позднее, я сама не планировала бежать под венец сегодня, хочу сначала диплом получить! Впрочем, я не желаю с тобой ссориться и готова пойти на компромисс. Ладно, никуда не поеду. Ты сними квартиру, я буду там жить, заодно появится место, где мы сможем вдвоем проводить время.
м что оставалось делать Казуарову? Предлагать Маринке руку и сердце он не собирался, на съем жилплощади денег у парня не было, тату-салон еще не начал приносить ощутимую прибыль, а дома сидела злобно настроенная по отношению ко всей прекрасной половине человечества мама.
– Молчишь? – спросила Маринка. – Здорово получается! Значит, ты будешь проживать в царских условиях, а я обязана прозябать в общаге, чтобы ваше высочество не ревновало? Если ты так ставишь вопрос, то обеспечь меня квартирой, а не можешь, тогда сиди и не хрюкай.
