Гедоническое убийство - Евгения Ивановна Хамуляк
То что Ганин не хотел детей (пока не хотел!), Ольгу не смущало. Она их тоже не сильно-то любила. Гедонизм и материнство, к счастью или к несчастью, являли собой противоположные полюса.
Главное, совпадала любовь к деньгам, свободе, развлечениям. Теперь должны были быть проверены хвалённые секретаршей сексуальные способности босса. Вот их Ольга не могла променять ни на какие коврижки. Но Алка уверяла, что несмотря на прожорливость, любовь к выпивке и разным опасным приключениям, Дмитрий Валерьевич котировался на сексуальном рынке.
– Какой дурак я был, что в Алку влюбился, когда тут такая королева пропадала, – нагло врал Дмитрий Валерьевич, с плотоядным видом окуная волосатое тело в джакузи и большой белой акулой, правда, плавником вниз, подплывая к Ольге. – Сисястенькая ты моя, сейчас я тебя съем, – тихо стал нашёптывать босс на ухо млеющей от блаженства Ольге.
Принесли игристое шампанское. Только крещённый водитель-рыцарь имел право приближаться в самые интимные моменты к священному костру любви, зная, что его нужно подпитывать горючим, иначе корпортив может закончиться на самом интересном месте: Папа легко возвращался в сознание и вспоминал про работу.
Серёга облизнулся, нагло заглядываясь на обнажённую грудь финансового менеджера, с которой слетела чашечка купальника.
– Иди отсюда! – махнула на холопа Ольга, привыкая отныне к управлению хозяйством и челядью своего господина. Серёга принёс ведёрко со льдом и оставил влюблённых «пузыриться» в горячей ванне.
– Дим, – переходя на другой тон, начала Ольга, а босс весь растаял от её голоса.
– Как я ждал этой минуты, – продолжал врать и льстить шеф, допивая шампанское из горла. – Что желает моя королева?
– Пойдём к тебе в номер, сделаешь мне массаж. Так болит спина таскать твою сумку… – Ольга уже привстала, уверенная, что предложение будет принято.
– Плешакова, подожди, – потянул он её за руку вниз, настырно усаживая в пену, – мы ж с мужиками договорились чуть перекусить котлетами и.., – он указал на сауну, куда забился весь коллектив, – и по углям как йоги ходить на спор. Давай отложим массаж, а? Ночью я совершу его поцелуями, – и шеф надул и без того огромные алые губы в большую кожаную трубочку.
Ольга заёрзала на сиденье, пятой точкой чувствуя холодные струйки, неумолимо отсчитывающие время до момента отрезвления шефа. Времени на «влюбиться», а это не явление или факт, а процесс, состоящий из сердечных признаний, сладких поцелуев, глубоких вхождений и царственного подарка, например, вынутого из сумки, что Ольга держала одной рукой, почти не было.
Зато имелся шанс, что сознание шефа, а также некоторые его органы, отключатся раньше положенного срока.
И пока они находились с ним тет-а-тет и он не прибился углями или другими изощрёнными методами, Ольга Плешакова решила действовать.
На пару минут она отпустила сумку, взяла обеими руками громадные ручища Дмитрия Валерьевича и аккуратно уложила их себе на оголённые груди. Под его ошарашенным и одновременно вожделеющим взглядом она нашла под водой толстые волосатые коленки и длинными красными ноготками стала медленно делать «травки-муравки». Забавную игру-щекотку, которой обычно вызывалось рефлекторное возбуждение кожных покровов.
– Малыш, – только и успел пролепетать Дмитрий Анатольевич, погружаясь в воду с бородой от наслаждения.
Ольга удовлетворённо выдохнула, принимая предложение стать официальной любовницей, хотя её и покоробил факт слишком скоротечной любви. Дальше пришлось спасать любовника от потопления, вдыхая ему воздух рот в рот. А подскочивший с открытой бутылкой шампанского Смирнов, залил живительную влагу сразу же после спасения.
– Малыш! Я твой навсегда! – бросил Ганин, уводимый народом в столовую на поздний ужин.
– Папа, надо бы подкрепиться, – взывал к совести начальства крещённый рыцарь, слегка с обидой поглядывая на Плешакову, тоже собиравшуюся отужинать и шедшую позади кавалькады.
– Ели, пили и кричали песни с 21:00 – примерно до 22:50, – позже докладывала Ольга майору полиции.
– Пели песни? – уточнил он, что-то записывая в блокнот.
– Ели еду, пили вино и коньяк, орали песни до 22:50 на спор, у кого голос сильнее. Выиграл Смирнов Сергей.
– Водитель, – уточнил майор, – он был вторым, кто нашёл тело.
Ольга похолодела, она не знала, что Серёга наведался в номер, пока она ждала скорую.
– Продолжайте повествование, – попросил майор, продолжая отмечать в блокноте.
В 22:30 терпение Ольги лопнуло. Оглохнув от горлового пения родного коллектива, девушка хотела было уединиться с сумкой в номере, но вдруг обнаружила шефа, премило болтающим с новой секретаршей Оксаной, девчонкой 19 лет, у которой светлые распущенные волосы чуть прикрывали пятую точку, неслучайно обтянутую спортивными легинсами, через которые просвечивались не только трусы, но и вены с артериями. И 100 процентов гедонические интересы.
– Ах, ты гадина, – прошипела Оля и, подойдя к выходу, вдруг крикнула, – Кто со мной на дискотеку? Давайте, как в прошлый раз, устроим конкурсы с апельсинами и бананами?
Вот теперь Ольга оглохла по-настоящему, но зато любимый, схватив её оглушённую на руки, бегом понёс на дискотеку.
Началась самая последняя стадия опьянения, и каждый из присутствующих чувствовал это, подливая шефу по поводу и без.
– Папа, там Вера Геннадьевна жалуется, что алкоголь после 00:00 не продают! – влетел Анатолий, водитель грузовика, с новостью из столовой.
Шеф напрягся, решая: отправиться сейчас на наведение справедливости или чуть позже, после танца. Как вдруг: музыку отключили, погас зеркальный шар, распространявший лучики праздника, врубили свет и диджей пожелал всем спокойной ночи.
– Ребят, – обратился Ганин к работникам, зачехляющим аппаратуру, – я заплачу. Давай ещё часик. Душа просит танцев, сил нет.
– Администрация не разрешает, – отнекивались песняры.
– А где администрация? – хриплым и чуть заплетающимся тоном спрашивал чумеющий на глазах Папа.
– Спит администрация! – сухо и неприятно ответили двое в специальной форме, за поясом у которых торчали резиновые дубинки.
Серёга Смирнов посмотрел на главбуха. Главбух на замдира. Работяги смотрели, как шеф почёсывает глотку, явно пересохшую.
Ольга медленно втянула воздух ноздрями и, пятясь назад, спряталась за перегородку, увидев напоследок, как Дмитрий Валерьевич тараном пробивает охрану, уложив одним ударом двоих под бурные аплодисменты коллектива. Однако прямо с пола охрана вызвала подмогу и началась рукопашная с применением в качестве оружия мебели и других предметов интерьера.
– Драка в 00:00, – записал майор. – Опишите ход драки и действующих лиц.
Ход драки хорошо характеризовался словосочетанием «страшное месиво» или «беспощадный хаос». Майор записал женские и мужские имена и фамилии в столбик. Охранников без имени, но по приметам.
Ольга нашла Дмитрия Валерьевича в бесчувственном состоянии, хотя драка ещё продолжалась. Зная, что поднять и унести такого борова не удастся и втроём, Ольга Плешакова, не выпуская сумки, решилась на крайние меры. Собрала со столов недопитые
