Картер Браун - Доброе утро, Мэвис!
Страх за Рауля де Шена, стыд перед Джонни Рио, муки совести и потеря воли — все это подействовало на меня самым непонятным образом. Вы не поверите, но мне очень сильно захотелось... принять ванну. Я мысленно представила эту ванну, до краев наполненную душистой пеной. Теплые струи гладят мою кожу. Нежное полотенце щекочет лицо и руки. Музыка успокаивает нервы... Нет, эта музыка не годится! Кто ее включил?!
Я встряхнула головой, прогоняя видение. В соседней комнате звучала громкая, резкая музыка, слышались крики, смех — там, несомненно, находились участники карнавала.
Внезапно дверь открылась, и весь этот тарарам оказался у меня под носом.
Люди в масках перестали веселиться и замолкли. Наверное, мои ноги, каждая из которых была привязана к своей ножке стула, поразили их своей балетной утонченностью.
— Да... У вас, мисс, потрясающий карнавальный костюм, — сказал, наконец, один из кипиджей. — Как вам удалось так энергично обвить себя веревками?
— Кто-то решил скрыть эту девушку от нас! — воодушевился другой. — Но мы не отдадим ее Синей Бороде. Мне эта красотка нравится. А тебе?
— Это самая лучшая находка за всю мою жизнь!
— Клад надо разделить на всех!
Так они дурачились и смеялись, но между тем руки их, не менее проворные, чем языки, развязали веревки, и я вздохнула с облегчением.
Первым делом я принялась растирать запястья и щиколотки. Потом схватилась за спасительную пудреницу. А когда закрыла ее, самый экзальтированный из кипиджей крикнул:
— Мы выбираем вас королевой бала!
Я вздрогнула: именно это мне предсказывал Джонни.
Наверное, длинноногие красавицы-кипиджи были ревнивы: они мигом нацепили мне на голову маску.
— Теперь, дорогая, вы ничем не отличаетесь от нас. У всех на карнавале должны быть равные шансы.
— Да, конечно, — я уже пришла в себя и поняла, что проголодалась. — А у вас нет случайно сандвичей?
Мужчины услышали и загалдели наперебой:
— Кошмар! Мы держим бэби голодной!
— А у нас ведь много чего выпить и закусить!
Толпа хлынула в коридор, закружила меня в своем водовороте.
Кто-то протянул мне стакан с выпивкой.
— Подкрепи свои силы.
Это было дешевое вино, но я обрадовалась ему, как драгоценному напитку. Мое сказочное освобождение и эта славная компания, и этот карнавал, замечательный в своей безыскусности, — все действовало на меня ободряюще и успокаивающе. Я уже острила, смеялась чужим остротам и радовалась жизни, как могла.
И вдруг я увидела Большое Пузо. Он вернулся.
Заметил ли толстяк меня? Какое счастье, что мое лицо скрывает маска! Я прокралась в уголок и оттуда следила за единственным по-настоящему озабоченным человеком в этой праздной толпе.
Появился и Питер. Большое Пузо и Питер о чем-то негромко поговорили. Питер сбегал в ту комнату, где оставил меня связанной. Затем у сообщников состоялось маленькое производственное совещание...
От греха подальше я спряталась за колонну, спустилась по лестнице.
За мной никто не увязался.
Я осторожно, едва ли не на цыпочках, пробралась сквозь толчею в вестибюле, стараясь никого не задеть — ни плечом, ни взглядом, выскочила на улицу и, наконец, перевела дух.
Выпуталась!
Я шла в отель с единственным желанием — принять ванну, лечь в постель и обдумать свое положение. «Потом, потом», — гнала я от себя невеселые мысли.
Вот и дверь.
У себя в номере я включила небольшой светильник, закрыла дверь на ключ и расслабилась.
Ну и денек! Карнавал, плен, освобождение, бегство... Вздохнув, я начала медленно раздеваться.
И тут кто-то произнес:
— Это вы, мисс Зейдлиц?
Глава 3
Вновь заныли запястья и щиколотки, а грудная клетка сдавила мои легкие так, что я не могла прошептать ни единого слова.
Почему я решила, что могу расслабиться?..
Медленно повернувшись, я увидела в глубине комнаты мужчину.
Он был похож на Генри Фонда. Шатен, ни грамма лишнего веса. Такой обычно нравится дамам: сухопарый, поджарый — хищник, одним словом.
Мы смотрели друг на друга, и его пронзительный взгляд вынудил меня отвести глаза. «Нет, мы вряд ли подружимся», — подумала я и застегнула кофточку.
— Да, я — мисс Зейдлиц. — Приключения этой ночи заметно поубавили твердости в моем голосе, и уж совсем вяло я добавила: — А что вы делаете в моем номере? Кто вы?
Он успокоился как будто, переменил позу и сказал небрежно:
— Меня зовут Леопольд, если это вас устроит. Я буду звать вас Мэвис. Ведь вы — Мэвис?
— Да.
— Вот и отлично! Можете звать меня Лео, — он улыбнулся. — Поработаем на славу.
— На что? — тупо произнесла я.
— Не надо притворяться. Я видел, как вы встретились с Питером и направились вместе с ним к шефу.
— А я вас и не заметила.
— Значит, в агентстве Рио работают ненаблюдательные люди, — Леопольд криво усмехнулся. — Но в любом случае вы меня устраиваете.
«Ничего не понимаю», — подумала я, но промолчала.
Не торопясь, я уселась в кресло и стала придирчиво рассматривать форму своих ногтей на левой руке.
— Вы должны согласиться, мисс, — Леопольд форсировал голос. — Я предлагаю вам двойной гонорар. Надеюсь, вас это устроит.
— У...устроит.
Я тянула время, чтобы из дальнейшего разговора понять, во что влипла на этот раз.
— Ну, вот и поладили, — непрошеный гость начал шарить у себя по карманам. — Смотрите: задаток!
Развернув купюры веером, он дал мне возможность убедиться, что держит в руках тысячу долларов, затем эффектно положил деньги на стол.
— Берите. Они ваши.
Я сказала:
— Ого, круглая сумма!..
И добавила про себя: «...для круглой дурочки».
— Я вижу, вы деловая женщина и довольно быстро решаете все сложные вопросы! — Леопольд просиял, и глаза-льдинки стали просто подкрашенной водичкой.
— С таким партнером, как вы, дела делаются быстро, — грубо польстила я.
Лимит любезностей, очевидно, был исчерпан, улыбка Лео погасла, он засобирался к выходу.
— Завтра жду вас с отчетом. Или нет — лучше я сам навещу вас, — сказал он сухо. — Гуд бай!
Он дошел почти до двери. Я же не могла оторвать взгляда от его денег.
— Мистер Леопольд!
— Да-да.
Мужчина обернулся, держась за ручку двери и глядя на меня с недовольством.
— Я должна дать вам завтра отчет. О чем? О чем будет мой отчет?
Леопольд скривился. Ему не понравилась моя реплика. Он совсем не собирался озвучивать свои мысли на тему: тысяча баксов и за что их дают.
— Мэвис, до сих пор вы вели себя как деловая женщина. Откуда такие вопросы? Вы же не хотите нарваться на грубость, не так ли? — От его улыбки по моей коже побежали мурашки. — Есть вещи, о которых не говорят в приличном обществе.
— Когда женщине дают деньги, она их тратит. Это общеизвестно. Потратить деньги я сумею и сделаю это с удовольствием. Но за что они достались именно мне?
— Вы прилетели в Новый Орлеан с определенной целью. Действуйте! Но я должен быть в курсе всех предпринимаемых вами шагов.
— А шеф? Как быть с ним? — я вспомнила Большое Пузо.
— Он не должен догадаться, что вы водите его за нос.
— Хм...
— Ложитесь-ка спать, Мэвис. Утром вы «дозреете», а сегодня, я вижу, вы находитесь под впечатлением от нашего карнавала. Доброй ночи!
Ушел.
Я смотрела на закрытую дверь и хлопала ресницами. Не мираж ли этот Лео, так похожий на Генри Фонда? Но деньги!.. Вот они, лежат на столе.
Что-то определенно происходит. Я попала в какой-то механизм и ухитрилась стать одним из его колесиков.
Я уже почти разделась, когда зазвонил телефон.
Кто бы мог беспокоить меня в такое время? О, у меня в Новом Орлеане уже целая куча знакомых: толстяк, Питер, Леопольд и — как я могла пропустить! — Рауль де Шен!
Звонил именно он.
— Мэвис...
Господин с французской фамилией говорил полушепотом, как придушенный. Я ответила:
— Слушаю вас.
— Мэвис, может быть... вам нетрудно приехать ко мне? Кажется, я нахожусь под наблюдением. За мной следят. Кто-то ходит под моим окном уже больше часа.
— Мистер де Шен, а вы не преувеличиваете?
— Моя интуиция подсказывает, что дела плохи. Приезжайте, Мэвис.
— Хорошо, говорите адрес.
— Ваш приезд напугает убийцу... если там убийца, — мой клиент, судя по голосу, сильно струсил. — Тот, кто охотится за мной, услышит ваши шаги и уйдет.
Он был в панике, если нес такую околесицу.
— Я приеду. Сообщите, где вы находитесь.
— Здесь неподалеку... Но лучше возьмите такси. И побыстрее, Мэвис. Я очень надеюсь на вас.
Он продиктовал мне адрес и положил трубку.
Беспокойная ночь постепенно перешла в бесконечное предутреннее ожидание, время фантомов и миражей.
Но если здесь и водились призраки, сегодня они остались без работы: улицы города были все так же многолюдны. То пробежит ватага пьяных матросов, то начнет куролесить компания веселых масок, то затянет нестройную, но разудалую песню сборище студентов.
