Михаил Серегин - Большой ментовский переполох
– Было бы на что влиять, – огорченно вздохнул Стеблов, припомнив разбитые окна в коридоре. – И так уже никакой репутации не осталось. Что же с вами делать-то? – задумчиво проговорил он.
– Что хотите, только мужа найдите, – с готовностью ответила Наталья.
Задача перед Василием Наумовичем встала не из легких. С одной стороны, зная о проделках гражданина Мартышкина, ему очень не хотелось заставлять своих ребят взяться за расследование этого дела. Потому что если Мартышкин объявится живой и здоровый, то над милиционерами опять полгорода будет смеяться. Но, с другой стороны, могло все получиться совершенно иначе. Что, если Мартышкина действительно убили? Если кто-то обнаружит его тело, то достанется не только от жителей города, но и от вышестоящего начальства за то, что вовремя не уделили внимание показаниям гражданки Мартышкиной. «А ведь эта дамочка так быстро не успокоится, – подумал Василий Наумович, разглядывая шмыгающую носом Наташу. – Чего доброго в областное управление поедет. Эх, была бы у меня парочка ребятишек молоденьких да неопытных, я бы им это дело и поручил бы. Если несерьезно, то об этом все быстро забудут, а если серьезно, тогда буду подключать к делу опытных сотрудников. Только где взять молодых ребятишек?»
Василий Наумович в задумчивости посмотрел в окно и вдруг... Он заметил пробегающую мимо толпу курсантов школы милиции. Это физрук школы, известный воспитатель немощных курсантских тел Фрол Петрович Садюкин выгнал будущих милиционеров на утреннюю пробежку, несмотря на сильный мороз.
– Вот кто нам поможет! – воскликнул Стеблов, полистал настольную записную книгу, нашел какую-то запись и принялся набирать номер учительской школы милиции.
Трубку, как Василий Наумович и ожидал, взял капитан милиции Глеб Ефимович Мочилов, давний друг и коллега Стеблова.
– Глеб Ефимович, доброе утро, – поздоровался полковник. – Как живешь-здравствуешь?
После взаимных приветствий и коротких отчетов о неприятностях жизни Василий Наумович перешел к цели своего звонка:
– Глеб Ефимович, у меня дело к тебе.
– Слушаю тебя, Василий Наумович, – немедленно откликнулся Мочилов.
Стеблов подробно рассказал о своей проблеме и заключил:
– Вот я и подумал, может, дать твоим ребяткам работку, так сказать, в учебных целях внеплановое мероприятие.
Василий Наумович знал, что против предложения разнообразить учебный план Глеб Ефимович не устоит, потому что обожает загружать различными заданиями, как плановыми, так и внеплановыми, своих учеников. Так и случилось.
– Что ж, дело интересное, – немного подумав, откликнулся Мочилов. – Пожалуй, сегодня же после обеда пришлю к тебе своих ребят. Ты им все и расскажешь. Только учти, они у меня те еще прохвосты.
– Тем лучше, – облегченно выдохнул Стеблов. – Спасибо тебе, Глеб, удружил.
– О чем речь, всегда рад помочь, – с душой откликнулся Глеб Ефимович и повесил трубку.
Стеблов тоже вернул трубку на телефонный аппарат и тут заметил недоуменно-вопросительный взгляд сидящей напротив Натальи.
– Все, решил я ваше дело, – отвечая на немой вопрос, сказал полковник. – Им займутся курсанты школы милиции.
– Курсанты, – разочарованно протянула Мартышкина. – Они же еще только учатся.
– Зато уже столько преступлений раскрыли, – ответил Стеблов и перечислил все преступления, которые раскрыли курсанты из группы капитана Мочилова.
Умело приведенные полковником аргументы мгновенно убедили Наталью Александровну в полном профессионализме недипломированных милиционеров, она тут же успокоилась и сказала:
– Спасибо вам.
– А не за что, – отмахнулся Стеблов.
Наталья Александровна поблагодарила Василия Наумовича еще раз и вышла из кабинета.
– Ну, блин, что ни день, то новый прикол. Не город, а аттракцион неожиданностей, – вздохнул полковник и вновь щелкнул кнопкой уже остывшего чайника.
2
Мороз щипал уши, щеки, подбородок, оседал на ресницах тонкой ледяной корочкой и даже хотел пробраться внутрь тела, чтобы и там заморозить все своим ледяным дыханием. Но курсанты школы милиции, казалось, были совсем нечувствительны к его злобному натиску!
Однако все обстояло не совсем так. Курсанты не чувствовали холода из-за интенсивного и продолжительного бега, которым каждое утро их награждал инструктор по физкультуре Фрол Петрович Садюкин. Сейчас под его руководством на пробежку вышла та самая группа курсантов капитана Мочилова, о которой и шел разговор между начальником милиции и Мочиловым.
Впереди, как всегда, бежал русский чернокожий курсант Федя Ганга. Несмотря на то, что папа его был африканцем, Федя очень легко переносил мороз, даже лучше своих светлокожих сокурсников. Видимо, такая морозостойкость досталась ему от мамы, простой русской женщины. Да и физической подготовке Феди очень многие могли бы позавидовать – и завидовали, но только по-доброму. К Ганге просто невозможно было испытывать какой-либо неприязни. Безупречно честный, добродушный, улыбчивый и вежливый, он мгновенно вызывал симпатию у любого, будь то курсант, преподаватель или же обычный житель Зюзюкинска.
За Федей следовали Веня Кулапудов, известный в прошлом хулиган и забияка, а теперь старательный ученик школы, и Леха Пешкодралов, который, чтобы поступить в школу милиции, протопал от родной деревни много километров.
Далее, петляя от усталости и нежелания вообще шевелить ногами, бежали близнецы Шутконесовы. То есть по паспорту они были Утконесовыми, но за страсть к шуткам заработали такое видоизменение своей фамилии.
Предпоследним едва передвигал ноги Санек Зубоскалин, или Дирол. Прозвище свое он получил за никогда не сползающую с лица голливудскую улыбку во все тридцать два белоснежных – как в рекламе одноименной жвачки – зуба. В данный момент ему, пожалуй, приходилось гораздо хуже сокурсников. Дело в том, что, оказавшись на улице и по своему обыкновению улыбнувшись, Санек так больше и не смог закрыть рот, потому что мороз намертво сковал губы в растянутом положении. Так он и бежал, как новый русский Гуинплен, улыбаясь всем и вся.
Ну и последним в этой странной процессии двигался сам Фрол Петрович. Он, в отличие от своих, по его мнению, тщедушных курсантов, держался молодцом. Правда, рот замерз, отчего физрук потерял возможность отдавать своим ученикам приказания. Те немедленно этим воспользовались и вместо того, чтобы бегать вокруг школьного забора, выскочили на улицу и теперь явно двигались не в том направлении, в каком хотелось бы Садюкину, а именно, они бежали к кафе, где готовили самые лучшие в Зюзюкинске пельмени и заваривали самый вкусный чай. Фрол Петрович несколько раз пытался остановить их, размахивая руками и жестами приказывая вернуться обратно, но курсанты как будто и не видели своего физрука, продолжая методично перебирать ногами.
Садюкина сначала такое поведение учеников разозлило, но так как сделать он ничего не мог, то решил из этой ситуации извлечь и для себя пользу. Он прекрасно знал, что помимо пельменей и чая в кафе «Заходи – не пожалеешь» можно еще и тяпнуть водочки, которая продавалась здесь в розлив, а в данной ситуации граммов сто волшебного напитка были единственным спасением для окоченевшего ротового отверстия физрука.
Перед дверью кафе бегущий впереди Ганга остановился, обернулся, удостоверился, что остальные сокурсники хотят того же, что и он, и открыл дверь.
На курсантов тут же пахнуло теплым воздухом и умопомрачительным ароматом вареных пельменей и жареных котлет. Кафе было маленьким, можно даже сказать, крохотным: всего-то пять столов со стульями вокруг них и стойка бара. Естественно, в этот ранний час кафе пустовало: местные любители выпить еще не проспались, а работники близлежащих контор и предприятий, которые часто заходили сюда пообедать, еще не успели проголодаться.
Курсанты, тяжело переставляя ноги и двигая в такт шагам согнутыми в локтях застывшими руками, переместились к стойке небольшого бара и остановились, с наслаждением вдыхая ароматы русской кухни.
– Вы по делу или заказывать что-нибудь будете? – заметив новых посетителей в зимней форме курсантов милиции, без всякого выражения на усатом лице обратился к ним мужчина за стойкой.
У Феди рот тоже замерз, а отогреться еще не успел, поэтому он за всех сначала отрицательно замотал головой, а потом кивнул, тем самым отвечая сразу на оба вопроса. Усатый мужик жестикуляцию понял, а потому молча указал на висевшее рядом на стене меню, в котором значилось, что сегодня в ассортименте горячие пельмени с бульоном и без, чай, кофе, полдесятка разных напитков, включая алкогольные коктейли и водку, а также десяток различных салатов.
Курсанты как по команде уставились на меню, потом переглянулись и посмотрели на Гангу. Федя, который уже успел наладить контакт с барменом, ткнул пальцем в надпись «пельмени горячие» в меню и, повернувшись к бармену, показал растопыренную пятерню правой руки и один палец на левой руке.
