Ирина Хрусталева - Гардемарин в юбке
– Ну, колись уж, что душу томишь? – засмеялась Ника.
– Никусенька, у меня будет ребенок, – выпалила Юлька и счастливо засмеялась.
Вероника вскочила и кинулась к подруге, обняла ее крепко-крепко и прошептала:
– Юлька, родная, значит, врачи ошиблись? Как же это здорово!
Дело в том, что, когда Юля была замужем за Михаилом, ей пришлось в связи с разводом сделать аборт. После него возникли страшные осложнения, и после лечения врачи вынесли приговор – бесплодие. Юлия долгое время пребывала в таком состоянии, что и мать, и Вероника со Светой опасались за ее психическое здоровье. Слава богу, все обошлось, и Юлия пришла в нормальное состояние. И вот сейчас ее глаза светились так, что этот свет мог озарить половину земного шара.
– Когда же тебе стало известно о столь радостном событии? – тоже счастливо улыбаясь, поинтересовалась Вероника.
– Три дня назад к врачу ходила. Представляешь, у меня срок двенадцать недель, а я и не почувствовала. Ни токсикоза, ни соленого или сладкого не хотелось, в общем, все как всегда. Правда, поправилась немного, килограмма на два, но думала, что это все от беззаботной жизни. Уже хотела включить сирену тревоги и нестись на тренажеры и в бассейн. У меня месячные когда не пришли, я даже внимания на это не обратила – подумаешь, у меня не раз так бывало. А тут неделю назад смотрю, что-то по утрам тошнота появилась, и грудь болеть стала, дотронуться больно. Я опять ничего такого не заподозрила по понятным причинам. Подумала, что у меня, может, какое воспаление или еще какая-нибудь дребедень. И к врачу-то пошла из-за этого. Думаю, может, лечение какое нужно. А она мне прямо так сразу: вы, мол, беременны. Что, говорит, будем делать, аборт или рожать? А я лежу на этом кресле, как идиотка, и слова вымолвить не могу. Докторица смотрит на меня, как на ненормальную, и опять спрашивает:
– Юлия Андреевна, мне выписывать направления на анализы для аборта?
А я как заору:
– Какой аборт, вы что, с ума сошли? – Соскочила с кресла, схватила эту врачиху в охапку и закружила по кабинету, а она как завизжит. Представляешь, оказывается, она щекотки боится до обморочного состояния. Медсестра вбежала, глаза на лбу, тоже кричит:
– Что случилось?
– Когда все поняли, в чем дело, долго смеялись и поздравляли меня. Вот так, Никуся, скоро у меня будет маленький. Мне совсем неважно кто – девочка или мальчик, лишь бы все нормально обошлось.
– Вадима-то обрадовала? – улыбнулась Вероника.
– Конечно, в тот же день. Он вечером потащил меня в ресторан и старался изо всех сил накормить черной икрой, которую я терпеть не могу с детства. А вчера, представляешь, приволок домой нотариуса и прямо в его присутствии написал завещание, в котором все, чем он владеет, в случае его безвременной кончины переходит ко мне. Я, конечно, ужасно ругалась, убеждала его, что это плохая примета и что без него мне вообще ничего не нужно. Но он все равно настоял на своем. Не знаю, зачем он это сделал. Я, во всяком случае, очень надеюсь, что проживу рядом с ним всю свою жизнь и что умрем мы с ним обязательно в один день лет эдак через пятьдесят во время занятия любовью. Ой, Ника, ты даже не представляешь, как я его люблю!
– Все это замечательно, Юленька, но разве у Вадима нет никаких родственников? Вроде на свадьбе и мать его была, и брат с женой и племянницей, и еще какие-то тетушки. Он не боится, что этим завещанием посеет между вами вражду? И поверь, дорогая, всходы не заставят себя долго ждать. Все родственники ополчаться на тебя и обвинят бог знает в чем.
– Я, между прочим, ему об этом говорила, а он пропустил все мои доводы мимо ушей. Ладно, пройдет время, и я постараюсь его убедить переписать завещание. Сейчас это бесполезно, он в эйфории по поводу того, что скоро станет папочкой. Конечно, мне не хотелось бы портить отношения с его родственниками, тем более из-за денег. Они все такие милые, особенно мама. Ты же видела ее на свадьбе. Благородная мадам, в модном туалете. Она так переживает за свой возраст, просто ужас! Вадим по этому поводу все время шутит. Не дай бог невзначай напомнить ей о прожитых годах, она от ужаса готова будет грохнуться в обморок. Две ее сестры вообще прелесть, божьи одуванчики. Брат Вадима мне тоже нравится, хороший человек, добрый и мягкий. Но жена у него прямо кобра, как распустит свой капюшон, караул, мама дорогая! А Саша все пытается мирным путем решить или, может, просто на людях такой. Нет, мне кажется, что он настоящий воспитанный человек, он ведь всего на год моложе Вадима. Вот с дочкой, конечно, у них беда. Ты же видела ее на свадьбе?
– Видела, а что с ней такое? Вроде девчонка как девчонка.
– Сколько, ты думаешь, ей лет?
– Ну, лет пятнадцать-шестнадцать.
– Ей двадцать четыре, а выглядит она так не потому, что слишком хорошо следит за собой, а потому, что отстает в развитии. На первый взгляд вроде незаметно, а когда с ней начинаешь общаться, тогда сразу становится ясно, если, конечно, знаешь, сколько ей лет.
– А в чем это выражается? – поинтересовалась Ника.
– Это трудно объяснить, я и сама толком не знаю. Ну мне, например, категорически запретили при ней говорить о близких отношениях между мужчиной и женщиной.
– О сексе, что ли?
– О нем родимом. Ее каждую осень и весну помещают в специальную клинику закрытого типа, и там с ней на протяжении полутора месяцев занимается психолог. Он, кстати, частый гость в нашем доме, вроде он друг Вадима, но мне, если честно, не нравится. Какой-то он весь слишком сладенький, прямо эскимо на палочке. Ну вот, он в той клинике психоаналитиком работает, занимается с Ларисой. Я краем уха слышала, что он еще и гипнолог, но, если честно, как-то особо не вникала в это дело. Просто один раз супруга Александра обронила, что после сеансов гипноза Лариса ведет себя совершенно неадекватно, и просила Вадима поговорить со своим другом, принять это во внимание. Я поняла, что лечение такого рода очень дорогое. Благо у Вадима много денег, пребывание в такой клинике стоит целое состояние.
Кстати, на эти выходные я хочу Ларису к нам забрать, мне Вадим посоветовал. Он говорит, что в родном доме девушке совершенно не с кем пообщаться и что, может быть, мой болтливый язычок немного ее растормошит. Она и правда какая-то вареная, будто спит на ходу, но глазки злые, я это заметила. Впрочем, я бы, наверное, тоже злой была с такой мамашей. Ты бы видела, во что она ее одевает, как первоклассницу, тут хочешь не хочешь, а комплекс недоросля разовьется. Она ее прямо задергала: не сутулься, сиди прямо, не смотри эту программу – это повредит тебе, не читай эту книгу – тебе еще рано, не облизывай губы языком, для этого есть салфетка, ну и так далее. Они у нас когда ужинают, я сама дерганой становлюсь от змеиного взгляда Эллочки-людоедочки.
– Ее что, Элла зовут? – спросила Вероника.
– Ага, нарочно не придумаешь, правда? Элеонора Абрамовна… Ник, ну хватит! Всех их к едрене фене, что мы все о них да о них, лучше о чем-нибудь приятном давай поговорим. Ой, совсем забыла, я тебе сейчас покажу, что Вадим мне вчера приволок.
Юлька рысью бросилась в спальню и через минуту тем же манером прилетела обратно. В ее руках сверкал новенький миниатюрный «вальтер».
– Смотри, Вадик даже разрешение на мое имя сделал.
– Для чего он тебе нужен? – удивленно спросила Вероника.
– Как для чего? Для самообороны, конечно. Понимаешь, я категорически запретила Вадиму приставлять ко мне охрану, хотя он и хотел. Не могу я так жить, зная, что за каждым твоим шагом подглядывают. Когда Вадим уперся, я ему такой скандал устроила. Говорю, значит, ты меня не любишь и делаешь это потому, что не доверяешь мне. Вроде убедила, но взамен получила вот этот замечательный пистолетик. Я его теперь буду в своей сумочке носить. Здорово, правда?
– Правда, правда, давай собирайся, поехали, а то, пока допилим до поселка, ночь на дворе настанет.
– Да я уже готова, вот только кроссовки и ветровку натяну, и вперед. Сегодня вроде тепло на улице. Как же хорошо, что весна наконец пришла, в этом году она ранняя. Я так по солнцу соскучилась. Вадим предлагал отправить меня куда-нибудь в солнечную страну, но я отказалась. Что я там без него делать буду? Он, конечно, уговаривал, но по глазам было видно, доволен, что я отказалась, тем более выдвигая такой аргумент. Ой, Ника, я даже себе представить не могла, что можно быть такой счастливой. Даже боюсь, что слишком все хорошо.
– Не бойся и не думай об этом. Ты же всегда мечтала именно о таком муже и о таком счастливом браке. Вот твои мечты и сбылись. Что же здесь удивительного? – успокоила подругу Ника.
Девушки сидели на кухне, поглядывая на включенный телевизор. На экране появилась реклама пива, где одна девушка, собираясь куда-то, очень долго выбирает наряд, а в результате остается в одних трусиках на тротуаре. Юлька на любую рекламу тут же сочиняет пародию в стихах, в этом у нее непревзойденный талант, своего рода хобби. Посмотрев на голую девицу, Юлька прочирикала:
