Людмила Ситникова - Не откладывай убийство на завтра
– Надеюсь, я здесь долго не задержусь.
– Как знать, голуба, как знать! Актерская профессия затягивает, как зараза, один раз попробуешь, потом погрязнешь, не вылезешь.
Катарина закрыла глаза, может, кого-то и затягивает, а ее точно не затянет. С первой же минуты Катке решительно не понравилась атмосфера хаоса, царившая на площадке. Она представляла себе съемки фильмов совсем иначе.
Глава 2
Полчаса спустя, переодевшись в приготовленную для нее одежду, Копейкина вышла из гримерки. От платья невыносимо несло нафталином, казалось, оно пролежало в старом сундуке лет двадцать. В надежде отыскать взглядом подругу Катка начала крутить головой. Татьяны в поле ее зрения не наблюдалось, зато мимо Копейкиной пробежала плачущая девица, одной рукой прикрывавшая покрасневшую щеку, а второй интенсивно растиравшая глаза. Ката попыталась остановить идущих навстречу парней, дабы поинтересоваться, где, собственно, можно найти Карпову? Тщетно. Молодые люди даже не услышали ее вопроса. Впрочем, как и женщина с папками в руках, пробежавшая словно на пожар, и комичного вида мужичок, отмахнувшийся от Катки словно от назойливой мухи. Никто не обращал на Копейкину внимания, ее вообще словно не существовало.
Слава богу, она заметила Марину. Радуясь помощнице режиссера, как самой лучшей подруге, Катка подбежала к ней.
– Марина, я готова!
– О! Уже лучше, очень хорошо, – она одобрительно закивала.
– Вы не знаете, где Татьяна?
– Какая Татьяна?
– Карпова.
– Посмотри в гримерной.
– Это где?
Марина махнула рукой.
Направляясь к гримерке, Ката увидела щупленького паренька, вещавшего Константину Вольдемаровичу об отказе Серебряковой выходить на площадку.
– Черт ее дери, что случилось на этот раз?
Стараясь остаться незамеченной, Ката прошмыгнула мимо режиссера и потянула дверную ручку.
В следующую секунду она сто раз пожалела о содеянном. Танька готовилась к съемкам, находясь в объятиях высокого мужчины. Прижимая Карпову к стенке, донжуан осыпал ее лицо и шею страстными поцелуями. От неловкости на Катку напала икота. Парочка вздрогнула, и Танюха севшим голосом заорала:
– Кто ты такая и почему врываешься без стука?
– Тань, это я, извини, я не хотела мешать.
– Катка?! Я тебя не узнала, надо отдать должное Идее Карповне, как всегда, она поработала на славу. Слушай, а парик тебе решительно не идет, в нем ты похожа…
Мужчина повернул голову и оценивающе посмотрел на Копейкину. Катарина потеряла дар речи. Перед ней стоял не кто-нибудь, а сам Любомир Круглов! Секс-символ семидесятых, любимец миллиона женщин, известный ловелас и герой-любовник. Будучи еще девочкой, Ката собирала календарики со знаменитостями, и фото Круглова было самым любимым в ее коллекции. Конечно, сейчас, в свои пятьдесят пять, Любомир выглядел не так, как в былые времена, но это не мешало ему оставаться кумиром людей среднего возраста. Высокий, всегда подтянутый и элегантный, Круглов воплощал саму изысканность и вкус. Его худое ухоженное лицо с раскосыми карими глазами и очень чутким – для мужчины – ртом являлось мечтой многих представительниц прекрасной половины человечества. Даже пара глубоких морщин на лбу и переносице не портили его внешнего вида, скорее, напротив, придавали актеру лишнюю порцию сексуальности.
Катарина пребывала в шоке. Естественно, в увиденном не было ничего экстраординарного, между партнерами мимолетные романы случаются довольно-таки часто, но Круглов… Катарине он казался недосягаемым, недоступным.
Любомир одарил Кату обворожительной улыбкой и, обращаясь к Карповой, низким голосом прошептал:
– Значит, как договорились, не забудь.
– Да, конечно, жду с нетерпением.
Как только он вышел, Катарина набросилась на подругу:
– Как ты могла, Танька, невозможно поверить!
– Ты о чем?
– У тебя роман с Кругловым, а ты молчала, почему не сказала, а еще называешься подругой?
Танюша округлила глаза.
– Подумаешь, если каждый раз говорить о своих романах, можно мозоль на языке натереть.
– Но это же сам Круглов!
– Для тебя Круглов – недосягаемый небожитель, а для меня он просто Любомир, обычный человек, кстати, страдающий от простатита.
– Таня!
– Правда жизни, или ты считала, что актеры никогда не болеют?
– Все равно ты должна была сказать, вы давно… встречаетесь?
В дверь постучали, на пороге появился Ручкин.
– Так, Катарина, слушай меня внимательно, я объясню твою задачу.
Задача оказалась – легче не придумаешь: Ката должна была взять поднос с чашкой кофе и произнести фразу: «Ваш кофе, Наталья Евгеньевна».
– И все?
– А ты чего ожидала, что тебе дадут играть главную роль? Смотри, с этой справься. – Режиссер поспешно вышел, крикнув на ходу Татьяне, чтобы та явилась на площадку через пятнадцать минут.
В гримерке появились две девушки в сопровождении Идеи Карповны.
– У вас общая гримерка? – шепотом спросила Ката.
– Естественно, я же не такая знаменитость, как Серебрякова или Круглов.
– Эта старая корова опять на меня наорала, – говорила блондинка, пока Идея Карповна накладывала на ее лицо тон.
– А что ты хочешь, она вообще стерва отменная, – вторила другая.
– Идея Карповна, вы не видели Макса? – спросила Таня, не глядя на гримершу.
– С Кругловым стоит.
– Отлично, Катка, я пошла, не дрейфь, увидимся на площадке.
– Тань…
– Потом-потом, у меня важное дело.
– И волосы у нее ужасные! – продолжала исходить желчью блондинка.
– Да это парик, помнишь, я видела, как она его поправляла?
– Парик? Не может быть!
– Точно, говорю тебе.
– Идея Карповна, только вы можете сказать: у Серебряковой действительно парик или…
– Ничего я говорить не буду!
– Но, Идея Карповна!
– Не верти головой, мешаешь работать.
– Понять не могу, почему вы ее всегда защищаете, можно подумать, Серебрякова ваша хорошая знакомая.
– Если не перестанешь крутиться, гримируй себя сама.
Копейкина вышла в коридор. Желудок ее предательски сжался, волнение нарастало. Навстречу ей, отчитывая очередного бедолагу, несся Ручкин. Не придумав ничего другого, Катарина открыла первую попавшуюся дверь и юркнула внутрь. Оставив крохотную щелку, она стала ждать, когда пройдет режиссер.
– Что это значит? – прохрипел ей кто-то в самое ухо.
Копейкина вздрогнула и обернулась.
Перед ней во всем своем великолепии стояла Лилиана Серебрякова. Взгляд холодных ядовито-зеленых глаз актрисы пронизывал насквозь.
– Лилиана Всеволодовна… – только и смогла выдавить Копейкина.
– Я знаю, кто я такая, меня больше интересует, кто ты?
– Я… я… Катарина.
– Хорошо, что не Эвелина.
– Простите…
– За каким дьяволом ты врываешься ко мне в гримерку?
– Просто там… Ручкин.
– И?
– Не хотелось с ним сталкиваться.
Актриса критически осмотрела незваную гостью.
– Будешь играть новую служанку?
– Да.
Лилиана хрипло рассмеялась.
– А мне нравится, как ты разыграла испуг при виде меня. Что заканчивала?
– В каком смысле?
– Ну, где училась, во ВГИКе?
– Да! – ляпнула Катка. – Ой… вернее, нет, я не актриса, меня просто позвала подруга, Таня Карпова, Ручкин сказал, я идеально подхожу на роль служанки.
– Все ясно, – казалось, Серебрякова потеряла к Копейкиной всякий интерес.
Катарина от нахлынувших на нее чувств воскликнула:
– Лилиана Всеволодовна, вы моя самая любимая актриса, я вас обожаю, вы и Нателла Стальмакова…
– Стоп! После слова «обожаю» ты должна была замолчать. У меня мораторий на два слова: первое – Нателла, второе – Стальмакова. Понятно?
– Да.
Лилиана подошла к зеркалу. Ката молча наблюдала, как актриса начинает красить ногти. Сегодня поистине счастливый день: за какой-то час Копейкиной удалось познакомиться сразу с тремя знаменитостями, кому рассказать – не поверят.
«Я в гримерке самой Серебряковой, боже мой, как не хочется уходить, так бы и сидела, глядя на любимую звезду».
Словно прочитав ее мысли, Лилиана, не отрывая глаз от ногтей, произнесла:
– Пару минут можешь отсидеться здесь, если так боишься Костика.
Копейкина не верила ушам: сама Серебрякова разрешила посидеть рядом с ней, и это после того, что она читала про звезду в прессе! Журналисты, как один, упорно называли Лилиану отпетой стервой и сукой, писали о ее несносном характере, ядовитом языке…
«Вот и верь после этого прессе, была бы Лилиана стервой, я не стояла бы возле нее».
Серебрякова закончила с маникюром, и почти сразу раздался громкий стук в дверь.
– Лилиана, через пять минут – на площадку.
– Подожди, котик, я только накрасила ногти, они не успеют высохнуть.
– За каким чертом ты красишь их перед выходом? Пять минут, запомни, будь добра приволочь свою задницу ровно через триста секунд!
– Не нервничай, котик! – так же спокойно крикнула Серебрякова и обратилась к Катке: – Теперь можешь спокойно покинуть убежище, Костик ушел.
