Наталья Александрова - Миллион черных роз
Она скрылась в ванной и там внимательно и с удовольствием рассмотрела себя в большое зеркало.
«Какая же я хорошенькая, когда растрепанная!» — подумала Лола и улыбнулась самой себе дружелюбно и открыто.
Потом она улыбнулась себе радостно и по-детски наивно. Потом — чуть высокомерно. И наконец — холодно-равнодушно, одними губами.
Ассортимент ее улыбок не был исчерпан даже наполовину, но Лола решила, что следует поторопиться, иначе она и вправду опоздает в театр. Полностью приведя себя в порядок, она вышла в коридор и подобрала с полу маленькое зеленое птичье перо. Лола горестно вздохнула.
Перо принадлежало попугаю Перришону, который появился в их доме в начале зимы — просто влетел в открытую форточку. На объявление, вывешенное Лолой о находке попугая, никто не отозвался, и Маркиз ехидно заметил по этому поводу, что хозяева такой мерзкой и нахальной птицы радуются сейчас, что от нее избавились и ни за что не примут ее обратно. Попугай и вправду был страшный хулиган. Он подстрекал на всевозможные каверзы не только инфантильного, легко поддающегося дурному влиянию песика Пу И, но и солидного, независимого, уважающего себя кота Аскольда. Из-за скверного характера жизнь трудновоспитуемого попугая не раз висела на волоске. Когда он обгадил дорогой и самый любимый пиджак Маркиза, неосмотрительно брошенный им на стуле, Леня всерьез подумывал, не свернуть ли наглой птице шею. Спасла Перришона Лола, а также то, что Леня Маркиз ненавидел насилие во всех его проявлениях, оттого и выбрал такую бескровную интеллектуальную профессию.
Понемногу попугай перевоспитался, и Леня даже привязался к нахальной птичке, во всяком случае теперь, когда попугай явно недомогал, Лола и Маркиз дружно переживали по этому поводу.
Вызывали на дом опытного ветеринара, тот сказал, что птице не хватает солнца, выписал витамины и полчаса в день прогревания кварцевой лампой. Улучшения пока не наступало.
Лола нашла попугая на платяном шкафу в гостиной. Он сидел, нахохлившись, взъерошив перья и прикрыв глаза.
— Перренька милый, — ласково заговорила Лола, — Перренька умница, Перреньке орешков…
Попугай приоткрыл один глаз и грустно поглядел на Лолу.
— Ой, у него аппетит пропал! — испугалась она. — Леня, Перришону совсем плохо! Он заболел!
— Да сожрал он своего корма чуть не полпакета! — послышался из комнаты раздраженный голос Маркиза.
— Тогда все не так страшно! — Лола заметно повеселела. — Ленечка, дорогой, я ухожу в театр на репетицию, но днем появлюсь, так что озаботься, пожалуйста, насчет обеда! Заранее благодарна!
Лола накинула норковую шубку, закуталась шарфом и упорхнула.
Выпроводив наконец Лолу, Маркиз тяжело вздохнул. Такая жизнь не для него. И дело вовсе не в том, что ему в тягость было возиться со своей вконец распоясавшейся подругой. Дело было в том, что Леня не мог так долго простаивать. У него ржавели и плесневели мозги, он физически ощущал, как жиреет и тупеет от безделья. Ему не хватало риска, приключений, борьбы. Ему не хватало работы, а работа в его понимании была обязательно сопряжена с опасностью.
И вдруг зазвонил телефон.
Это само по себе было удивительно — им с Лолой почти никогда не звонили, он настоял на том, чтобы Лола не давала в театре своих координат, что создавало вокруг нее среди коллег по сцене дополнительную ауру тайны и загадки. Звонить могла разве что сама Лола, но она еще явно не доехала до театра. Если только забыла что-нибудь дома и набирает теперь по сотовому…
Леня снял трубку.
— Привет, Маркиз! — услышал он знакомый голос. — Узнаешь?
— Здорово, Ухо!
Леня узнал голос молодого парня, своего давнего знакомого, большого специалиста по автомобилям любых марок и фирм, неоднократно выполнявшего для Маркиза самые необычные заказы. Если нужно было угнать машину, будь то хоть личный лимузин султана Брунея или покойной принцессы Дианы, достаточно было позвонить ему и поставить задачу. Чем сложнее была эта задача, тем охотнее Ухо брался за нее. Однажды он для серьезной операции угнал по Лениному заказу инкассаторский броневик, так никогда и не рассказав, как ему это удалось.
— Здорово, Ухо! — повторил Маркиз. — Как дела?
— Поговорить надо, — осторожно ответил парень, — помнишь то место, где мы встречались последний раз?
— У Эдика? — уточнил Маркиз.
— Во-во. Буду там через час.
Через час Леня вошел в небольшое уютное кафе на Петроградской стороне. Оформленное под индейский вигвам, кафе было очень популярно среди продвинутой молодежи. По стенам висели звериные шкуры, длинные резные трубки, луки со стрелами, индейские головные уборы из перьев, бизоньи рога… Правда, трубки, луки и прочие «индейские» прибамбасы изготовили для кафе студенты художественного училища, а рога были не бизоньи, а коровьи, но от этого кафе не стало хуже, и столики его были заняты в любое время суток.
Маркиз окинул взглядом полное табачного дыма и ровного гула голосов помещение и увидел за угловым столиком на двоих своего знакомого. Ухо помахал ему рукой. Леня подсел к нему, поздоровался и выжидающе замолчал.
— Понимаешь, Маркиз, — начал парень, загасив сигарету в керамической пепельнице и отставив маленькую чашечку ароматного мокко, — есть одно дело по твоей специальности. Ты, конечно, сейчас при деньгах, и тебе работа вроде ни к чему, но я подумал — вдруг заинтересуешься…
— А что за дело? — с показным равнодушием осведомился Леня.
В действительности он почувствовал специфическое покалывание в корнях волос, и кровь его побежала быстрее от одного только предвкушения настоящей работы. Сейчас он готов был взяться за любое, самое пустяковое дело — не потому, что нуждался в деньгах, а потому, что нуждался в адреналиновой подпитке, в острых ощущениях, связанных с очередной аферой…
— Подробностей я не знаю, да это и понятно, мне они ни к чему. Но только один очень большой человек попал в клещи, и чтобы выкарабкаться, ему нужен ловкий парень. Очень ловкий и умный парень. Я сразу подумал про тебя. Ну, естественно, гонорар светит очень приличный… Короче, если тебе это интересно, я могу устроить вам встречу, дальше вы уже сами договаривайтесь.
— Ну что ж, — с ленивой задумчивостью проговорил Леня, — поговорить можно… Отчего бы не поговорить?
Лола ворвалась в квартиру раньше, чем обещала.
— Вот хорошо, что ты пришла, — радостно встретил ее Маркиз, — поможешь попугая под кварцевой лампой подержать. А то я замучился совсем, рук, понимаешь, никак не хватает. Присоединяйся!
— Вот еще! — фыркнула Лола. — Мне некогда!
Она швырнула на столик в прихожей довольно объемистый пакет в яркой подарочной бумаге, сбросила шубу и расстегнула сапоги.
— У меня через два часа встреча на телевидении, а еще нужно переодеться. Оттуда — сразу на спектакль. Ленечка, есть хочу безумно, просто умираю!
— А ничего нет, — невозмутимо ответил Маркиз, — еще не готово. Я вот тут с Перришоном занимался.
Попугай, услышав свое имя, влетел в коридор и уселся Маркизу на плечо.
— Ну, здравствуйте! — возмущенно заорала было Лола, но махнула рукой и резким жестом сорвала обертку со своего пакета.
— Что это у тебя? — поинтересовался Леня.
В пакете была очень красивая коробка, и по дивному запаху, доносящемуся от нее, Леня признал шоколад, причем не абы какой, а очень хороший.
— Дорогая, не хочу тебя одергивать, но ты ведь сама говорила, что будешь ограничивать себя в сладком… — мягко произнес он.
Лола раздраженно открыла коробку и не удержалась от восторженного вздоха.
Шоколадные диски размером с хоккейную шайбу лежали каждый в отдельной кружевной розеточке и упоительно пахли. Не обращая внимания на Ленины слова, Лола взяла один и откусила. На лице ее появилось выражение блаженства.
— Называется — флорентен, совсем свежие, только что из Франции привезли, — пробормотала она, — там внутри еще орехи…
— Лола, до добра это не доведет! — строго сказал Маркиз. — Зачем ты шоколад покупаешь…
— Да не я это! — рассердилась Лола. — Мне в театре подарили… неудобно было не взять…
— Это кто же такой заботливый?
— Ах черт! — Лола в сердцах отбросила коробку, и попугай тут же уселся на столик и заворковал:
— Пер-реньке ор-решков! Сахар-рку!
— Отстань, это не для тебя — крикнула Лола попугаю, — есть одна такая личность у нас в театре…
— Ты к этой личности не благоволишь, зачем же берешь подарки?
— Ох, ты не понимаешь, — Лола отвернулась в раздражении и пошла в комнату, — есть у нас такая дама… немолодая… она, как бы это выразиться… ну, торчит вечно в театре, денег подбрасывает время от времени, поэтому вроде как своя в доску. Никто ее не гонит, запросто приходит и на репетиции, и всюду…
